Александр Иванов - Игрушки Анкалимы

Грустно вздохнув, он выключил компьютер. В комнате стало непривычно тихо. Настораживающее непривычно. Отчётливо слышен даже монотонный уличный шум, с вкраплениями автомобильных сигналов, трамвайных звонков, рёвом многочисленных моторов и громкими обрывками людских голосов. Он посидел, неуверенно оглядывая комнату — без подсветки от мониторов она выглядела особенно нереальной. В помещениях царил лёгкий дневной полумрак — над городом висели низкие мокрые тучи, приправленные промышленным смогом. Тахта, телевизор, книжный шкаф… На глаза попался учебник английского. А — а-а… потом… Сначала гулять.

…

Сегодня утром он проснулся сам, без сигнала мобильника, поэтому слегка переспал — с вечера уснул рано, а встал поздно — около девяти. Всё‑таки вчера сильно устал. В моральном плане, конечно. Сначала спохватился — на работу опоздал! Затем, вспомнил, что находится в принудительном отпуске и может играть на компьютере целый день, повалялся на диване ещё с полчаса. Затем, неспеша, встал, привёл себя и диван в порядок. Умылся, позавтракал, чем бог послал, а именно, ломтиками колбасы и сыра с хлебом и кружкой крепкого, сладкого кофе, отложив окорочки на обед. И войдя в дрона, отправился к Карчмарю… Откуда его, собственно, сейчас и турнули. Запудрив предварительно мозги, какими‑то "тюбингами" и "какавами с чаем"…

"А пойду‑ка я в парк. — Подумал он. — Подышу и развеюсь, может там, на сквознячке, пудру и сдует…"

Оделся и бегом по лестнице спустился на улицу. А на улице с неба сыпала морось, и был полдень. Выйдя со двора, пересёк проезжую часть и вошёл в сквер, вытянутый вдоль реки. Газоны с увядшими цветами и гравийные дорожки сплошь усыпаны облетевшей мокрой листвой. И по этим буро — желтым листьям прямо по направлению к нему ленивой трусцой приближался Чёрный дрон.

Алекс сбился с шага, сердце гулко стукнуло и в глазах потемнело, но уже через пару — тройку секунд он сообразил, что никакой это не дрон, а обычная лохматая дворняжка грязно — чёрной масти…

"Мама моя, что творится‑то… Это уже точно я глючу, и никто иной. Долазился в виртуальности, крыша поехала. Для полного счастья не хватает розовых слонов повстречать".

Он постоял, прикрыв глаза, часто и глубоко дыша. Затем подошёл к "своему" месту у парапета набережной, прислонился к влажному граниту и загляделся на подернутую лёгкой рябью, медленную, серо — стальную осеннюю воду реки. Просто стоял и смотрел, стараясь ни о чём не думать. В голове приятно звенела пустота, а над тополиной рощей на противоположном берегу, суматошно нарезали круги взбалмошные "галкающие" галки.

Дождь всё моросил. Галки всё летали. И шуршали, проносящиеся машины за спиной. И незаметно время передышки подошло к концу. Ну, вот и всё, глотнул мирного воздуха — и снова в бой. Он вздохнул полной грудью, задержав дыхание. Прохладный, влажный речной воздух слегка пах рыбой, вяленой тиной, бензиновой копотью и немного ушедшим летом. Обычный городской воздух, у самой обычной городской реки. Пора идти…

На выходе из сквера, он оглянулся. Мокрая, лохматая дворняга сидела возле мокрой серой урны, и задней лапой упоительно чесала за ухом. И была абсолютно не похожа на боевого островного дрона.

Дома, как всегда, повесил кепку на рога, куртку на дверь, скинул обувь, помыл руки и сел за комп. Включил, дождался загрузки, на всякий случай проверил ещё раз — отрублен ли антивирус. Всё в порядке, отрублен. Надел обруч и перчатки. Посидел в нерешительности, бессмысленно гоняя курсор пошевеливаниями пальцев, и… ткнул иконку "Остров".

Карчмарь сразу заметил, что Алекс вошёл, но ничего не сказал, только слегка скосил на него, свои громадные выпуклые стеклянные глаза с фиолетовым отливом, и продолжил завершение профилактики. Ещё минут пять он повозился, запуская разные тестовые программы, от которых у Алекса то рябило в глазах, то противно зудело в ухе. Затем мастер удовлетворённо хмыкнул, снова косо глянул на него, и вырубил, наконец, настроечный стенд:

— Ну, так, дружок ситцевый, минут двадцать нас никто не побеспокоит, — буркнул он непонятно к чему. — А теперь, голубь сизый, мы немного потолкуем… Вот скажи мне, друже, о чём ты мечтаешь?

— То есть? — не понял Алекс.

— Ну, в чём состоит главная цель твоей жизни?

— Не въеду, о чём это ты…

— Да что тут въезжать? — внезапно вспылил Карчмарь. — К чему ты стремишься и чего ты хочешь достичь в своей, такой короткой, жизни? Ради чего ты живёшь, в конце концов?

— Глупость какая‑то… Живу и живу, тебе‑то что?

— Понимаешь ли, дорогой Алекс, — сказал Карчмарь издевательски — ангельским голоском, — свинья тоже, живёт себе и живёт. Пока её не прирежут и не сделают колбасу. Чем‑то ты должен от неё отличаться? Вот я и спрашиваю, о чем ты мечтаешь и к чему стремишься в этой жизни, чтобы я мог отличить тебя от этой свиньи.

— Не понимаю… Тебе‑то это зачем нужно?

— Чтобы отличать тебя от свиньи!!! — взревел Карчмарь. — Есть у тебя мечта или нет?! Тебя этот вопрос ставит в тупик — ты что, никогда не думал на эту тему?! Никогда не мечтал, о высоких материях и идеалах?! Никогда не задумывался о цели своего бренного существования?! О смысле жизни?! За каким хреном тогда ты вообще живёшь?!!

Алекс растерялся. Карчмарь, конечно, отличался вздорным характером, но такой ярости с его стороны, он не наблюдал никогда. Чёрный паук, как последний псих, орал на него, добиваясь непонятно чего.

— Ну, вот смотри, — немного успокоившись, хозяин снизил тон, — когда я был молод, мы мечтали о многом — о космосе, о далёких планетах, о мире во всём мире. О том, чтобы всем людям на Земле жилось хорошо, чтобы не было войн. Чтобы построить справедливое общество, где нет обиженых и угнетеных… Это была наша главная мечта. Ради неё мы жили, работали, искали… Даже умирали. А вот ты, ради чего готов сражаться и умирать? Ответь мне, уважь старика.

Он заметно разволновался — лапы его невпопад подёргивались, а руки дрожали.

— Нет, нет! Всё в порядке. Не надо отключать… Инъекцию? Да, пожалуйста. Только не надо отключать, я уже успокоился… Благодарю вас, мне уже гораздо лучше… Не отключайте только. Я потом сам всё отключу, когда засыпать стану…

Алекс не сразу понял, что говорят не с ним. Видать Карчмарь общался с кем‑то вне сети, такое нечасто, но случалось. Бывало, что из дронов внезапно начинала литься музыка, или раздавались посторонние голоса — когда человек находился в сети, жизнь вокруг него не застывала и нет — нет, да давала о себе знать. Хоть все и стремились оградить своё жизненное пространство у компьютера с максимальной возможностью.

Карчмарь глубоко дышал, закрыв глаза. А Алекс терпеливо ждал. Он действительно не понимал, чем так взъярил его своими ответами.