Виктор Дубчек - Капитан. Наследник империи

Человек из другого мира дружелюбно помахал ножнами.

— Спокойно, — сказал Лорд-Хранитель, обращаясь, скорее, к самому себе.

Следует отдать ему должное, подумал Кави, осознание перемены в ощущениях потрясло Содару довольно умеренно.

— Вот как, — сказал принц, — ты полагаешь?..

— Достойный Думья утверждает, что Пагди способен самостоятельно выбирать себе владельца…

— Споборателя, — довольно невесело уточнил Лорд-Хранитель, — если уж мы признаём за мечом право на свободу подобного волеизъявления.

Кави легко поклонился.

— Вы правы, Ваше Высочество. Так или иначе, то обстоятельство, что меч утратил остроту своего союза с Вами в пользу… иной привязанности, вовсе не означает…

— Не трудись, эльф, — Содара высокомерно вздёрнул подбородок. — Я сын Адинамов и знаю семейные легенды. Пагди выбирает того, кому нынче нужнее. Пусть так. Покамест.

Он наконец перевёл тяжёлый взгляд на капитана; Кави только сейчас осознал, что почти с самого начала разговора Лорд-Хранитель безотчётно избегал обращаться к Немцу.

Эльф немедля сообразил, что и сударь капитан, — обыкновенно не слишком склонный к кротости, — хранил терпеливое молчание.

Судя по всему, теперь эта мысль пришла в голову и обоим человекам.

Мужчины переглянулись.

Один из них был зрел; другой полагал себя зрелым.

Делить им было нечего.

— Пусть так, — повторил Содара, потирая виски. — Чума проникла в город. В ремесленном квартале серьёзное нестроение. Я приказал полностью перекрыть Южные врата. Мне предстоит сдержать прорыв мастеровых — по крайней мере, так говорят мои извещатели в городе.

— Когда? — спросил капитан.

— В ближайшую ночь. Иначе чума распространится по всей Варте, туда, где маги уже не смогут сдержать её.

— Да по-любому распространится, — хмыкнул сударь капитан. — Поставить пару станкачей напротив ворот…

— Что ты чувствуешь? — всё-таки не выдержал Содара, с очевидностью не воспринимая рассуждения о воинской тактике мира Земли, в другое время, несомненно, чрезвычайно интересные.

Капитан задумчиво покачал на ладони ножны.

— Мне страшно, — прямо сказал он, нимало, видимо, не стесняясь подобного признания. — Я не хочу умирать.

— О сударь капитан! — воскликнул Кави, отчаянно завидуя обоим человекам. Эльф вызволил Пагди из гробницы, и колдовской меч верно служил ему долгие годы… либо же, — как знать! — сам он служил мечу… но никогда, никогда не чувствовал принц-консорт такой великой нутряной связи с древним клинком… — Сила Пагди не допустит Вашей смерти.

— Я не смерти боюсь, — пояснил сударь капитан, и в глазах его заплясали знакомые озорные искорки, — я боюсь, что вот помру — а меня потом Безруков сыграет.

— Именно тебе, о достойный Сена, и предстоит сыграть праму в задуманном предприятии.

— Я не буду, — сказал Сена, мотая головой.

— Надо, Федя, надо, — забавляясь ситуацией, заявил капитан.

— Эээ… Сена. Имя это пачимского происхождения, и на диалекте наших западных соседей означает…

Силён мужик, подумал капитан. А ведь досталось Сене неслабо — после того случая, на поляне, когда умный Кави обратился к нему по имени. Подозрения в каком-то жутком сговоре с непонятными пришельцами удалось погасить с трудом и не сразу, только после того, как Содара поверил рассказу о путешествии во времени. Да и то, товарищ Твур, — нынешний комендант-исполнитель Нагары, — всё ещё пытался играть в шпионов. Ушастый, правда, говорил, что этот местный СМЕРШевец даже через сорок лет так и останется параноиком, но при том действительно раскроет десяток-другой заговоров — и бывший капитан спецназа ГРУ как-то автоматически начинал думать о Твуре в интонации благожелательной, как о коллеге.

Собственно, и в отношении Сены приходилось полагаться на вынесенное из будущего мнение Кави. А мнение было самое положительное: парень проявит себя исключительно лояльно и дослужится аж до генерала.

Потому сейчас и выбрали.

Ну и, — не без задней мысли, — чтоб понемногу вовлечь надёжного человека в их компанию.

А как иначе-то? Ни одно крепкое товарищество не строится на совместном увлечении музыкой, пивом или японскими порномультиками.

Только в общем деле.

Желательно — покровавее.

— Сена, — сказал Немец, — надо, чтоб ты отрубил мне голову.

— Я солдат, — заявил упрямец. — Я не палач.

— Приказ Лорда-Хранителя.

— Я солдат. Я не палач.

— Мне не нужен палач, — сказал капитан, — мне нужно, чтоб ты отрубил мне голову.

— Найдите орка.

— Эээ… давайте проясним, — разумеется, влез неугомонный Дурта. — Оркам не свойственна стремительная, милосердная жестокость. Шаманическая природа их дикарской магии требует продолжительных, предельно мучительных… эээ… мучений жертвы. Всё их первобытное общество же и построено именно на учреждении такого пыточного порядка, чтоб причинить захваченным в рабство представителям соседних народов наиболее возможно извращённые, жестокие и глубокие страдания — и как можно более продолжительные притом! Исторгаемая же в ходе истязаний жизненная энергия истязаемых даёт орочьим шаманам возможность…

Ого, подумал капитан, а Дурта-то наш как разошёлся — соловьём заливается. То ли тихий садюга по натуре, — бывают такие… энтомологи, — то ли действительно у орков колдунство повышенной интенсивности.

— Его Величество покончит с орками, — веско проговорил Сена. — Его Величество возвращается со славною победой. И будут ещё походы.

На этих словах взгляд Кави слегка вильнул в сторону и притуманился, из чего внимательный капитан сделал вывод, что победа Его Величества оказалась какой-то не особенно уж славной.

Ладно, хватит лясы точить.

— Сена, — жёстко сказал капитан, — ты отрубишь мне голову. Сейчас. Здесь, надо рвом. Ты сделаешь это быстро и чётко, потому что страдать я и сам-то не хочу, а у тебя лучший удар в армии.

— Я солдат. Я убиваю врагов.

— Пагди, — сказал Немец.

- «Пагди»? — недоуменно переспросил Сена.

— Дур… Думья, втолкуй товарищу.

Мудрец втолковывал, Кави присутствовал — для убедительности. Капитан проверял снарягу. Идти решил в том же трофейном бушлате: во-первых, неприметно — как известно, граждане свободной Эрефии стараются не задерживать взгляд на полицаях; во-вторых, другой земной одежды всё равно не было.

ПМ, «сучка», неприметные золотые кольца — скинуть скупщикам или в ломбард… алмазы брать не стал. Что здесь камень бросовый — что у нас там оказался. Да и не будет времени сбыть блестяшки: после учинённого-то на Манежке аттракциона неслыханной щедрости чёрный рынок должен стоять на ушах — и на попа, одновременно.