Дмитрий Минаев - Маленькая Миледи (СИ)

Для хорошего человека всегда найдётся какая-нибудь «дыра», куда Макар телят не гонял.

Конечно всё это мне сообщила не Сона. Это уже были мои выводы на основе тех крупиц полезной информации, что были выловлены в изливаемом девушкой потоке слов. Факт, что нас никто отпускать не собирался. Наоборот, наших посадили вместе с разбойниками, мол, все пойманы в один день.

Говоря «наши», я имела в виду кроме Соны, ещё и Хорха. К моей радости черноусый остался жив, зарубив, по словам рыжей трёх давгов. Ну и врать же она здорова, или это воин «слегка» преувеличил свои заслуги. Сам он в этой заварухе получил неприятную рану в бок, и теперь время от времени бредил и терял сознание. Ни в какие лазареты его никто отправлять не собирался. Пришёл тюремный лекарь, перевязал, скривил рожу. Произнёс «жить будет» и был таков.

Хорошо, что за воином ухаживали женщины Фира и Цера, тоже из нашей крепости. С ними была ещё девочка Эла, на год старше меня, — дочь Фиры и Ансела. Они все были его семьёй. Цера приходилась воину не то троюродной, не то четвероюродной племянницей, рано оставшейся без родителей. Сам Ансел пропал вместе с увязавшимся за ним братом Соны, когда отправился разведать дорогу. В это время всех женщин и сцапали. Хорошо, что всё у них обошлось без приключений, не то, что у нас с рыжей. Правда и воины были из другого отряда, поскольку у них на сюрко красовался белый хирн на красном поле.

Ты не сказала, хирн — местный олень, только рога короткие.

Вы, наверное, уже догадались, что это был герб туэра Моорона-Хирна. Его, так сказать, личной гвардии.

Да, забыла, всех, кого сгребли, стражники затолкали в одну камеру, и мужчин и женщин. Может так оприходовали только наших, а может тут порядки такие: совать всех по узилищам без различия пола. Только зачем им такой кавардак?

Может заключённые в той камере не задерживались надолго? Уж больно, по словам Соны, она была чистой. На полу деревянные лежаки. Вечером и утром отводили в отхожее место. Сначала мужчин, потом — женщин. С утра разрешили умыться. Чудеса. Да, всем арестованным, с самого начала, многозначительно пообещали, что они тут долго не задержатся. Знать бы ещё, что бы это значило?

Кроме уже перечисленных наших, в камеру с ними попал Бер… Посмотрев мне прямо в глаза, Сона сказала, что мы его встретили ночью на дороге, и он ОДИН проводил нас к лагерю беженцев. Пришлось немного подыграть:

— Это кто ж такой, я в темноте плохо разглядела?

Оказалось, что это Тиб, тот что целился в меня из лука. Значит теперь он — Бер. Ну Бер, так Бер. Как попался, пусть так и выкручивается. Плохого мне этот парень ничего не сделал, хорошего, правда, тоже.

Вместе с ним оказался Ванв… Это тот — хрипатый. Тоже, наверное, назвался вымышленным именем… и две женщины Залья и Тоя. Первая лет тридцати, вторая — чуть старше Соны. Обе были смуглы, темноволосы и шептались только между собой на непонятном моей рыжей плутовке наречии.

Вот и вся наша компания, проходящая по одному делу. Знать бы ещё, что нам инкриминируют.

Будто по щучьему велению, моё желание сбылось. Дверь отворилась. И в неё вошёл, нет, скорее, вкатился «колобок». Нет, не из сказки, но такой же круглый, толстощёкий и румяный. На вид лет двадцати. Всё, от головного убора до коротких сапог на нём было коричневым, разной тональности — от совсем светлого, до почти чёрного. На воротнике и рукавах — оранжевые вставки.

— Та, что называет себя нэдиной Серебряной реки, извольте пройти на допрос, — возвестило хорошо поставленным командным голосом это чудо природы.

Я как раз допивала молоко, которое мне принесли, судя по всему вместо вина. Наверное, и оно не пропало даром, всё равно спишут, гады, на мой счёт.

Чуть не подавилась. Небось «кругляш» ещё и глашатаем подрабатывает, или ему по должности положено всякие бумаги зачитывать.

— А вы кто будете?

— Я младший помощник старшего дознавателя мэтра Шаля. Вы можете называть меня мэтр Эрль.

— А не слишком ли много будет чести, чтобы я — нэдина вас так называла?

Коротышка бросил на меня взгляд, не предвещавший ничего хорошего, но промолчал.

— И, кстати, младший помощник, вы не заметили, что я немного не одета?

— Ой, — вскочила с табуретки Сона, — я сейчас всё принесу, — и бросилась вон из комнаты. Никто её и не подумал задерживать, видно рыжая уже успела примелькаться.

Так мы её и дожидались. Я восседала на табурете, гордо распрямив спину, как королева. Колобок послушно стоял у двери. А двое пришедших с ним стражников топтались в коридоре.

Через несколько минут прискакала Сона с моими вещами.

— Вот, нэда, всё в целости и сохранности. Где порвалось Нада дала мне зашить… — тут же, как пулемёт, затараторила рыжая.

— Эрль, вы дадите мне одеться?

— Одевайтесь, кто ж вам запрещает, — круглый недоумённо пожал плечами.

— У вас в семье принято, чтобы женщины раздевались перед незнакомыми мужчинами?

«Колобок», ничего не сказав, отвернулся к окну. Боится, что я сбегу? Но как? На окне — решётка, в дверях — стража. Скорее — просто вредничает, мне назло. Ну и фиг с ним.

— Сона, клади вещи на кровать, — распорядилась я, — Бери простыню в руки.

Педофил наш «кругляш» или вуайерист, не будем доставлять ему удовольствия. Я быстро накинула сорочку. Эх, помыться бы не мешало. Хорошо, что не вижу себя в зеркало. А что с платьем? Наверно я произнесла это вслух.

— Мы с Надой немного ушили… — пустилась в объяснения рыжая.

Ну и ладно. Лучше выглядеть простой крестьянкой, чем пугалом огородным.

Одевшись, я последовала за младшим помощником старшего двор… э-э-э… дознавателя, который терпеливо ждал, не произнеся ни слова, и, даже, не посмотрев в мою сторону. Зря я, наверное, на него напраслину возвела.

Размышляла на эту тему я недолго, потому что мы подошли к лестнице и стали спускаться вниз. Как оказалось — в подвал. Стоило стражнику открыть ведущую туда дверь, как из едва освещённого коридора на меня повеяло холодом и смертью. «Колобок» невозмутимо покатился вперёд, а мне стало не по себе, будто шагнула на край бездны.

Где-то впереди раздался душераздирающий вой. Я вздрогнула, а сопровождающему хоть бы хны, даже не дёрнулся. Видимо здесь это в порядке вещей.

Правая стена была глухой, а по левой шли двери. Не помню, у которой из них мы остановились. Не считала, не до того мне было. Уж очень в этом подземелье была гнетущая атмосфера.

— Нам сюда, — пояснил коротыш, — Подождите, я сейчас узнаю.

Но не успел он прикоснуться к ручке двери, как она открылась сама и бритый «под ноль» здоровенный детина поволок по коридору чьё-то истерзанное тело. Эрль тут же юркнул внутрь, не став претворять за собой дверь, и что-то забубнил.