Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)

…Очнулась она на рассвете. Успокоительно потрескивал небольшой костерок; Сидри и Кан-Торог сидели, протянув руки к огню. В котелке что-то вкусно булькало.

Глаза Тави открывала с огромным трудом, словно тянула в гору неподъемную тяжесть. Веки упрямо не желали подниматься, вновь впускать в отдохнувшие за ночь глаза ужас и страхи окружающего мира. Они были мудры, эти веки, они-то знали, что нет ничего лучше блаженной Тьмы, где можно раствориться, став невидимой и неуязвимой.

— Как ты, Тави? — нет, все-таки он за нее волнуется, Кан-Торог, хоть и прячет все это под холодной маской равнодушного ко всему Вольного, ко всему, кроме приказа, отданного Кругом Капитанов.

— Все… спокойно?

— Спокойно, — кивнул юноша. — Тварь эта еще повыла-повыла да и убралась восвояси.

— А этот…

— Он умер, — Кан-Торог поджал губы, словно священник был виновен в собственной смерти, тем самым оскорбив и унизив самого Вольного. — Как упал, так больше и не поднялся. Хочешь посмотреть? Внутренне оледенев, девушка кивнула. Ей предстояла донельзя отвратная процедура. Некромантия. В просторечии — «выжимка трупов». Слишком странен этот священник, слишком странной оказалась его смерть, а Тави не верила ни в необъяснимость странных событий, ни во внезапное появление «чудовищ». Все имеет свое объяснение, учили маги Вольных. Ничто не берется ниоткуда и не исчезает в никуда. Им еще долго идти по болотам — и надо ж понять, с чем они столкнулись в первую же ночь!

— Потрошить его будешь? — деловито спросил Кан-Торог.

Тави кивнула — Только без меня! — Сидри побледнел, даже позеленел и, судя по всему, намеревался извергнуть обратно все содержимое желудка.

— Куда ты денешься?! — зло прошипел Кан. — Хочешь следом за этим белоризцем отправиться? Нет уж, никуда не пойдешь. Никто от тебя, гноме, помощи не требует. Отвернись и помалкивай. Нам не мешай.

Гном сжал было кулаки, лицо его потемнело — Кан-Торог с неприкрытой усмешкой наблюдал. Сидри дернул подбородком, отвернулся, сел на самом краю островка, обеими руками вцепившись в поставленный стоймя топор.

— Вот и славно, — Кан-Торог повернулся к Тави. — Чем-нибудь помочь, сестра?

Тави не ответила. Мертвый лежал перед ней на спине, невидящие глаза уставились в серое небо, низкое, точно крышка гроба. Недрожащая рука, тонкая и узкая, держала отточенный нож-сакар, с закругленным лезвием. В рукоять был вставлен гагат, излюбленный камень Властителей Мертвых, как любили пышно именовать себя маги-некроманты.

— Придержишь его, если задергается, — бросила девушка.

Сидри немедленно вырвало.

— Да прекратите же вы, изверги! — простонал несчастный гном — Если хочешь, чтобы мы выполнили волю Каменного Престола — терпи, — непреклонно отрезала Тави. — Он у меня заговорит… как миленький он у меня все скажет…

Она быстро и уверенно вскрывала грудную клетку погибшего.

— Все скажет… гляди, как кровь боится, как брызгается…

Сидри со стоном опрокинулся навзничь, зажимая уши ладонями.

Тави резала уверенно. Некромантия вообще-то — самая обрядовая из всех видов магии. Именно у некромантов в ходу всяческие давно забытые ингредиенты, вроде кисти казненного за отцеубийство или печени людоеда с Зеленых островов, только что отобедавшего собственной матушкой. В ходу были и куда большие диковинки. Над некромантами смеялась вся элита магов — однако в ряде случаев эти малоприятные навыки оказывались необходимы и им, порой так просто незаменимы.

Вот и сейчас.

Распотрошенное тело окружило огненное кольцо. Тави то и дело швыряла в огонь пучки сухих трав, собранных далеко за пустынями Южного Берега, на прародине людей, там, где нынче властвует… ну, об этом лучше не вспоминать. Нараспев произносились слова Повеления; воздух вокруг волшебницы дрожал.

Не прерывая литании, Тави несколько раз отвесно взмахнула окровавленным сакаром. Красивое лицо, сейчас забрызганное кровью, казалось страшнее морды ночного упыря. От глаз вниз тянулись две широкие алые полосы, и казалось, волшебница плачет кровью…

Кожа на щеках мертвого была подрезана, складки подтянуты к ушам, так что труп теперь скалился в нелепой и жуткой ухмылке. Пряный дым трав заставлял голову кружиться; пошатываясь, Тави с ножом в руке обошла вокруг костра, обошла противосолонь, и, когда она замкнула круг и с силой вогнала нож рядом с макушкой убитого, нижняя челюсть трупа дрогнула.

— Кто ты, Призывающая? — голос доносился глухо, еле слышно, и не поймешь, то ли из-под земли, то ли с небес. — Что нужно тебе? Члены мои поражены болью. Останови ее, прошу, мертвый не может угрожать!

Все, с первого до последнего слова — наглая ложь. Мертвые очень хорошо умеют мстить. Мертвые не чувствуют боли; а уж если назвать им свое имя (узнать говорящего они сами не могут), упыри не замедлят выследить тебя. И тогда уповай только на свою силу, маг! Это вампир не может войти в дом, если его туда не пригласили сами хозяева; упыри же — просто кровожадные чудища, против них действенен лишь огонь.

— Ответствуй! — высоким, измененным до неузнаваемости голосом взвизгнула девушка. — Кто есть убивший тебя?

И, словно в ответ, из-за подернутых мглою топей донесся ответ. Свирепый вой, от которого кровь стыла в жилах. Даже у самой волшебницы.

— Не знаю, — медленно проговорил мертвый. Сердце во вскрытой груди судорожно задергалось. Могучее заклятие понуждало его говорить, однако — небывалый случай! — память убитого, что в последний миг прознает всю правду о своем погубителе, на сей раз оказалась пустой.

На мертвых губах проступила кровавая пена. Руки и ноги трупа были пронзены колышками с перекладиной, пришпилены к земле, закреплены наговорным словом — а тут они вдруг задергались, пытаясь вырваться; у Кан-Торога на лбу выступил пот при виде медленно ползущих вверх кольев.

Тави закусила губу, вскинула руку с жертвенным ножом, громко, во весь голос выкрикивая одну из формул Повеления. В некромантии большое значение имеют словоформы заклятий…

Мертвого выгнуло дугой, колья едва не вырвались. Труп с рычанием рухнул наземь — однако так и не ответил. Кан-Торог видел, что Тави плохо. Плоть трупа стремительно высасывала силы, способность мага — находить и подчинять своей воле незримые потоки чародейной энергии; еще немного — и мертвый окажется на свободе!

— Брось, Тави! Брось, тебе говорю!

Девушка дрожала. Немигающим взором она пристально смотрела в раскрывшиеся буркалы трупа — ямы глазниц заполняла кровь, под ней тяжело ворочались глазные яблоки.

— Тави, бросай! Ты его не удержишь!