Тим Пауэрс - Черным по черному

Шестью часами позже лучи низкого солнца заливали ржавым светом трапезную трактира Циммермана через три обращенных на запад окна. С кухни доносились смех и привычный звон посуды, но в трапезной не было никого, кроме утомленного Аврелиана. Свечи на столах и настенные канделябры предстояло зажечь примерно через час, пока же в углах и под стульями сгущались тени. Старый волшебник покосился по сторонам, пальцы его коснулись стеклянной чашечки со свечой на столе. Он опустил голову и сдвинул брови. Минуту спустя он поднял глаза на фитиль, который по-прежнему оставался безжизненной черной закорючкой, и брови его недоуменно поползли вверх. Он вновь склонил голову и нахмурился еще сильнее. Несколько минут волшебник и свеча оставались неподвижными, точно картина, затем над чашкой с ревом полыхнул язык желтого пламени — та треснула, разбрызгав по столу расплавленный воск. Одновременно распахнулась входная дверь, и Брайан Даффи с порога скептически оглядел Аврелиана.

— Это по необходимости или так, ради забавы?

Волшебник ладонью разогнал дым.

— Всего понемножку. Ну как прошел день?

Даффи подошел и уселся за стол.

— Недурно. Вдоволь попил французского вина и вспоминал былое с ландскнехтами. И никакие дьяволы мне не досаждали. Я что-то здесь пропустил?

— Ничего особенного. Я донес до Вернера новость, что ты по-прежнему здесь служишь, и он буйствовал десять минут, прежде чем убрался прочь. Сказал, что предпочтет праздновать победу над зимой в более почтенной компании, из чего я сделал вывод, что он вновь собирается провести ночь у Иоганна Кречмера, читая вслух стихи. Да, еще братья из обители Святого Христофора устроили во дворе обычное кукольное представление, как всегда на Пасху, но команда твоих викингов приняла кукол за гомункулов — они разбили ящик и прогнали монахов. Дети были в слезах, так что для восстановления спокойствия мне пришлось выйти и показать несколько фокусов.

Даффи одобрительно кивнул:

— Все неурядицы улажены, а? Славно.

Аврелиан улыбнулся:

— Да, перед своим уходом старик Вернер имел со мной долгий разговор.

— Да ну? Пожалуй, зря потраченное время.

Старик протянул руку и взял с соседнего стола другую свечку.

— Не совсем. Он рассказал, что ты прямо-таки громила, а не вышибала, — раздуваешь начавшиеся драки или сам их затеваешь.

Даффи рассудительно кивнул:

— При желании можно и так представить дело.

— Разумеется. Как бы там ни было, как твой наниматель хочу сделать тебе предложение. Я удвою твое жалованье и переведу с места вышибалы.

— На какое место?

Аврелиан развел руками.

— Ну, скажем, телохранителя.

— Чьего тела? Твоего?

Он наблюдал, как волшебник извлек из-под мантии коробочку, открыл ее, достал огниво и трут.

— О своем я сам смогу позаботиться. Короля.

Даффи расхохотался.

— Ну конечно. И как только Карл до сих пор умудрялся без меня… О, понял. Ты говоришь о своем короле. — Аврелиан кивнул, не спуская глаз с ирландца. — Том самом, что живет в окрестностях Вены, — продолжал Даффи, — и стоит выше Карла, хотя никто о нем и не слышал.

— О нем слышали многие, — поправил Аврелиан, высекая на трут искры, — но единицы знают, что он действительно существует.

— Отлично, и как его зовут?

— Собственно, имени у него нет. Он известен как Король-Рыбак.

Трут занялся, и волшебник поднес горящую соломинку к фитилю новой свечи. Через мгновение тот ярко горел. Даффи вдруг пронзило ощущение того, что разговор их когда-то уже был — возможно, во сне. Это ощущение озадачило и напугало его.

— И он, стало быть, в опасности? — Голос ирландца был хриплым.

— Еще неявной. В ближайшие дни предстоит выбрать время и доставить его под защиту городских стен. Видишь ли, он ненавидит заточение в лабиринте ворот, улиц и каменных строений, тем более, когда хворает, и предпочел бы оставаться в лесах до последнего дня. Пока ему ничего не угрожает — над хижиной кружат вызванные из колодца стражи, а Сулейман в добрых трех месяцах пути. Однако выходки Антоку начинают меня тревожить — и мы не можем рисковать. В течение недели он должен быть здесь.

«Живущий в лесах больной отшельник, — подумал Даффи. — О котором я не слыхал прежде, но он более великий король, чем сам император Карл Пятый. Каково? Ну, разумеется! Ха! Еще один немощный старый безумец, вроде тех британских лавочников, что вообразили себя друидами и ежегодно пляшут у камней Стоунхенджа в день летнего солнцестояния».

Он вздохнул.

— Да, за двойное жалованье я буду присматривать за твоим старым королем, только чтобы эти… как их? «Стражи из колодца»… держались от меня подальше.

— Они на твоей стороне.

— Все равно, я хотел бы избежать встречи с ними. И что значит — Сулейман в трех месяцах пути? Он будет подальше.

— Ненамного. Его передовые силы выступили из Константинополя сегодня. Сам он отстанет не более чем на месяц.

— Сегодня? А ты уже знаешь?

Аврелиан вымученно улыбнулся.

— Это все еще тебя удивляет?

Дверь на улицу с грохотом отворилась, и в сиянии отступающего дня вырисовалась горбатая фигура Блуто.

— Проклятие! — воскликнул швейцарский бомбардир. — Я-то думал, что буду первым. Мог бы догадаться, что вы двое окажетесь здесь раньше всех прочих.

Аврелиан отодвинул скамью и поднялся на ноги.

— Я просто болтал с Брайаном. Вообще говоря, я не большой любитель пива — моя доля темного в полном вашем распоряжении. — Он поклонился и тихо вышел из комнаты.

Блуто прошел к столу Даффи и придвинул скамью, оставленную Аврелианом.

— Кстати, о пиве…

Даффи ухмыльнулся:

— Да. Анна или Пиф как раз на кухне. Отчего бы тебе не попросить их поставить нам последний поднос монастырского, а?

— Неплохая мысль. Боже правый, что с твоим лицом?

— Мышь во сне напала. Двигай за пивом.

Блуто повиновался, и следующие двадцать минут они прихлебывали холодное пиво и обсуждали возможные наступательные порядки турок, слабые места городских укреплений и всяческие оборонительные меры.

— Карл просто обязан прислать подкрепление, — с беспокойством заметил Блуто. — Как и папа Климент. Неужели они не видят опасности? Понятно, оборона Белграда и Мохаса стоила недешево. Они были ступеньками к Священной Римской империи. Но Вена, черт ее возьми, входная дверь! Если она достанется туркам, следующий рубеж — пролив Ла-Манш.

Даффи пожал плечами.

— Что тут скажешь? Ты прав. — Он вылил остатки пива в кружку Блуто.

Шраб и еще двое мальчишек из прислуги вошли с лестницами и принялись развешивать защитные решетки перед настенными светильниками. Горбун наблюдал за ними.