Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

– Ах, царь, нам ли с тобой вести глупые перебранки?.. – ласково вздохнула Василиса, как-то очень незаметно преодолевшая расстояние меж дивиями и троном. – Почему бы не решить дело миром, м-м-м?..

Она часто захлопала длиннющими ресницами, мило улыбнулась и уселась Кащею на колени. Внутренне княгиня содрогнулась от отвращения и боли в ягодицах – вблизи этот кошмарный старик оказался еще страшнее, чем издали, а его колени вполне могли бы служить орудием пыток. Но милая улыбка не сошла с ее лица ни на мгновение, а пальцы ласково перебирали жесткую седую бороду.

Кащей Бессмертный несколько секунд безразлично смотрел на красавицу-молодицу. Потом иссохшие пергаментные губы медленно разжались и исторгли из себя одно-единственное слово:

– Убрать.

– Эй, эй, эй, кого убрать, куда убрать, зачем убрать?! – всполошилась Василиса, возмущенно глядя на Кащея.

Но ее уже подхватили железные ручищи. Могучие дивии невозмутимо поволокли кащееву супругу прочь из тронного зала – обратно в сераль. Бедная красавица распахнула глаза так, что они едва не вылезли из орбит, не в силах вымолвить даже слова.

Только снова очутившись в серале, Василиса сумела опомниться. Она бешено топнула ногой, сверля взглядом железные спины дивиев, скрипнула зубами и вновь достала из-за пазухи шапку-невидимку. На ее счастье, Кащею не пришло в голову допытываться, каким же все-таки образом одна из его наложниц сумела ускользнуть.

– Ладно же, Кащеюшка… – зло улыбнулась Василиса. – Хочешь войны? Ну так будет тебе война. Попомнишь еще меня…

Глава 11

Великан, выросший на пороге, некоторое время топтался на одном месте, словно не решаясь войти. Яромир, сидящий за столом, скучающе зевнул, обнажив белоснежные волчьи зубы, и сказал:

– Или входи, или уходи. Но на пороге не стой. И дверь закрой – холоду напускаешь.

– А мне холод не помеха… – невнятно пробасил гость. – Ну, поздорову тебе, Волк…

– И тебе поздорову, Пастырь, – степенно кивнул Яромир. – Это ты нас вчерась весь день кругами водил?

Леший смущенно закряхтел, закрыл за собой дверь и прошел в глубь избы, капая на пол мутной водой. Для непривыкшего взгляда выглядел лесной хозяин жутковато – в добрую сажень ростом, с ног до головы покрыт темно-зелеными волосами… да нет, не волосами! Хвоей! Самыми настоящими еловыми иглами! Кожа его также напоминала еловую кору, глаза и рот – трещины, да и сама голова больше походила на огромную шишку. Ступни – узловатые корневища, кисти рук – еловые лапы.

Древообразное чудище встало у каменки и протянуло лапищи к тлеющим углям.

– А-а-а… – довольно ухмыльнулся леший. – А-а-а… Тепло у тебя…

– Да ты присаживайся, отдохни с дороги, – проявил гостеприимство Яромир.

– Благодарствую… – прокряхтел леший, усаживаясь на табурет.

Оборотень и лесной дух некоторое время молчали, меряясь тяжелыми взглядами. Время от времени то один, то другой посматривал на сладко храпящего Ивана. Княжич пару раз почмокал губами, прижимая Самосек к груди, но просыпаться и не подумал.

– Ишь ты, заспиха какой… – хмыкнул леший. – Храп-то прямо медвежачий…

– Ну, ты и сам скоро храпака задашь… – усмехнулся Яромир. – Листья желтеют, холода близятся…

– Да-а-а… – со скрипом покивал головой-шишкой леший. – Скоро уже у нас спячка…

– Скоро, да. А чего же это ты все-таки нас по лесу-то водил, дурманом меня опутывал? – не дал уклониться от главного Яромир. – Я чем-то тебя обидел, Мусаил?..

