Владимир Мясоедов - Море сумерек

— Мне кажется или что-то пошло не так? — осторожно спросил Шиноби неизвестно кого, увидев, как правитель сумеречных эльфов яростно чешет в затылке.

— Сплюнь! — скомандовала передернувшая плечами Кайлана, сама подавая пример. — Когда в прошлый раз он крупно ошибся в расчетах, пришлось дожидаться Келеэля, чтобы все исправить.

Каэль подумал и последовал рекомендации дроу. Он тоже не горел желанием встречаться с пятитысячелетним архимагом, специализировавшимся на некромантии и демонологии. А о проблеме, которую могла решить лишь подобная личность, даже задумываться не хотел. Если уж дроу при этих воспоминаниях коробит, нормальному эльфу, озабоченному сохранением рассудка, о таких вещах и знать-то не следует.

Михаэль медленно возвращался обратно. Судя по лицу, он был чем-то сильно озадачен.

— Действительно хорошая работа вышла, — бросил он Каэлю. — Лучше, чем ожидал. Семен, пошли! Возвращаемся домой. Хотя нет, стоп, когда целители вернут в строй всех пострадавших?

— Послезавтра, за исключением троих, — ответил Асазор, который, видимо, успел пообщаться с прибывшими из Сумрака эльфами и разувериться в том, что скоро получит свежий материал.

— Тогда послезавтра и будет следующее учение, — кивнул шаман. — Постараюсь смастерить что-нибудь оригинальное. Готовьтесь.

— У меня нехорошие предчувствия, — буркнула Кайлана, глядя вслед уходящим в портал.

— В предсказательницы записалась? — скептически хмыкнул ее супруг.

— Нет, — не замедлилась с ответом дроу. — Но, помнится, мама учила меня гадать по внутренностям рабов. Как думаешь, целители согласятся бесплатно запихнуть кишки какого-нибудь раненого обратно, если я их ненадолго выну?

Каэль не стал слушать окончание их беседы, уверенный в том, что даже если Асазор согласится на подобный эксперимент, то возьмет кого-то из своих людей, и отправился в построенный сумеречными дворец-бастион. Там, в одном из трехкомнатных жилищ, отделенном от общих коридоров хлипкой бамбуковой дверью, его ждала Сариэль. И ее канамот. Бывшая наложница наотрез отказалась расстаться с мягким, пушистым эмпатом, спасшим ей жизнь. Даже то, что из-за него она едва не была уничтожена сумеречными, эльфийку не остановило, возможно, просто потому, что она не помнила момента, когда ее посреди приемного зала схватило чудовищное щупальце. Вероятно, шаман позаботился о том, чтобы никто не мог описать его слугу со странным именем «Робот». Девушка не только скрашивала ночи воина-мага, но и, как могла, пыталась вести хозяйство. Нельзя сказать, чтобы у нее совсем ничего не получалось, но было видно, работать руками она не привыкла. И если поддерживать чистоту и стирать благодаря неограниченным запасам воды, подаваемой по трубам из близлежащей речки, и советам знакомой перворожденной, отданной Кайлане за любовь к дракам, у Сариэль еще получалось, то вот ее кулинарные опыты могли устрашить даже привыкшего к грубой солдатской пище бывшего пограничника. Впрочем, она старалась. Во всяком случае, время его прихода практически каждый раз угадывала верно, просто оглядев с плоской крыши строения окрестности и выяснив, чем занимается сожитель. И еще она упросила воина-мага поучить ее искусству плетения чар, поскольку сильно опасалась Кайлану, которую законы сумеречных вроде как обязывали заниматься со всеми обладающими даром. И Каэль, естественно, согласился. Допустить, чтобы его подруга тесно общалась с дроу, он не мог. Если бы они поссорились, это было бы полбеды, ну а вдруг стали бы подругами? То, чему бывшую рабыню при желании могла научить бывшая жрица Ллос, молодого эльфа серьезно волновало.

