Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – маркиз

Я быстрее пришел в себя, чем Анжер. Он едва успел вскинуть меч, они с моим столкнулись в воздухе со страшным лязгом. Брызнули багровые и снежно-белые искры, все услышали, как жутко закричал черный меч. Я не понял, в чем дело, усилил натиск, Анжер поспешно отступал, но теперь я шел следом и теснил его по всему полю.

От каждого удара в щите появлялись глубокие зарубины, откалывались куски. Когда удавалось достать самого Анжера, доспехи страшно вскрикивали, как кричала бы от боли мясорубка или стиральная машина. В месте каждого удара из металла брызгали струйки дыма, там торопливо плавился металл, стараясь зарастить прорубленное место.

Анжер, бледный и с вытаращенными глазами, парировал мои удары щитом и мечом, губы его все время двигались, я слышал слова заклятий, усиливал натиск, надо успеть до новой чертовщины. Иногда он успевал зыркнуть в сторону королевской ложи, то ли стыдился отступления, то ли молил о помощи.

Я стиснул челюсти, от усталости едва волочу ноги, но наступал, наносил удары. Анжер уже не успевал подставлять щит под мои удары, его доспехи покрылись крохотными ущельями, из которых брызгает оранжевым и красным.

– Ну поговори… – прохрипел я злобно, – расскажи, какой ты герой… И как тебя все боятся.

– Я тебя… – прорычал он устало.

– Что?

– Убью, – сказал он и отступил еще на пару шагов.

Глава 3

В небе недовольно прорычало. Коротко и страшно блеснула синеватая вспышка. Анжер быстро взглянул вверх и тут же ринулся в атаку. Я от неожиданности пропустил ряд тяжелых ударов, рыцарский меч – тот же колун, функция у него простая – раскалывать панцири, а если даже не расколет, то пропущенный удар по шлему может отправить в нокаут.

Я голову берег, но руки, плечи, бока кричали от боли. Так бронежилет спасает от пули, но не от кровоподтеков, я ощутил, как немеют руки, поспешно отпрыгнул и задействовал регенерацию. Холодок пробежал по телу, но через мгновение я почувствовал себя почти свежим.

Анжер дышит тяжело, с хрипами, грудной панцирь в безобразных шрамах, словно трещины заваривал неумелый электросварщик, на плечах вздулись безобразные горбы, туда я попадал чаще всего, на руках наросты, доспехи уже потеряли нарядный блеск, теперь больше похожи на слиток застывшего металла, что остается в литейном цехе на дне ковша.

– Сегодня ты в ударе, – прорычал я, а после паузы, а то вдруг не поймет, добавил: – И даже не в одном.

Его шатало, он вряд ли понял, но в толпе восторженно закричали. Я перевел дыхание, надо идти на риск, в толпе ахнули, когда я отшвырнул щит и ухватил меч обеими руками.

Мои удары стали сокрушающими, щит Анжера превратился в огрызок после трех-четырех ударов. Он стряхнул его с руки, тоже ухватил меч двумя руками. Я рубил и рубил, не давая перехватить инициативу, а когда увидел, как он от усталости поднимает руки все тяжелее, собрался с силами, пусть их хватит ненадолго, и торопливо нанес быстрый удар в голову.

Лезвие со звоном соскользнуло со шлема, Анжер вздрогнул, острая сталь прорубила доспехи на плече и углубилась почти на ладонь. Я видел, как смертная судорога пробежала по лицу, но через мгновение оно порозовело, и граф сам пошел в яростную атаку.

Заклятие исцеления, мелькнуло у меня. Вот сволочь… нет, это я дурак, забыл, что если все им пользуются, то этот железный чурбан не выйдет на бой без него…

– Это не поможет, – прохрипел я.

– Умр-р-решь, – прорычал он.

– Мечтай, – ответил я. – Намечтай себе победу.

– Я тебя убью…

– Ага, щас…

Я изловчился и снова ударил в то же место. Лезвие прорубило доспех и погрузилось уже на две ладони. Анжер охнул, глаза его вперили в меня неверящий взгляд. Рукоять меча в стиснутых ладонях начала поворачиваться, пальцы медленно разжимались.

Он качнулся, сделал шаг, пытаясь удержаться. Изо рта хлынула широким потоком кровь, а из расколотого панциря на плече брызнул алый фонтанчик. Меч выпал из рук, красиво вонзился в каменную плиту и застыл, а сам черный рыцарь медленно повалился вниз лицом.

Я торопливо подобрал щит, оглядел себя. Доспехи целы, даже не поцарапаны. Похоже, неизвестная здесь святость защитила меня от магии, чего как не понял Анжер, так и не понимают в толпе.

Со стороны короля Бекштайна на поле выбежали двое оруженосцев в одеждах с гербами графа Анжера. Они остановились, глядя на меня со страхом и почтением.

Я махнул им рукой.

– Можете забрать… это. Ну, это животное.

Они подбежали к распростертому герою, старательно огибая меня по широкой дуге.

Один сказал льстиво:

– Спасибо за великодушие, ваша милость!

Я сказал утешающее:

– Могло быть хуже! Могло кончиться свадьбой.

Второй прошептал непонимающе:

– Но… как? Неужели он в самом деле убит?

– Как опытный проктолог, – ответил я, – скажу, что смерть наступила в результате прекращения жизни.

С той стороны поля к нам спешил герольд. Лицо раскраснелось, еще долго будут говорить о таком поединке, а он был арбитром, прокричал еще издали:

– Он… что… в самом деле умер?

Я сдвинул плечами.

– Это смотря как смотреть. Смерть – еще не доказательство, что он жил.

Они таращили глаза то на меня, то на остывающий труп, а я медленно побрел через поле к королевским трибунам. Король Бекштайн сидит в кресле, окаменев, как силурийский моллюск, которому двести миллионов лет. Глаза вылезают из орбит, на лице не удивление, а шок, словно небо рухнуло. Сзади него застыл второй его человек, бледный и растерянный.

Я сказал громко:

– Итак, Ваше Величество… вы что-то хотели сказать? Насчет города Рогана?

Он смотрел на меня все теми же ошалевшими глазами, не веря и не понимая, как такое могло случиться с его лучшим воином, с ним, и вообще. К его уху наклонился второй из прибывших с ним рыцарей и что-то шептал, указывая на меня взглядом. Король вздрогнул, прорычал сломленным голосом:

– Город?.. Да, молодой человек, ты сумел победить сильнейшего воина, какого я только знал…

Я подошел ближе и уже с угрозой посмотрел в его широкое лицо, теперь похожее на круг сыра.

– Ваше Величество, это все?

Он ощутил, что все смотрят на него со всех сторон, напрягся, лицо наконец начало багроветь. Я ждал, что заорет, затопает ногами и пошлет меня, однако взгляды тысяч человек заставили его выпрямиться гордо и буркнуть:

– Город Роган отныне принадлежит королевству Гессен.

– И на все времена, – уточнил я.

Он выдавил зло:

– И на все времена.

Народ закричал ликующе, я видел везде взлетающие в воздух чепчики, воины стучали в землю древками копий, а мечники били рукоятями мечей в щиты.

Я поморщился от гвалта, вскинул руки. Крик начал стихать, я сказал громко и укоризненно: