Янина Жураковская - Хранители времени

Стрелы вытащить я не смог и понял: выбраться из деревни не успею, свалюсь раньше, надо переждать. Но где? К Митраше возвращаться — глупо, к другим соваться — ещё глупее, тихие селяне истыкали бы меня вилами и забили дубинами быстрее, чем волхв успел сказать «аминь» (не спрашивай, что такое, всё равно не знаю. Ты знаешь? Откуда?.. Да, в самом деле…). Или отдали ведьмакам, и гореть мне тогда синим пламенем. И я… не смейся только, выбрал дом за самым высоким забором, взломал калитку (вот и пригодилась твоя наука), и тут же наткнулся — на кого бы ты думал? На чистокровного варрканского волкодава. Давно сгинули, да… с хозяевами вместе… но знаешь, мне порой кажется, что если хорошенько потрясти, из людей можно натрясти не то, что утерянную породу — все Десять ключей, рийские сферы, Зрячие камни и Доспехи Драконов.

Потом… Я не знаю, как долго пролежал на треклятой крыше, цепляясь за конёк и чувствуя, как с кровью утекают последние силы. Ни о чём не думал, только стискивал зубы и ворожил из последних сил… уходите, люди… нет здесь никого… никого нет… Помню, как чей-то голос, показалось, твой, шепнул на ухо: «Терпи, помощь близко!», и пальцы сами разжались. Я покатился и упал, на миг ослеп и оглох от боли. Тьма… и вот уже она заглядывает мне в лицо…О чём я подумал? Вообще-то я тут же упал в обморок. Видел бы ты это лохматое нечто! Волосы лиловые, лицо в веснушках, глаза… нет, глаза как раз были обычные, серые, как осеннее небо, красивые… но с шеи свисала Звезда. И на ней не светился даже, полыхал Меч. Ведьмачий знак.

Потом я лежал на земле, весь такой красивый, молодой, а кто-то, бранясь на трёх гоблинских диалектах (некоторых выражений я допрежь не знал, несмотря на богатый жизненный опыт и бурную юность), вытаскивал из меня стрелы. Два сердитых, испуганных голоса бормотали что-то о благоразумии… слышались заклятья на непонятном языке… меня встряхивали, тащили… толпа ревела что-то о демонах… а потом кто-то с упорством принялся выворачивать меня наизнанку. Нырок сквозь Tweiss… где я снова отрубился. То есть, потерял сознание.

И примерещилось такая дичь! Будто привязали меня к столбу и жечь собираются. Митраша рядом факелом размахивает, а эта, с медальоном, спорит со старостой, мою голову требует. Мол, разве не знаете, что в состав универсального репеллента (даже не спрашивай…) входят упырячьи мозги?

Посмейся мне! Ещё друг называется!

А дальше… скажем так, если бы мама могла меня видеть, она бы мною гордилась. Я повел себя как и подобает отпрыску благородного и древнего дома Шаэн'дартов — то есть, как самовлюблённый напыщенный придурок.

Парень втянул воздух сквозь зубы, резко сел и со стоном схватился за грудь.

— Где я? — прохрипел он, часто дыша. Длинные спутанные волосы упали ему на лицо, и парень мотнул головой, отбрасывая их назад. Он был очень бледен, щеки ввалились, но тёмные глаза горели точно угли, и взгляд их был острым как скальпель. — Кто вы?

— Кто виноват? Что делать? — заботливо подсказал я. Черноволосый недоуменно нахмурился: очевидно, с русской классикой он знакомства не водил. — Ладно, не бери в голову, это я так, шуткую, шутявкаю… Пряник хочешь?

— Ты человек, — сделал очевидный вывод незнакомец.

— Маман постоянно мне это повторяет.

— Человек и оборотень — вместе… рядом…

«Жертва бандитского произвола. Посттравматический синдром на психике», — с жалостью подумал я.

— Двое… а где он? — черноволосый попытался встать, но тут же скривился и снова потер грудь. — Ведьмак. Такой…

— Это не он, а она, — поправил я. — Моя сестра. И да, у неё лиловые волосы.

— Потому что она faro'vaine, — холодно (холодно?) бросил Идио. — Дриада. Ты жизнью ей обязан, она нашла тебя и несла на своих руках.

— На плечиках хрупких тащила, — уточнил я. — Меня зовут Тирон… то есть, Саша, но Тирон тоже ничего себе имечко. А это…

— Идио Де Вил из старшей ветви Де Вилов с Вересковых Холмов, — церемонно произнёс оборотень. — Назовись и ты, Имеющий Долг.

— Зима, — небрежно кивнул ему черноволосый. На мгновение Идио напрягся, но тут же, философски пожав плечами, достал из мешка пергамент и огрызок карандаша и принялся что-то записывать.

— С какого боку? — не понял я. Парень усмехнулся, не разжимая губ.

— Так меня зовут. Зима, — он быстро оглядел себя, двумя пальцами подцепил разодранный рукав, и его усмешка увяла. — Эртха аш ворт, совсем ведь новая была! Эльфийский шелк, двадцать риолей за локоть! Чума на этих ве… Клешней! Эй, досточтимый чародей, не позволите ли затребовать себе малую долю ваших трофеев?

— А?

— Поделитесь рубашкой с бедным вампиром?

— Всегда пожа… С КЕМ??!!! — мне показалось, что меня окатили ледяной водой из шланга и помучили электрошоком.

— С вампиром. А ты что, не знал? — Зима хищно оскалился, демонстрируя великолепные белые зубы. Верхние клыки были по-волчьи длинными и острыми. Мне захотелось заорать и запустить в кого-нибудь (да не в кого-нибудь, а в одного конкретного вампира) фаерболом, но я отмёл эту мысль как недостойную. — Трепещи же, смертный! Я ужас, летящий на крыльях ночи!

— Вампир, — презрительно потянул Идио, перебирая трофейные шмотки.

— Я тень, скользящая во мраке! Я страх, со скрежетом ползущий по спине! Я камешек в вашем сапоге! Я мерзкий нелюдь, отравляющий колодцы и жгущий посевы! Я…

— Черный Плащ, — не удержался я.

— Селезень?! Хорошая шутка. Но плащи не люблю, а черные с белой рукой — особенно, — вампир ловко поймал скомканную рубашку. Встряхнул её. Придирчиво осмотрел. Поморщился. «Тряпьё», — читалось у него на лице. «Лучше ведьмачье тряпьё, чем твои лохмотья», — подумал я. — Кто бы говорил о лохмотьях…

— Это не лохмотья, а одеяния благородных джедаев! — оскорблённо рявкнул я, заталкивая подальше мысли о фаерболах. — Хранителей мира и справедливости в одной далёкой-далёкой га…

— Соратников, что ли? — перебил вампир, просовывая голову в ворот. — Только какой из тебя рыцарь, когда ты чародей?

— Каких соратников? — остолбенел я. — Ты, блин, с дуба рухнул или с секвойи сверзился? И с какого кляпа… нет, не то, чтобы я не был, но с чего ты взял, что я чародей?

— У тебя на шее висит Ключ, — с убийственной иронией проговорил вампир, как-то чересчур пристально глядя мне в глаза. Затылок легонько защекотало, и я досадливо мотнул головой. — Ключ носят Хранители Времени. Защитники мира и справедливости. Солнце — светится у чародеев, лист — у ведунов, глаз — у бардов. На твоём Ключе светится солнце. Значит, ты — чародей. Можешь огненные шары метать, погоду предсказывать, собак всяких разыскивать…