Ирина Анненкова - Мой личный чародей

Затем эльф уселся поудобнее и, как ни в чем не бывало, спросил, кивая на Степку:

— Не скажешь ли мне, благородная Веслава, что это за волшебный зверь с тобой?

"Волшебный зверь" спесиво раздулся и от удовольствия зажмурился. Я захихикала.

— А это Степка, мой кот, прошу любить и жаловать. Болтун, хулиган и страшный ругатель. Злопамятен. Не завидую тому, кто попадет на его острый язычок. Я его очень люблю, — при последних словах нахмурившийся было Степка размяк и немедленно полез ко мне целоваться. — Но Ал, я тебя ещё раз прошу, перестань говорить так, будто ты на приеме у великого князя!

— Я нормально говорю, — насупился эльф.

— Нормально ты со мною в тюрьме разговаривал! — огрызнулась я. Ал слегка порозовел. Видно, вспомнил, как мы там лихо переругивались. Я, между тем, продолжила сладким голосом: — Согласись, глупо разводить ненужные церемонии с тем, с кем два дня провел в одной камере, причем у вас была одна нужная бадья на двоих, а из напитков — только пиво!

Несчастный эльф зарделся, как маков цвет. Не ожидавший от меня подобной выходки Степка выпучил глаза так, что стал похож не на кота, а на сову. Радош же молча погладил меня по плечу и вновь сочувственно вздохнул — дескать, и досталось же тебе, подруга! Змея внутри меня обиженно завозилась — она не любила, когда смеялись. Зверюга сторонилась и боялась смеха, точно так же, как это делают злоба, хамство, зазнайство и напыщенность.

— Ну, ладно, — вдруг сказал Ал совершенно нормальным голосом, — тогда давай мне зайца и — что там у тебя ещё есть? Лопухи?

— Земляные груши, — высокомерно поправила его я, рассмеялась и начала выкладывать на широкий лист сладкие печеные клубни.

— Скажи мне, — чуть погодя спросил эльф с набитым ртом, — а твой кот — это кто? Детеныш рыси?

Степка от неожиданности мяукнул. Если с "рысью" Ал ему явно польстил, то на "детеныша" кошак надулся. Какой ещё к лешему детеныш?! Что ли не видно сразу мужчину во цвете лет, личного друга ведьмы и обожателя самой великой княгини?!! Фыркнув, Степан удалился в кусты, оскорбленно подергивая хвостом и бормоча себе под нос: "Детеныш! Это ж надо до такого додуматься! Детеныш! Да сам ты детеныш, нахал ушастый!"

— Эк тебя угораздило! — отсмеявшись, я похлопала удивленного эльфа по плечу. — Степка век тебе этого не забудет. Так что, не хочу тебя пугать, но теперь жди от него всяческих пакостей.

— Я не понял, я что такое сказал-то? — испуганно переспросил Ал.

— Ну как же? — лукаво ответил Радош. — Обозвал матерого котяру, грозу всех крыс и кошек Синедолии, детенышем! У вас что, совсем нет кошек?

Ал покачал головой.

— Хвала Священному лесу, таких — нет! А что, у вас они все… вот как этот?!

— Нет, — успокоила я остроухого красавчика, — наш — единственный в своём роде.

— Да уж, не повезло вам…. А что это вы опять хохочете?

— Нет, нам повезло, — захихикала я, — уж так повезло! Да ладно, Жыж с ним, с этим Степкой. Ты мне лучше вот что скажи: как это ты ухитрился за одну ночь так восстановить своё здоровье? Ты же, вроде, пока мы с тобою скучали в тюрьме, рассказывал, что у вас, эльфов, магии нет?

— Магии нет, — согласно кивнул Аллардиэль, дожевывая печеную земляную грушу. — То есть, среди нас больше не существует тех, кто может наколдовать грозу, или заговорить меч, или создать огненный боевой шар. Но каждый эльф от рождения обладает способностью говорить с растениями. Любой из нас способен за три дня вырастить из семечка яблоню и собрать хороший урожай. Так же мы чувствуем все целебные или ядовитые травки, так что в лесу я с легкостью могу залечить любую рану. А, кроме того, мне несказанно повезло. Вот это — эльф благоговейно указал на серебристый кустик, в котором провел минувшую ночь, — дрожалка малая, которую ещё называют дыханием эльфов. Кстати, совершенно справедливо называют. Это необыкновенное растение, на которое мне посчастливилось набрести, щедро поделилось со мною своими силами, сок его листьев зарубцевал мои раны, а плоды (видишь крохотные белые горошинки на кончиках веток?) помогли срастить сломанные ребра и вылечить внутренние ушибы. Нет, Веслава, не стоит так жадно на него смотреть. Я вовсе не уверен, что оно таким же образом действует и на людей. Кроме того, его нельзя хранить. Повезет — найдешь в лесу и вылечишься, нет — что ж, попробуешь что-нибудь ещё.

— Слушай, — я алчно уставилась на Аллардиэля, — а как бы мне побольше узнать о ваших травах?

— Нет ничего проще, — охотно кивнул эльф и вдруг встал. Церемонно поклонившись изумленной мне, он торжественно провозгласил: — Благородная Веслава, позволь сопроводить тебя и твоих благородных друзей под сень Священных Деревьев, на земли эльфов!

Ох! Ну, снова ушастого потянуло в его излюбленные "благородные" дебри! Честное слово, если его и впредь будет так заносить, то я долго не выдержу! Или же он не переживет моей реакции…

Однако не это поразило меня больше всего.

— Ал, а ты, часом не рехнулся? — я очень невежливо покрутила пальцем у виска. Что поделаешь, стресс, тут уж не до поклонов! — Вспомни, как ты сам меня чуть не разорвал, едва узнав, что я — человек? Тогда меня спасло только то, что ты сидел на цепи, словно Тузик на веревочке. И после этого ты всерьез предлагаешь мне добровольно явиться на земли эльфов? Да от меня там даже мокрого места не останется! Шкуру спустят и на барабан натянут. Или я что-то упускаю? Тогда в чем тогда соль шутки-то? — в недоумении я обернулась к Радошу. Оборотень, которого я посвятила во все подробности нашего с Алом знакомства, выглядел не менее ошарашенным.

На эльфа моя тирада не произвела никакого впечатления. Он невозмутимо повел ушами и сказал — на этот раз своим нормальным голосом, без подвываний:

— Ты глубоко ошибаешься. Впрочем, это вполне объяснимо — ведь ты человек и не знаешь наших обычаев. Дело в том, что эльфов после войны Старших народов с людьми осталось очень-очень мало. Да, мы живем долго, болеем редко, а большинство ран для нас неопасны. Но если прежде эльфийки за свою жизнь рождали трех, иногда даже четырех детей, то теперь — не более одного, редко двух, а последнее время отчего-то всё чаще и вовсе остаются бездетными. Поэтому жизнь каждого Перворожденного драгоценна. Пойми, с каждым десятилетием эльфов становится всё меньше и меньше. Некоторые кланы уже практически полностью вымерли…. Поэтому мы считаем себя в неоплатном долгу перед каждым, кто спас жизнь хоть одному из нас. Теперь не только я являюсь твоим пожизненным должником, но и весь народ эльфов! Ни один волосок не упадет с твоей головы в наших лесах, хотя ты и человек! Ну, а с истинными оборотнями мы вроде никогда и не враждовали, — Ал ещё раз неуверенно поклонился, на этот раз в сторону Радоша.