Александра Первухина - Время выбирать

Александр плыл в теплом мареве с удовольствием, погружаясь в него все глубже и глубже. 'Как хорошо! И ничего не болит. Так, а почему у него должно что-то болеть? Память отказалась давать ответ на этот вопрос'. - Александр почувствовал беспокойство. Когда что-то в его организме отказывало, это обычно означало серьезные неприятности в прошлом или будущем. - 'Интересно, что случилось на этот раз?' Сделав усилие, Туров вынырнул из окутавшей его истомы и открыл глаза. Тут же навалились неприятные ощущения. Все тело онемело, слабость давила на него многотонной плитой. Черт! Что же все-таки произошло?! Память как обычно вернулась резким скачком. Мгновение назад он ничего не помнил, и вот уже перед глазами замелькали картины недавнего прошлого. 'Да-а, а парень работает еще лучше, чем он предполагал. Только вот под конец почему-то расклеился. А кстати, как он там?' - Александр напрягся и невероятным усилием заставил себя сесть. В груди стрельнула жгучая молния боли, напоминая о недавнем ранении. Он непроизвольно потянулся рукой к ране и с привычным удивлением нащупал на ее месте шрам. С Димой он удивлялся в последнее время исключительно по привычке. Усмехнувшись, он скосил глаза на своего соседа по кровати. Хороши же были они вчера, если уснули там, где упали, не удосужившись даже раздеться! Но зрелище, открывшееся его глазам, мигом стерло улыбку с его губ. Дима лежал у стены, свернувшись в позе эмбриона, голова бессильно откинулась назад, открыв белое горло. Волосы, еще вчера живые и блестящие, лежали на подушке безжизненными прядями. Белая кожа натянулась на скулах и приобрела мертвенный серый цвет, под глазами залегли черные тени. Дыхание мальчика заставило его встревожено склониться к нему. В груди Димы что-то угрожающе клокотало, каждый вздох давался парнишке с видимым трудом. Черт!! Александр не раз видел умирающих, выглядевших лучше его напарника! Осторожно он убрал с влажного лба слипшиеся черные пряди и удивился болезненному жару, обжегшему его кожу. Что делать?! Их ищут, и везти Диму в больницу равносильно явке с повинной в ближайшее отделение полиции! Вдруг ресницы мальчика затрепетали, и он с видимым трудом открыл глаза. Александр невольно отшатнулся. Из глазниц напарника на него глянула сама темнота! И голод. Безумный нечеловеческий голод. Бескровные потрескавшиеся губы изогнулись в подобии его обычной полуулыбки, и Дима почти беззвучно прошептал:

– Не дергайся. Я для тебя не опасен.

– Как ты?

– Хреново.

Мальчик с усилием оторвал голову от подушки, и Александр поспешил помочь ему сесть. Ему внезапно стало стыдно за свое относительное здоровье, и он отвел глаза. Дима тяжело навалился на него, стараясь удержать вертикальное положение, и тихо зашипел. Туров скрипнул зубами от злости на собственную беспомощность. Парнишка замер, собираясь с силами, и попытался встать. Стоило ему только качнуться вперед, как он потерял равновесие, и только крепкие руки напарника не дали ему растянуться на полу. Дима замер на мгновение и вдруг как-то беспомощно всхлипнул и бессильно закрыл глаза. Александр с беспокойством смотрел на своего напарника. Он никогда не видел его в таком состоянии, даже преодолевая самые серьезные препятствия, Дима не утрачивал самообладания. Что же случилось на этот раз? Явно не слабость стала причиной его отчаяния.

– Что случилось, Дима? Как мне помочь тебе?

– Что? - в едва слышном шепоте было такое удивление, что Александр невольно вздрогнул. Что же так удивило его напарника?

– Чем я могу тебе помочь? - во второй раз повторил он.

– Почему?

– Что почему?

– Почему ты хочешь помочь мне?

