Эльхан Аскеров - Бастарды

Вскоре появились копья. Все так же бесхитростно. Более-менее прямая палка, кое-как обколотый кусок кремня и все. Ничего больше. С ножами еще проще. Острый осколок камня, рог убитого животного, обоженная на костре палка стали родоначальниками ножей, кинжалов, стилетов.

Сложнее всего было с нами. Ты не поверишь, но первый меч тоже был деревянным.

– А почему не каменным? Ведь кремень намного крепче и острее.

– Верно. Но только отчасти. Каменный клинок легко мог расколоться от удара об особо крепкий череп. Кстати, такие экземпляры до сих пор иногда попадаются.

– Эй, давай-ка без намеков.

– Извини. Не смог удержаться, – с весельем в голосе ответил клинок и продолжил: – Твои предки вытесывали мечи из особо твердой древесины. Дуб, бук, ясень. Потом клинок обжигали и можно было сражаться. Но такое оружие редко переживало своего хозяина. Чаще было наоборот. Пока не появился очередной умник, додумавшийся прорезать вдоль лезвия пазы и вставлять в них куски камня или осколки костей, а иногда и зубы хищных животных. Меч долго вымачивали в воде, а после, сделав режущую кромку, обжигали над костром и заливали в паз смолу, приклеивая то, что смогли воткнуть туда. Так появились мы.

Шли века, но люди не оставляли своих попыток, стараясь все больше усовершенствовать оружие. Пока наконец, не появились мы. Стальные. Было время, когда люди уничтожали целые поселения и народы, чтобы узнать секрет стали. Булат ценился дороже золота. За обладание клинком с муаровым узором воины готовы были пожертвовать собственной душой.

Но с тех пор, как появились первые стальные, во всех родах пошло правило передавать эту историю. Люди приходят и уходят, меняются носители и эпохи, но знание должно остаться. Хотя и среди вас есть люди, ставшие носителями памяти. Немного. Но они есть. Один из таких носителей живет в замке.

– Кто?

– Мой повитуха. Кузнец. Тебе повезло, что он выбрал твой замок для житья. Именно такие, как он, и бывают носителями памяти, хранителями этой истории.

– Мне в любом случае повезло. Он прекрасный мастер.

– Так ведь это одно и то же. Только хранитель может быть мастером, способным выковать муаровый клинок.

– Что ж. Спасибо за историю. Только теперь ты меня еще больше запутал. Как подумаю, что, сражаясь, могу сделать тебе больно, так руки опускаются. А если чего доброго выщербина?

– Не бойся. Больно ты мне не сделаешь. Я же не человек. Я не чувствую боли. Только когда умираю. А убить меня очень сложно. Теперь сложно, – тихо добавил меч и замолчал. В голове юноши роилась куча вопросов, но он не знал с чего начать.

– Не спеши спрашивать. Лучше возьми меня завтра на площадку и позови Медведя с нагинатой. Там и спросишь. В схватке. Нам с тобой еще многое предстоит переделать.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты мастер боя. Но ты привык сражаться, слушая только себя самого. Теперь тебе придется научиться слушать еще и меня. Понимаешь, мы стальные, сами решаем, кто будет нашим носителем. Людям только кажется, что это решают они.

С самого начала, с самой первой встречи стальной внимательно присматривается к человеку, оценивая его поступки. И если человек не по нраву стальному, то они расстаются.

– Но как?

– Ты наверняка не раз слышал истории, как клинки разворачивались плашмя в руках у бойца, отменяя смертельный удар. Обычно в таких случаях погибал сам боец.

– Получается, что вы попросту предаете своих хозяев?!

– У стальных нет хозяев! – гневно возразил клинок. – Мы владеем собственной волей, собственной свободой выбора. Только мы решаем, достоин ли воин жить, стоит ли стальному тратить время на него, или проще сразу сменить носителя, очистив мир от очередного источника злобы и бесчестия.

– Прости. Просто мне трудно вот так, сразу принять на веру твои слова, – извинился Ал-Тор, с трудом веря в происходящее.

– Ничего. Я понимаю. В это действительно трудно поверить. – Моментально успокоился меч. – Знаешь, я, когда впервые тебя услышал, думал, просто сломаюсь, или гарда узлом завяжется, или еще чего. Никак поверить не мог. Это потом уже, когда гердан напомнил мне всю эту историю, полегче стало. Да и сам вспомнил многое.

– Да уж. Услышишь такое, поневоле начнешь в собственном разуме сомневаться. – Грустно усмехнулся Ал-Тор.

– Не бойся. Разум твой в порядке. Ты только делай, что советую, и все наладится. Начнем потихоньку, а там, глядишь, и в колею войдет. Ты только в схватке не отвлекайся. Слушать меня слушай, но старайся делать то, что сам умеешь. Самое главное, сознание не закрывай. Есть у тебя такая манера. Занавесишься, и не достучаться, словно в дворцовую сокровищницу ломишься. Откройся. Так тебе самому будет легче. Удар до удара увидишь.

– Как это? – не понял юноша.

– Это трудно объяснить. Вот завтра выйдем на площадку, там покажу.

– Ладно, – покладисто согласился Ал-Тор.

– Вот и славно, – явно обрадовался клинок. – Спи. Завтра у нас будет веселый денек.

Ал-Тор молча кивнул, словно клинок мог видеть его и, укрывшись одеялом с головой, моментально уснул.

Утро разбудило юношу теплым солнечным лучом, запахом свежего хлеба и яростным воробьиным чириканьем. Вскочив с кровати, Ал-Тор встряхнул буйной гривой волос, прогоняя сон, и сладко, от души потянулся, захрустев почти всеми имеющимися суставами.

Сильное, молодое тело быстро восстанавливало силы и теперь требовало привычных нагрузок. Чуть ли не запрыгнув в штаны на ходу, юноша выбежал во двор. Население замка только начинало просыпаться, и двор был еще пуст.

Вытащив из колодца ведро воды, юноша, недолго думая, окунул в него голову. Отбросив на спину мокрые волосы, Ал-Тор весело рассмеялся и опрокинул остатки воды на себя. Ледяные потоки подхлестнули тело, заставив его окончательно проснуться.

Мокрый, босиком, юноша понесся по двору, накручивая круг за кругом. Пробежав в быстром темпе несколько лиг, он принялся разминаться. Очень скоро мускулистый, загорелый торс юноши покрылся мелкими бисеринками пота, но он не обращал на это внимания, продолжая гнуться во все стороны и наносить удары воображаемому противнику.

Закончив, Ал-Тор обернулся и увидел стоящего в дверях Такеши, вполголоса спорящего о чем-то с Топ-Гаром. Подойдя к спорщикам, юноша прислушался и понял, что сотник, не доверяющий в жизни никому, услышал, как Такеши осторожно вышел из своей комнаты и, конечно, тут же последовал за ним.

– С чего вы взяли, что я хочу причинить ему вред? – растерянно спрашивал Такеши.

– А какого иблиса ты тогда поднялся в такую рань? – не отставал от него Топ-Гар.

– Я точно так же, как и ваш мастер, привык заниматься на рассвете. Я и не знал, что он уже здесь.

– Оставь его в покое, сотник, – вмешался в разговор Ал-Тор. – Он не причинит мне вреда. Более того, это я могу поучиться у него. Спасибо тебе за беспокойство, но в этот раз ты явно перестарался.