Денис Чекалов - Гончие преисподней

Алеганд отметил, что доброе имя отца все же оказалось для юноши важнее, чем гордость. Тот не стал оправдывать свое незнание тем, что отец при всем желании не мог его ничему научить.

– А ведь пора, – так же невозмутимо проговорил Алеганд, давая понять, что ничего сложного здесь нет и Джереми сможет скоро всему научиться.

Выудив наконец из шкафа большой длинный ларец, он продолжил:

– Ты уже парень взрослый, пора, тебе все уметь. Хочешь, я покажу тебе, как готовить комнату к ритуалу?

Больше всего на свете Джереми хотел одного – чтобы вернулся отец и в его жизни вновь все стало по-прежнему. Однако каждый новый день все больше убеждал его, что это невозможно.

Парень молча принял из рук Алеганда шкатулку. Не потому, что понял – других союзников у него нет, а скорее из въевшейся под кожу привычки всегда делать то, что от него требовали.

Открыв лакированную крышку, Джереми увидел две свечи, лежащие рядом, фитилями в разные стороны.

– Они восковые, – пояснил Алеганд. – И, разумеется, освященные. Теперь канделябры… Вот. Мы, конечно, никаких ритуалов проводить сегодня не будем, но собрание магов – дело важное, и к нему надо как следует подготовиться…

Как-то незаметно из грозного повелителя стихий он вновь превратился в прежнего Алеганда, человека из плоти и крови, которого Джереми давно и хорошо знал.

– Возьми-ка еще эту шпагу, – продолжал гроссмейстер.

Про себя он с усмешкой подумал, что они словно елку наряжать идут.

– Осторожно, она тоже из воска.

– Почему? – удивился парень, зажимая под мышкой шкатулку со свечами.

– Все, чем пользуется чародей во время ритуала, должно быть создано его же руками. Каждая вещь, Джереми, несет на себе следы прежнего владельца. Его мечты, страхи, боль – все остается в ней. В обыденной жизни это не так уж важно. Впрочем, ты наверняка слышал истории о «проклятых» драгоценностях, которые приносили гибель всем своим новым хозяевам. Во время магического ритуала надо соблюдать особую осторожность.

Алеганд почувствовал, что пора сменить тему, ведь отец Джереми погиб именно из-за такой небрежности.

– Выковать самому шпагу сложно, к тому же для этого нужны кузница, мехи, горн – хлопот не оберешься. Поэтому маги обычно изготавливают ее из воска – главное, чтобы он был свежим. Смотри.

Гроссмейстер провел пальцем по лезвию.

– Клинок красят под цвет металла. Он может быть трехгранным, квадратным или круглым, в зависимости оттого, скольких духов ты собираешься вызвать. В центре шпаги, вот здесь – правильный шестиугольник. Поверх него надо написать название планеты или Дома, который тебе покровительствует.

Алеганд и его юный ученик покинули полутемную комнату, где Джереми явился дух двеллера, и зашагали по узкому коридору, который вел в ритуальную залу.

Помещение оказалось совершенно пустым. Здесь не было ни кадильниц с благовониями, ни волшебных символов на полу, ни даже украшений на стенах. Мудрые боги и яростные демоны не взирали на вошедших глазами картин и статуй – только простой куб, вытесанный из камня, стоял у одной из стен, накрытый по краям белой тканью.

Юноша был сильно разочарован и не смог этого скрыть, хотя не хотел задеть чувства старика. Алеганд досадливо подумал:

«Ну вот, и этот губы скривил. А чего хотел увидеть? Балаган, где глотают шпаги и выдувают огонь? Нет, батенька, волшебство – такое же искусство, как математика или скульптура. Здесь нужны точность, порядок, а не цирковые кунштюки».

Гроссмейстер спросил себя, что сам он почувствовал, увидев впервые залу для церемоний, был ли так же огорчен скупой, если не сказать бедной обстановкой. Однако это произошло уже так давно, что память отказывалась давать ответы.

– Ставь на престол свечи, – распорядился он, взмахивая несколько раз шпагой в воздухе.

Юноша отшатнулся, едва не получив по уху. Алеганд усмехнулся. Если бы несколько минут назад Джереми не увидел двеллера собственными глазами, сейчас наверняка решил бы, что старик совсем лишился ума.

– Как я уже говорил, в каждой вещи остается след ее владельца, – пояснил он. – То же и с комнатой. Весь день мои ученики проводили здесь очистительные ритуалы. Однако нелишним будет и взмахнуть пару раз клинком – он рассеивает сгущения астральной силы.

Парень замешкался, не зная, куда девать свечи, но и не решаясь спросить.

– Престолом называют этот каменный куб, – пояснил Алеганд. – Обрати внимание, он стоит у восточной стены, приветствуя восход солнца.

Понять это без пояснений вряд ли было возможно, так как в комнате не было окон.

В таких случаях гроссмейстер обычно рассказывал поучительную историю об одном колдуне, который, въехав в новый дом, невнимательно изучил его чертежи и оплошно поставил престол возле западной стены. Однако, учитывая судьбу Сарнмира-старшего, подобная тема вряд ли была бы к месту.

– Еще обычно ставят кадильницу, чашу из чистого хрусталя, чернильницу из фарфора, много всякой дребедени. Но на сей раз этого хватит. А то еще зазнаются гости, увидев, как мы ради них стараемся.

Последние слова были произнесены шутливым тоном, однако в них, как в капле росы, отразилось все искусство повелевать другими. Если хочешь управлять людьми, не давай им ощущать их значимость.

Двери распахнулись, и в залу начали входить приглашенные. Джереми знал почти всех, хотя по большей части поверхностно, – они принадлежали к кругу отца. Каждый из них с почтением приветствовал Алеганда – всякий по-своему, кто жестом, кто поклоном, как требовал устав его Ордена или Гильдии, но всегда строго и церемонно.

Юноша невольно сравнивал это сборище с тем, что видел в отцовском доме, когда съезжались члены Ордена Коратоллы. С болезненным огорчением он осознал, как жалки и ничтожны были потуги отца, пытавшегося воссоздать торжественную встречу магов. Так мучается артист провинциального театра, когда видит знакомую пьесу на столичной сцене.

Однако вскоре пришла и другая мысль, внезапно обрадовавшая его. Он стоял рядом с Алегандом, и гости, приветствуя гроссмейстера, тем самым словно отдавали дань и ему, Джереми.

Впервые в жизни он понял, что находиться рядом с великим человеком – не всегда, значит, быть мальчиком на побегушках, к которому относятся словно к пятилетнему ребенку, но при этом спрашивают, как с равного.

Юноше вдруг захотелось стать учеником Алеганда (хотя он почти совсем не представлял себе, что это значит) – не из-за колдовской власти, которую он сможет обрести в далеком будущем, нет, сейчас он о ней не думал, но ради этого пьянящего чувства собственной значимости.