Туров замер потрясенный. Нет, ничего себе! Парнишка спас ему жизнь и в то же время, оказывается, был свято уверен, что помощи от спасенного не получит! Черт! Где же он жил?! Ладно, сейчас не время.

– Просто скажи, что может тебе помочь?

– Смерть.

– Что?… - Александр видел, с каким трудом дается напарнику этот разговор, но не мог сдержать удивленного восклицания. Мальчик, видимо, поняв его недоумение, растянул губы в бледной улыбке:

– Чтобы я жил, несколько человек должны умереть, а я не могу даже встать, не то что убить.

– Кого надо убить?

В бездонных глазах Димы мелькнуло изумление. Он хотел что-то сказать, но зашелся в приступе раздирающего кашля. На губах запузырилась кровь. Черт!! Александр не знал, что делать, беспомощно наблюдая, как корчится и задыхается его напарник.

– Дьявол!! Кого надо убить!!

– В город… - выдавил Дима между приступами кашля, - в трущобы…

Туров молча подхватил его на руки и, не обращая внимания на подкатывающую слабость, поковылял в гараж.

Через полчаса он уже тормозил в самых отвратительных трущобах, какие только можно было найти в городе. Дима, безвольно откинувшись на переднем сидении, не подавал признаков жизни. Александр протянул руку и попытался нащупать на шее мальчика пульс, старательно отгоняя от себя мысли, что рядом с ним сидит покойник. К его удивлению парнишка открыл глаза, как только рука Турова коснулась его кожи. Человек невольно вздрогнул. В напарнике оставалось все меньше и меньше человеческого, от него все явственнее тянуло чуждостью и холодом смерти. Бледные губы шевельнулись, и едва слышный шепот разорвал напряженную тишину салона:

– Видишь где-нибудь сволочь или садиста?

Александр ошарашено уставился на своего напарника, но промолчал, понимая, что сейчас не время задавать вопросы. Внимательно оглядев улицу, он заметил троицу скинхедов, с надменным видом подпирающих стену полуразрушенного дома.

– Эти подойдут? - спросил он, осторожно разворачивая Диму в нужном направлении.

– Да. Справишься с ними?

– Да.

Туров вышел из машины и быстрым шагом направился к намеченным жертвам. Бритые мальчики даже не соизволили обернуться на звук приближающихся шагов, настолько они были уверены в собственной неуязвимости. И поэтому, когда самый здоровый из них вдруг придушенно хрюкнул и свалился на заплеванный асфальт, только недоуменно уставились на невысокого жилистого мужика, с такой легкостью вырубившего парня в два раз крупнее себя. Александр не дал им времени опомниться, два коротких удара в висок и челюсть упокоили новых фашистов, и они мешками свалились рядом со своим товарищем. Туров на несколько мгновений замер, борясь с головокружением, сзади раздались неуверенные спотыкающиеся шаги, и рядом с ним к стене привалился Дима, тяжело переводя дыхание.

– Затащи их в дом и свяжи…

Александр недоуменно пожал плечами и наклонился к бесчувственным телам. На то, чтобы затащить парней в грязное помещение и связать их же поясами, ушло несколько минут. Когда, наконец, последний скинхэд был стянут по рукам и ногам, Туров тяжело сел прямо на него и попытался отдышаться. Дима, стоявший совершенно неподвижно все время, пока он их упаковывал, вдруг очнулся и проявил интерес к происходящему. С трудом доковыляв до бесчувственных тел, он рухнул перед ними на колени и замер, склонив голову и закрыв глаза. Александр с удивлением наблюдал за происходящим. Через несколько секунд рука Димы потянулась к левому рукаву и извлекла откуда-то из его складок тонкий стилет. И в тот момент, когда парень со стоном открыл глаза, Дима всадил свое оружие в затылок скинхэда. Человек захрипел, выгнувшись дугой, и забился в судорогах. Туров с ужасом наблюдал, как мальчик склонился к самому лицу умирающего, а затем впился в посиневшие губы долгим поцелуем.