– Тихо ты, дурень!!! – вскочил с места леший. – Сколько раз повторять тебе, шерсть волчья, не произноси моего имени всуе!!! Или не знаешь, что приключиться может?!

– Знать-то знаю. А вот чего не знаю, так это того, с чего вдруг главный леший ельников так на меня взъелся. Разве мой батюшка не заключил со Святобором уговора, что нашему роду обиды от вас, полисунов, не будет?

– Заключить-то заключил… – смущенно заскрипел старый леший. – Да вишь как дело обернулось… Не я это тебя водил вовсе… Гость мой – Пущевик. Да и Святобора уж давно нету – ушел он, ушел…

– Как ушел? Куда?

– А куда ушли все остальные, можешь ответить? Велес, Ярило, Стрибог… Где все они теперь? Вот там же и он. А у нас, леших, сейчас разброд… Кащей Бессмертный к нам клинья подбивает, убеждает вместе с ним идти…

– Куда?

– Знамо куда – людей воевать… То ли не слышал? Большую войну мертвый царь затевает, всю Русь истребить замыслил… Вот вы, оборотни, с кем будете?.. С людьми?.. Или с другими?..

Воцарилось тяжелое молчание. Яромир напряженно обдумывал услышанное.

– Так это что же… – угрюмо посмотрел на Мусаила он. – Лешие против людей поднимаются?

– Пока нет. И если и поднимутся – так вначале лешие против леших. Говорю же – разброд у нас. Согласия ни в чем нет. Вот, Яга Ягишна Пущевика подговорила вас двоих прикорнать… Да не вышло у него пока что – крепкий ты желудь, оборотень… Но и насолил ты ей, видать, крепко, раз уж она к нашему роду за помощью обратилась…

Яромир ничего не ответил. Мусаил некоторое время скрипел всем телом, глядя на оборотня, а потом с шумом поднялся на ноги-корневища и трубно пробасил:

– Пошли, сам все увидишь.

– Куда?

– Пошли-пошли…

– А он?.. – посмотрел на спящего княжича Яромир.

– А ты ему что – нянька? Ничего с ним не случится, мы к рассвету воротимся. Только ты это… в другую личину перейди. Лучше будет.

Оборотень криво усмехнулся, но послушался. Он перекувыркнулся, оборачиваясь волком, и выскользнул за дверь. Следом за ним вышел и леший, распространяя вокруг удушливый запах еловой смолы.

Две фигуры исчезли во мраке.

Этой ночью решалась судьба всего человеческого и нечеловеческого на Руси. Недаром явилась такая страшная гроза. Один-единственный день прошел с момента гибели Ратича, а среди нелюди слухи уже успели расползтись. И в то же самое время, когда далеко на восходе царь Кащей держал речь перед своими подручными, здесь, в лесной глуши, в самом сердце чащоб русских, на большой совет собрались хозяева леса.

Сюда-то и привел Яромира Мусаил.

Леший оставил оборотня у подхода к большой поляне. Отсюда хорошо можно было разглядеть сотни странных существ, о чем-то переговаривающихся под грозовым небом. Беспощадный ветер продувал все насквозь, из разорвавшихся брюшин сизых туч хлестал морозный ливень, оставляя горький привкус на языке, но лешим подобные пустяки нипочем…

– В бору веселиться, в березовой роще жениться, а в ельнике давиться… – задумчиво произнес Яромир, глядя на творящуюся там жуть. – Для чего именно здесь собрались?

– Для того, что я единственный еще не взял ничью сторону, – хмуро ответил Мусаил. – Лешие восхода и полуночи – все за Кащея. Лешие заката и полудня – пока что не хотят ратовать с людьми. А я аккурат посередине. Потому все и собрались именно у меня. И потому я привел сюда тебя, ради былой дружбы с батюшкой твоим. Стой тихо, оборотень, да смотри внимательно, что будет. Наматывай на ус.