Дети Безымянного - Брендон Сандерсон
Кто-то взял Давриела за руку.
— Сюда, — раздался голос Тасенды. На миг он почти забыл о ней. Юная девушка потянула его прочь из зала, и он — по-прежнему ослеплённый ярким светом — развернулся и побежал вслед за ней.
ГЛАВА XVIII. УНИСОН
Пока Тасенда уводила Давриела подальше от зала, наступило утро. С восходом солнца её зрение — и без того расплывчатое после вспышки, выпущенной Виллией — окончательно пропало. Второй мрак окутал её, и теперь она пробиралась по коридору на ощупь, волоча Давриела за собой.
Сзади раздавались шаги Виллии. — Мне следовало собраться с духом и прикончить тебя собственноручно, — голос девушки эхом отдавался от стен катакомб. — Я ведь без труда заколола того священника, чтобы мои призраки могли войти в церковь. А потом, в деревне, я стояла прямо у тебя за спиной, с ножом в руке… и услышала, как ты начала петь. Я всегда любила эту песню, Тасенда.
Тасенда упрямо заставляла себя идти вперёд, одной рукой ощупывая стену подземелья, другой направляя Давриела. Чувствуя пальцами прохладу гладких отполированных камней, она шла от склепа к склепу.
— Виллия, — крикнула она, — это безумие! Ты же не такая!
— А какая? Скажи, Тасенда? Кто я? Уверенная в себе девушка, которой меня видели все вокруг? Или дрожащая от ужаса трусиха, которую видела лишь ты? Знающая, что ночью мрак снова придёт за ней...
— Нет, Виллия, — сказала Тасенда, достигнув места схождения коридоров. Лестница должна быть слева... но оттуда же доносился шёпот. Она повернулась в темноте на голос Виллии. — Прошу.
— Нам с тобой с рождения была уготована такая участь, — продолжила Виллия. — Мы — две половинки одной души. А наша сила… она всегда была лишь частью того, чем могла бы стать. Мне нужны были души других, чтобы снова собрать вместе все обрывки Сущности. И здесь не о чем сожалеть. Это было неизбежно. Сущности суждено вновь стать целой.
— А священники? — оборвала её Тасенда. — Чем ты оправдаешь их убийство?
Ей ответила тишина — лишь было слышно, как Давриел, что плёлся позади, тихонько бормочет ругательства себе под нос. Кажется, к нему постепенно возвращалось зрение — по крайней мере, поначалу он потянул её к лестнице, но затем остановился, как будто увидел там гейстов.
— Я больше не буду слабой, Тасенда, — раздался, наконец, голос Виллии. — Каждая новая крупица дарит мне больше света. Сейчас я слепну лишь на пару часов около полуночи. Если я соберу Сущность воедино, я сама стану целой. И мне больше никогда не придётся быть в плену у этого кошмарного, невыносимого мрака.
Было очень странно слышать в голосе сестры эти резкие, беспощадные ноты.
— Пойдём, — сказал Давриел и потянул её за руку прочь от надвигающихся шептунов.
Тасенда не сдвинулась с места. У неё непременно получится достучаться до Виллии. Непременно получится...
— Мне хорошо знаком этот тон, — вздохнул Давриел. — Она слушала обещания Сущности так долго, что начала им верить. Пойдём.
Тасенда смягчилась и позволила ему увести себя в один из боковых коридоров. Безнадёжно. Скоро шептуны заполонят это место, и они с Давриелом станут частью их зловещей шепчущей толпы.
И всё же она последовала за ним в темноту. И в этот момент ей показалось, что она… слышит что-то сквозь непрерывный шёпот. Песню, одновременно далёкую и близкую. Которую — каким-то образом она твёрдо это знала — можно было услышать, лишь находясь внутри второго мрака.
Далёкая из-за своей эфемерной, недосягаемой мягкости. Близкая, потому что она проникала сквозь все остальные звуки, пробуждая внутри неё странное, волнительное чувство.
Что же это была за песня?
***
Давриел быстро шёл по коридору, увлекая за собой Тасенду. Он снова начал видеть, но теперь, очевидно, проклятье отняло зрение у девочки.
Глупец, подумал он про себя. Ты должен был это предвидеть. Он ведь сразу понял, что сила Тасенды должна была позволить ей как-то влиять на гейстов — но не сообразил, что её якобы мёртвой сестре сделать это было даже проще. Возможно, всё действительно началось невинно, как она и утверждала, и гибель родителей стала трагической случайностью. После этого ей понадобился козёл отпущения, чтобы свалить на него вину за убийство. А кто годился на эту роль лучше, чем Хозяин Имения?
Если бы она остановилась на этом, никто, вероятно, так и не узнал бы правду. Но Сущность нашёптывала ей, что нужно продолжать, и вскоре последовало нападение на торговцев — свидетелем которого стал священник. Возможно, они даже заранее условились, что он будет там и подтвердит её слова о причастности Давриела. Как бы то ни было, он увидел то, что должен был увидеть. Кто-то сшил убедительное подобие его костюма, а ему даже в голову не пришло, что это могло быть делом рук дочери деревенских портных?
— Давриел, — прошипела Тасенда, когда они свернули в очередной коридор, — ищи панно на стенах. Ром говорил, что за некоторыми из них скрыты тайные выходы из катакомб. Один такой был в зале с Зеленштайном.
Он резко остановился, увидев на другом конце коридора слабое зеленоватое свечение. Адское пламя! Когда они успели сюда добраться? Он развернулся и потащил Тасенду в боковой проход.
Используй меня, твердила Сущность. Ты напрасно теряешь время!
Он не обращал внимания на её слова, слишком занятый пересмотром своего арсенала. У него почти ничего не осталось. Пиромантия иссякла, как и изгоняющее заклинание. Чары, призывающие оружие, всё ещё держались, но толку от них было немного, как и от глупого заклинания, заставляющего чернила появляться на бумаге.
Единственным, на что он мог положиться, были остатки силы приорессы. Впрочем, оставалось ещё крайнее средство — его способность покинуть этот план бытия и сквозь Слепую Вечность перейти в другой мир. Однако он ничего не мог взять с собой, и уйти означало бы бросить всё, что он успел здесь построить.
Значит, собрался сбежать, как трус? спросила Сущность. Так и не воспользовавшись мной? Почему?
Он отважился бросить взгляд через плечо. Мертвенно-зелёные гейсты следовали за ним по пятам, вылетая из стен и вновь пропадая в них. Позади них, словно зловещая тень, маячила юная девушка — сестра Тасенды.
Верно. Его единственным шансом было поскорее отыскать выход из этого лабиринта и вернуться в особняк
