Александр Годов - Я не умру

Чтобы хоть немного взбодриться, он вытащил из кармана мешочек с засушенными листьями транцерса. В стародавние времена этим цветком травили неугодных: шипы на стебле были очень ядовиты. Хватало маленькой царапинки, чтобы через анимам умереть в страшных муках. Однако листья транцерса обладали живительными свойствами. Когда в городе вспыхивала чума именно ими лечили зараженных. К сожалению, цветок нельзя было вырастить на ферме, а в пещерах он редко попадался. Поэтому врачеватели предлагали его лишь богачам.

Секст высыпал на ладонь несколько листьев транцерса, похожих на черных засушенных червей, и съел их. Нёбо и язык тут же обожгло. Во рту стало горячо, словно проглотил раскаленный нож. Осилив тошноту, Секст сглотнул, и пылающий ком провалился в желудок. Через несколько перкутов по телу разлилась приятная теплая волна. В голове прояснилось, мышцы перестали ломить.

Тюрьма скрюченным пальцем старика высилась над всеми остальными зданиями в астуле. Серое, с дырами в стенах здание доживало последние хакима. При первом взгляде на него казалось, что оно пустует: в редких окнах не горел свет, у входа не стояла стража. Но так лишь казалось. На самом деле людей в тюрьме было также много, как на рынке. Вот только находились они не в самом здании, а в подземных казематах.

Секст нырнул в черный провал входа в тюрьму, свернул направо и оказался в маленькой комнатушке без окон, освещенной лишь одним жар-камнем на потолке. В центре помещения находился гранитный стол, за которым сидел лысый, сморщенный старичок. Завидев претора-демортиууса, он кивнул, сделал пометку костяной палочкой в записях и молча кивнул на большую металлическую дверь.

Оказавшись в подземелье, Секст, ежась от сквозняка, направился в камеру «палангая». В отличие от всего Мезармоута здесь запрещалось пользоваться жар-камнями. Вместо них в специальных углублениях в стене горело в каменных мисках масло нуци. Делалось это для того, чтобы нередко попадавшие в камеру мастера-священнослужители не могли воспользоваться священным пламенем.

В казематах было шумно и многолюдно: по извилистым коридорам бегали консулы старейшин с кипами линумных бумаг в руках, возле каждого угла стояли скучающие палангаи. Изредка по казематам пробегали, сшибая с ног всё на своем пути, служки, отвечающие за пламя в каменных мисках.

Задыхаясь от спертого воздуха, Секст нырнул в очередной коридор и добрался до нужной камеры. Распахнув тяжелую костяную дверь, он зашел. К его удивлению в помещении оказалось свежо.

— Претор-демортиуус, — поприветствовал гостя мастер-экзекутор, едва заметно кивнув. — Король бессмертен.

— Король бессмертен, — повторил Секст.

Взгляд зацепился за прибитого к каменной стене «палангая» Титуса. Лицо у бедняги распухло, волосы слиплись и казались ржавыми от засохшей крови. На груди от пупка до сосков тянулись две раны, грубо зашитые волосяной нитью. Возле его ног валялись испорченные инструменты экзекутора: ножи со сломанными лезвиями, согнутые иглы, ножницы. Из ладоней и плеч заключенного торчали квадратные шляпки стальных гвоздей. К животу Титуса, чтобы он не упал, в стену прибили скобу.

— Вы нашли метку? — спросил Секст у мастера-экзекутора.

— Нет, претор.

— Попросите служек принести три ведра с водой. Пусть они вымоют беднягу.

Мастер кивнул и вышел из камеры.

Секст подошел к заключенному, схватил того за подбородок и силой сдавил его.

— Зачем ты врешь? — спросил он.

Титус вымученно улыбнулся, но ничего не ответил.

— Я ведь все равно узнаю правду. Скажи — и твоя смерть будет быстрой.

«Палангай» молчал. Он тяжело дышал. Из-за сломанного носа каждый глоток воздуха давался с трудом. Секст легким тычком в солнечное сплетение заставил беднягу открыть рот, чтобы обнаружить метку. Ничего. Ситуация становилась всё более запутанной. Зачем этому человеку помогать лжепророкам? Может, его семья в заложниках? Нет, тут что-то другое. Ведь «палангай» даже не числился в реестре.

В камеру вернулся мастер-экзекутор вместе с тремя служками. Юноши принялись отмывать тело Титуса от крови и грязи. Секст украдкой взглянул на служителя дагулов. Тот был маленького роста, но крепкого телосложения. Блестящая лысина молодила его, хотя возраст экзекутора выдавали глубокие морщины на лице. Карие глаза блестели, будто свинцовые отливки. Пока служки отмывали «палангая», мастер оставался совершенно неподвижным, отчего казался каменным изваянием.

— Мне нужен острозаточенный нож, — обратился Секст к служителю.

Тот кивнул, провел ладонями по складкам своей серой тоги и подошел к гранитному столу. После недолгих поисков он вытащил маленький ножик со стальным лезвием в ладонь длиною.

— Старейшина Кадарус запретил убивать заключенного, — заявил мастер-экзекутор.

Секст отмахнулся:

— Я знаю.

Дождавшись, когда служки покинут покои, он подошел к «палангаю» и принялся водить лезвием по животу. Но парень даже не вздрогнул.

— Я не боюсь, — прошептал Титус.

Секст лишь хмыкнул и обратился к мастеру:

— Где вы искали метку?

— На пальцах, на теле, во рту, — ответил экзекутор, улыбнувшись. — Даже в ягодицах смотрели.

— И ничего? — с холодом в голосе спросил Секст.

Мастер опустил глаза.

Но ведь должна быть метка! Отчего-то этот «палангай» помогал последователям единого бога! Надо лишь подумать, где искать… Взгляд зацепился за волосы Титуса. После воды они прилипли на лоб парня, концы торчали сосульками. Секст хищно ухмыльнулся. Он принялся срезать волосы, выискивая отметину вероотступников.

Получилось!

На затылке красовалась черная точка размером с золотую монету. Секст подозвал к себе мастера, показал метку. Экзекутор глубоко вздохнул, принялся нервно жевать нижнюю губу. За такие глупые промахи можно было лишиться не только звания, но и жизни. И служитель дагулов прекрасно это понимал.

— Пусть мастер уйдет, — попросил Титус. — Я всё скажу.

Секст жестом велел экзекутору покинуть камеру. Тот смущенно кивнул и вышел из помещения, хлопнув дверью.

Шмыгнув носом, заключенный шумно сглотнул слюну вперемежку с собственной кровью и рыгнул прямо в лицо претору-демортиуусу. В ноздри Секста ударил запах желчи и пищи.

— Бесполезно бороться, — заявил Титус. — Конец близок. И никто не сможет остановить Пророка. Безымянный Король зря пытается перебить нас. Ему это не удастся. Но он может добровольно сдаться, чтобы сохранить жизнь многим людям. Претор, ты даже не осознаешь, насколько могущественен Пророк. Он обладает такой силой, о которой наши бывшие боги даже не мечтали. Дагул Сир рухнул с небес только от одного слова Пророка!