Николай Басов - Магия Неведомого

Рыцарь схватил Берита за плечи и торс, а эльф умело, даже с какой-то лихостью дернул руку, и боль тут же, вознесясь под небеса, стала понемногу спадать, хотя шевелить пальцами было еще адски трудно. Слуга стал громоздить на разбитое плечо и руку шины из палок и бинтов, вырезанных из плаща.

– Придется его некоторое время держать на отдельном сиденье, господин мой. Плечо-то вбок выпертым получается.

– Не страшно, места хватает, – непонятно отозвался рыцарь.

С кистью Калмет справился не так ловко, но сквозь жуткие, до тошноты, боли Берит все же слышал, как он говорил своим спокойным, рассудительным тоном:

– Ничего, парень он крепкий, выдержит, наверное. Для верности надо бы его подпоить, господин. А то я не сумею ему и шину наложить как следует, видишь, у него все тут бесформенным получается?

– Ты все же аккуратней, Калмет. Калеки нам ни к чему. А как вернуть теперь медальон, если он от боли или побоев концы отдаст, я не знаю.

– Нутро у него мы тоже подлечим, господин, у меня есть настои разные… Для этого случая сгодятся. Не беспокойся, мы такие вывихи на тренировочной площадке без всяких лекарей сами вправляли. А что о побоях… Так тебя пару раз после турнира и не таким приносили в шатер. И что? Подвел я тебя?

– То – я, Калмет, а то… Он же, ко всему, и недокормленный какой-то.

Потом слуга опять повернул Бериту кости, да так, что тот отключился уже по-настоящему. Пришел в себя, когда за полупрозрачными занавесями уже вовсю полыхало яркое, солнечное утро. Носилки, в которых они теперь сидели на легких матерчатых и деревянных лавках, мерно колыхались. Задняя занавеска была откинута, и в просвет между рыцарем и слугой-эльфом Берит увидел…

Давешние каменные истуканы бежали, легко забирая под ноги расстилающуюся безлюдную дорогу. Звуков при этом почти никаких не было, лишь жердяной каркас паланкина поскрипывал да кожаные занавеси чуть хлопали.

– Он очухался, – заметил слуга. – Теперь, значит, пора ему влить побольше микстуры, которая мигом поставит его на ноги, господин, не сомневайся.

– Я не сомневаюсь, – отозвался рыцарь. – Я наблюдаю и надеюсь на тебя, Калмет.

Полуэльф уверенно раскрыл Бериту рот, влил в него пару глотков какой-то жуткой смеси, от которой все тело вора мгновенно покрылось испариной и дрожь загуляла даже по туго спеленутой руке, до кончиков пальцев, а потом еще сказал:

– Нужно было, господин мой, пока он валялся в отключке, ополоснуть его в море. Уж очень он… духовит.

– Да, пованивает, – согласился рыцарь рассеянно. – Ничего, от города подальше уберемся, сполоснем его где-нибудь. – Он внимательно посмотрел на Берита, пробуя понять, насколько тот пришел в себя. Даже чуть улыбнулся. – Ну вот, вор, а ты говорил, что ворота нам не откроют… Жадные у вас стражники, а это многое упрощает.

Берит с трудом раскрыл пересохшие губы, к тому же они склеились от микстуры эльфа.

– А сейчас меня должны были повесить…

– Забудь об этом, парень, – почти дружески сказал Калмет. – С кем неприятностей не случается? Главное – им не поддаваться.

Все же говорил он очень правильно, хотя и с акцентом, как и его господин. Чувствовалось, что он тоже ходил в школу, был образованным, а не просто так… Ох, думалось Бериту, куда же я попал, во что опять влип? А слуга вдруг словоохотливо продолжил:

– Жадные они, господин, потому что бедные очень. И еще развлечений у них мало. Вот и считают, что удачно продаться – самое то, что нужно.

– Зато у нас их будет много, – неопредленно отозвался рыцарь, чуть улыбнувшись. Он по-прежнему в упор смотрел на Берита. Наконец спросил, выдал гложущее его удивление: – И почему с тобой связываться пришлось? Что в тебе хорошего?

– Не знаю, – отозвался Берит по прозвищу Гиена. – Может, тебе украсть что-нибудь нужно? – Рыцарь молча покачал головой. – Тогда не знаю, – продолжил Гиена. – Наверное, когда-то потом и выяснится.

– Вот и я пока не знаю, – согласился с ним рыцарь. И добавил: – Калемиатвель, раз уж наш приятель умирать не собирается, прикажи големам бежать быстрее. И скажи, что можно топать, если захотят. Главное – убраться как можно дальше от города. – Неожиданно он блеснул глазами, спросив Берита: – Если ты не против, разумеется.

И конечно, Берит по прозвищу Гиена был не против. Даже удивился, что его об этом спросили. Только Гонорию было жаль немного. Но все могло еще получиться неплохо, если он разбогатеет, она сама приедет к нему, куда бы его теперь, под предводительством этого рыцаря, ни занесло.

Часть III

ЛЕХ ПОКРОВ

ШЕЛЕСТ ГОЛУБОГО ПЕПЛА

1

Темнокожий орк Тальда всегда почему-то спорил с франкенштейном, который сидел на козлах кареты и правил лошадьми. Как это, собственно, происходило, Оле-Лех не понимал, вроде бы все было тихо, но иногда Тальда начинал раздражаться, а потом, высунувшись в окошко, орал на возницу, пробуя перекричать ветер, что бил ему в лицо. Крики его почти всегда бывали об одном – нужно ехать медленнее, а то недолго и в пропасть угодить или о скалы разбиться, что возвышались по бокам этой узенькой и петлистой дороги, по которой они спускались в Нижний мир, или вовсе следовало остановиться, чтобы Тальда мог отползти в кустики, где его выворачивало наизнанку.

Оказалось, что оруженосец и слуга Оле-Леха Покрова плохо переносит рывки и скорость, с какой летели черные кони Госпожи. Он даже пробовал жаловаться Оле-Леху, конечно, в своей угрюмой манере:

– Дурень этот возница, сахиб, он и до Нижнего мира не довезет нас в целости.

И Оле-Лех тогда отзывался, поглядывая на Тальду с разражением:

– Что тебе не нравится? По-моему, быстро, хорошо и удобно.

– В том и штука, что быстрее не бывает.

– Думаю, Сухром еще быстрее летит на своем корабле. Вот если бы нам корабль достался, хуже пришлось бы нам обоим, а так, как мы путешествуем, думаю… Заткнуться тебе следует.

Тальда затыкался, молчал час или два, а потом снова принимался кричать на возницу-франкенштейна:

– Ты, урод недоделанный, да есть ли у тебя хоть капля ума в башке? Ты же нас разобьешь по дури своей немереной!

Оле-Лех смотрел на это, смотрел, а потом как-то и спросил с интересом:

– Тальда, ты с ним разговариваешь, и он понимает тебя как-то… А как ты его понимаешь? – Он чуть помолчал. – Ты что же, его слышишь?

Негр-орк удивился свыше меры:

– Конечно, сахиб, он же почти все время орет на лошадей, и могу добавить, такого ругателя и в наших казармах не сыскать. Если бы ты позволил, я бы его поучил хорошим-то манерам, а то прямо неудобно, что он при тебе такие слова и выражения произносит.

– Как произносит? – снова спросил Оле-Лех вкрадчиво, потому что Тальда смотрел на него подозрительно. – Вот я ничегошеньки не слышу, лишь стук копыт, всхрапы коней и скрип нашей замечательной кареты.