— Доброго дня вам, господин, — поприветствовала девушка Каэля, стоя у каменной тумбы, называемой плитой, и помешивая подозрительно пахнущее варево, булькающее в большой и пока единственной кастрюле. Дух огня, заключенный в осколок скалы шаманом, мог нагревать поверхность своего вместилища до весьма значительных температур. Железо вряд ли бы получилось расплавить, но вот вскипятить суп вполне. Пока таких артефактов в бастионе было мало, штук шесть, но полусотник один из них получил. И всерьез задумался об изучении шаманизма. В походах воинам часто приходится довольствоваться холодной пищей из-за боязни привлечь к себе внимание отголоском магии или просто дымом. А вот небольшую пластину, в которой сидит подобная сущность, вражеские наблюдатели смогут заметить, лишь если она им под ноги попадется.

— Ты давно свободная женщина, — хмыкнул Каэль. — А все равно ведешь себя как рабыня.

— Привычка. — Девушка зачерпнула варево ложкой и с задумчивым видом его попробовала. Скривилась. — Пожалуй, сегодня лучше сходить к гарнизонному повару. А это отдать скелетам некроманта, чтобы закопали поглубже.

«Сарказму она от сумеречных эльфов уже научилась, — пришел к неутешительному выводу Каэль и, взяв телекинезом горячую кастрюлю, понес ее вниз, чтобы сначала опустошить, а потом наполнить съедобным содержимым. — И когда только успела? А ведь была не женщина, а практически мечта, слова „нет“ не знала. Испортили они ее».

По лестнице навстречу воину-магу двигалась мрачная Кайлана. Очевидно, сегодня ей опять никто не достался на растерзание.

— Посторонись! — скомандовал полусотник главе дома. — Обварить могу! — «И меня тоже испортили», — с улыбкой констатировал бывший житель Древнего леса, заставивший своего непосредственного командира вжаться в стену, спасаясь от ведерной емкости с бурлящей жижей.

Глава 7

Келеэль с тревогой наблюдал за одним из своих воспитанников, которому в ближайшее время предстояло сойтись в бою с настоящим архимагом. Вернее, высшей жрицей богини Нарады Животворящей. Впрочем, отличие служительницы божества, разменявшей седьмую сотню лет, от чародейки, развивавшей свои силы столько же времени, можно было признать ничтожно малым. Теоретически она уступала волшебницам лишь в одном: если бы ее покровительница от нее отвернулась или исчезла из этого мира, не захватив свою служанку с собой, та превратилась бы в почти обычную женщину. И именно с таким противником предстояло столкнуться Сумеречному лесу вообще и его правителю Михаэлю в частности. Неприятности для эльфов начались чинно-благородно. С послания, прибывшего вместе с гонцом. В нем говорилось, что Эрсийское царство объявляет войну вероломным вассалам, получившим в дар долину Божественной подковы, то есть то место, где они и проживали, и не подтвердившим клятву верности лично владыке Офею Второму. В Сумрак были спешно стянуты все имеющиеся силы, отозванные из дозоров, а в Черном озере остались лишь два сторожа из наименее боеспособных кочевников. Не пустить в его главное здание, больше напоминающее крепость, чем нормальный дом, немногочисленную банду они бы смогли, а вот на что-то еще их бы не хватило. Туда же, в Черное озеро, были отправлены человеческие дети из числа заложников, отданные родителями на обучение. Келеэль, конечно, мог вмешаться и остановить нарождающийся конфликт, но это, по мнению древнего чародея, было неправильно. Государства людей и перворожденных все равно не смогли бы мирно жить бок о бок. И вопрос о существовании Сумеречного леса должны были решить именно его жители, и никто иной. Если, конечно, они хотели стать самостоятельным народом. А они хотели именно этого. И архимаг желал того же. А потому самым оптимальным решением было наблюдать и не вмешиваться. Ну если только самую чуточку.