Павел Блинников - Служба Радости

Женя опустил голову на грудь, Петя и Света переглянулись. Им вовсе не нравилось, что в семейные дела лезут посторонние, а тем более такие посторонние. Ну кто мог войти в обитую железом дверь? Конечно цыган. Дверь отворилась, нещадно скрипя, словно треснутое дерево на ветру и в зал вошел самый интересный субъект, какого можно представить. С первого взгляда и не поймешь, что в нем такого необычного. Черные брюки, черный пиджак, расстегнутая рубашка на волосатой груди, туфли как у ковбоя — с косым каблуком. Пока все путем, но остальное… Длинные седые волосы до плеч зачесаны назад, на голове шляпа с ровным широким полем, из-под нее выбивается несколько волнистых волосинок. Они делят узкое темное лицо на две, почти ровные половинки…. Правая нормальная. Карий глаз хитрого койота, ровная половина носа, уголок губы, направленный к потолку. А вот левая, совсем-совсем не нормальная. Шрам полумесяцем бежит от левого глаза к губе. Рядом с краем щетины, он расширяется, так что улыбка у него слева шире, чем надо. Левой половины носа вообще нет, вместо нее ровненькое отверстие, покрытое красноватой плотью. Бровь сбрита, ниже белое бельмо со смещенным к уху зрачком. Впрочем, уха тоже нет, там опять дыра и трубка из черного металла в форме рога. В руках трость, ногти длинные, но вычищенные и лакированные розовым.

— Разрешите представить вам Эстебана, — сказал Женя, не поднимая головы. — Он барон гостящего у меня табора.

Барон ничего не говорил, рассматривая Свету и Петю. Те тоже таращились. Света чуть раздвинула уголки губ, огонь заблестел на серебряных зубах. Петька глядел исподлобья, правая рука сама собой потянулась к внутреннему карману, нащупывая плотно закрытую капсулу в футляре. Брось ее под ноги цыгана, содержимое мгновенно испарится и тот упадет замертво. Радиус поражения всего два метра — семью не заденет. Эстебан направил правый глаз на руку, та остановилась на полпути.

— Я не представляю для вас опасности, — сказал Эстебан. Голос у него оказался низким и страшным. По спине у всех пробежали мурашки. Даже Женя не стал исключением. — Напротив мы можем заключить союз, от которого в выигрыше останутся все.

— Не надо повышать ставки, до того как начал игру, — сказал Петя. Ему Эстебан сразу не понравился, но Женя, наконец, поднял голову и сказал:

— Эстебан, я думаю, не стоит сразу переходить к делу. Сначала надо продемонстрировать им, что к чему.

Цыган кивнул и подошел к креслам. Света подумала, что он сейчас попросит принести еще одно, но тот невозмутимо уселся прямо на пол. Даже не на ковер с пентаграммой, а на камень рядом персидской границей. Он сложил ноги лотосом, положил трость на колени. Рука потянулась за отворот пиджака и достала дряхлую тетрадь листов на тридцать. Когда-то красная обложка выглядела пятном крови на левом колене, пальцы с длинными ногтями бережно гладили картон.

— С чего мне начать? — спросил Эстебан.

— С того как мы познакомились. Впрочем, я сам начну. — Женя допил коньяк, достал еще одну сигару, но не прикурил, а начал крутить между пальцами. — Итак, как я уже сказал, я приехал в Питер чтобы найти ту цыганку. Мне повезло, я узнал о ее смерти на второй день — встретил цыганенка просящего милостыню. Он сказал, бабка отбросила копыта, но если мне интересно, недалеко от Петергофа встал ее табор. Сегодня этот табор располагается в моем доме. Я быстро нашел их, правда, к вечеру. Как сейчас помню, небо заволокли тучи, дул холодный осенний ветер. Они поселились в нескольких вагончиках, там также был зоопарк. В основном волки, гиены и мелкое зверье, вроде хорьков. Несколько аттракционов. Как только я перешел через границу, все глаза сразу направились на меня, а из своего вагончика вышел Эстебан…

— Через какую границу? — перебил Петя.

— Вокруг каждого табора, барон делает границу, — пояснил Эстебан бесцветным голосом. Пламя в камине немного угасло, цыган стал походить на восковую фигуру. Вроде и человек, но сидит совсем неподвижно. — Мы просим наших предков охранять нас от великих бед и сообщать о великих радостях. Тогда они предупредили нас о втором.

— Так вот, Эстебан вышел и сразу позвал меня к себе, — продолжил Женя. — Он жил в вагончике один, в то время как остальные, были набиты по другим вагончикам битком. Он усадил меня прямо на пол и сказал, что на мне лежит страшное проклятье. Напомню, это произошло спустя пару лет после смерти отца. Уже тогда стало ясно — вскоре я приберу к рукам весь завод. Я работал главным инженером, а когда разработал… но это вы знаете. Так вот, я не поверил. Я думал, что на нас действительно лежало проклятье, понимаете ЛЕЖАЛО, а теперь все, снялось. Но Эстебан гнул свое, мол проклятье лежит и сейчас, причем такое мощное, что даже он, сильнейший колдун к востоку от Берлина, не может его снять. Я рассказал, что мне и вам действительно не везло, но теперь все изменилось. Тогда Эстебан уложил меня и провел как это…

— Тсибу. Заглянул в суть, — пояснил цыган.

— Да-да, тсибу. И я увидел такое…. Скажу сразу, вы можете мне не верить, можете верить, но я увидел бабушку. Ее насиловал какой-то странный дед и что-то шептал…

— Фу. — Поморщилась Света. — А ты ничего не курил или ел?

— Настой из мухоморов, но это неважно.

— Ага, неважно, — подхватил Петя. — Конечно, от грибочков еще и не такое увидишь. Сам пробовал, у меня даже яд из них специальный есть.

— Я же сказал, вы не поверите. Но не волнуйтесь, скоро вы увидите подтверждение. Я пересказал Эстебану видение, он сказал: это и есть тот самый колдун, который проклял наш род. Но пока я валялся на полу, он смотрел в мою душу…

— В твою суть, — поправил Эстебан. — Это называется смотреть в суть.

— Правильно, в суть. И он сказал… Эстебан, дальше можешь ты.

— Я увидел, проклятье не совсем обычное, — сказал цыган. — Колдун допустил ошибку, когда накладывал его. Это странно, такие могущественные колдуны не совершают ошибок, но может он помешался разумом? В любом случае, проклятье каким-то образом повернулось вспять. Или даже не вспять… Смысл в том, что вы все стали проклятыми, и он, и вы, и ваши дети, и их дети. Но у вас ведь пока нет детей.

— Не знаю, — сказал Петька. — Я несколько раз…

— Это был не вопрос, — сказал Эстебан с нажимом. — У вас нет детей. Проклятье действовало, пока в Мире есть хотя бы два поколения вашей семьи, но со смертью отца оно вильнуло. Принцип проклятья примерно таков: оно высасывает из вас удачу. В зависимости от силы колдуна, удача или просто рассеивается, или переходит к нему. Есть еще такое понятие как сглаз, но это мелочь. От сглаза вам не везет только в определенном направлении, а… но я отвлекся. Так как проклятье было неправильным с самого начала, и колдун вместе с вами проклял себя, оно изменилось и потекло как надо, ну почти как надо…