Стивен Кинг - Извлечение троих

Как бы вернуть мои чертовы пальцы, устало подумал он и вздохнул.

Он попытался вернуться в развороченный офис — добрался туда кое-как, спотыкаясь на каждом шагу. Он нагнулся и собрал одежду Эдди: столько, сколько сумел унести на сгибе левого локтя. Вой сирен приближался. Роланд решил, что это, наверное, едут солдаты милиционной армии, комендантский отряд, что-нибудь в этом роде… но не исключена и возможность, что это — люди Балазара.

— Эдди, — прохрипел он.

В горле жгло и болело. Болело даже сильнее, чем это вздутие на виске, куда Эдди ударил его револьвером.

Эдди не замечал ничего. Он сидел на полу, прижимая в животу голову брата. Его трясло. Он рыдал. Стрелок оглянулся, ища глазами дверь на берег, и когда не увидел ее, испытал какое-то неприятное чувство, похожее на панический ужас. А потом вспомнил. Когда они оба по эту сторону, единственный способ сотворить дверь — войти с Эдди в физический контакт.

Он потянулся к нему, но Эдди отпрянул, не прекращая всхлипывать.

— Не прикасайся ко мне, — сказал он.

— Эдди, все кончено. Они все мертвы, и твой брат тоже мертв.

— Не трогай моего брата! — как-то по-детски выкрикнул Эдди, и его снова пробила дрожь. От прижал к груди отрезанную голову брата и уставился на стрелка глазами, полными слез.

— Он всегда обо мне заботился, понимаешь, — Эдди захлебывался от рыданий, так что стрелок с трудом его понимал. — Всегда. Почему я не сумел позаботиться о нем, всего один раз, после всего, что он для меня сделал?

Да уж, он позаботился о тебе,— хмуро подумал Роланд. -Посмотри на себя: сидишь тут и дрожишь, как будто ты скушал яблоко с дерева-лихорадки. Замечательно он о тебе позаботился.

— Нам надо идти.

— Идти? — впервые за все это время на лице Эдди отразилось хоть какое-то понимание, которое тут же сменилось тревогой. — Я никуда не пойду. И особенно — в это жуткое место, где эти здоровые крабы, или что там такое, сожрали Джека.

Кто-то ломился в дверь, требуя, чтобы немедленно открывали.

— Хочешь остаться здесь и объяснять, откуда здесь все эти трупы? — спросил стрелок.

— Мне все равно. Без Генри все потеряло смысл. Все.

— Тебе, может быть, и все равно, — сказал Роланд, — но сюда впутаны и другие, Узник.

— Не называй меня так! — заорал Эдди.

— Я перестану тебя так называть, когда ты докажешь, что можешь выйти из этой темницы, в которой ты заперт!— прокричал в ответ Роланд. Ему было больно кричать, но он все равно орал.— Выброси этот кусок гнилого мяса и прекрати ныть!

Эдди поглядел на него. Щеки мокрые. В глазах — страх.

— ДАЮ ВАМ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС! — раздался снаружи усиленный голос. Эдди подумал еще, что он как-то жутко похож на голос ведущего какого-нибудь игрового шоу. — ПРИБЫЛА ГРУППА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ — ПОВТОРЯЮ: ПРИБЫЛА ГРУППА ОСОБОГО НАЗНАЧЕНИЯ!

— Что меня ждет там, за дверью? — Спокойно спросил Эдди Роланда. — Давай, скажи мне. Если ты скажешь, я, может быть, и пойду с тобой. Только не лги, я узнаю, если ты мне солжешь.

— Возможно, смерть, — отозвался стрелок. — Но прежде, чем это случится, скучать тебе не придется. Я хочу, чтобы ты пошел вместе со мной на поиск. Конечно, все это может закончиться смертью… мы умрем все вчетвером в странном месте… — Глаза Роланда зажглись. — Но если мы победим, Эдди, ты увидишь такое, что ты и в мечтах себе не представлял.

— И что же?

— Темную Башню.

— А где эта башня?

— Далеко-далеко от берега, где ты меня нашел. Я даже не знаю, как далеко.

— Что это?

— Я тоже не знаю… разве что, может быть, что-то вроде… болта. Центральная ось, которою держится все бытие. Все бытие, все время и весь размер.

— Ты сказал: четверо. Кто остальные двое?

— Я их не знаю. Их еще нужно извлечь.

— Как ты извлек меня. Вернее — извлечь собираешься.

— Да.

Снаружи раздался какой-то взрыв, как будто грохнула мортира. Стекло на фасаде «Падающей башни» разлетелось в куски. В баре уже заклубились струйки слезоточивого газа.

— Ну? — спросил Роланд. Он мог бы схватить Эдди, силой вернуть двери существование и протащить его на ту сторону. Но он видел, как ради него Эдди рисковал жизнью, видел, как этот человек, подавляемый злым духом, вел себя с достоинством прирожденного стрелка, несмотря на пристрастие к зелью и на тот факт, что он был вынужден драться в чем мать родила, и поэтому он хотел, чтобы Эдди сам принял решение.

— Поиски, приключения, Башни, миры, которые нужно завоевать, — Эдди улыбнулся бледной улыбкой. Ни он, ни Роланд даже не обернулись, когда первые струи слезоточивого газа ворвались в помещение сквозь выбитые окна, с шипением расползаясь по полу. Первые едкие щупальца газа уже просачивались в кабинет Балазара. — Звучит даже лучше, чем «Марсианские истории» Эдгара Берроуза, которые Генри читал мне в детстве. Ты только забыл одну вещь.

— Какую?

— Прекрасных дев с голыми сиськами.

Стрелок улыбнулся:

— На пути к Темной Башне возможно все.

Эдди снова пробила дрожь. Эдди поднес голову Генри к губам, поцеловал холодную, пепельно-серую щеку и осторожно отложил эту жуткую реликвию в сторону. Потом он поднялся.

— О'кей. У меня все равно нету планов на этот вечер.

— На, возьми, — Роланд протянул Эдди его одежду. — И одень хотя бы ботинки. Ты порезал все ноги.

Снаружи, на улице, двое копов в плексигласовых защитных пластинах для лица, бронежилетах и кельварах разнесли в щепки переднюю дверь «Падающей башни». В туалетной комнате Эдди (одетый только в трусы и в кроссовки «Адидас») передал Роланду упаковки кефлекса, и Роланд сложил их в карманы джинсов Эдди. Когда Роланд закончил, он правой рукою приобнял Эдди за плечо, а Эдди сжал левую руку Роланда. Дверь появилась опять — прямоугольником темноты. Эдди почувствовал, как ветер иного мира треплет его слипшиеся от пота волосы. Он услышал плеск волн, набегающих на каменистый берег. Почувствовал запах соли. И несмотря ни на что, несмотря на всю боль и горечь, ему вдруг захотелось увидеть эту Башню, о которой ему говорил Роланд. Очень-очень. А теперь, когда Генри мертв, что держит его в этом мире? Родители их давно умерли, постоянной девушки у него не было вот уже три года, с тех пор, как он пристрастился к наркотикам — только шлюхи, ширяльщицы и нюхачки. Ни одной стоящей. Всех к этой матери.

Они шагнули через порог, Эдди даже немного опередил Роланда.

Уже на той стороне его вдруг снова пробила дрожь, а все тело его свело судорогой — первые симптомы острого героинового голодания. И еще — тревожная, запоздалая мысль.

— Погоди! — крикнул он. — Мне на минуточку нужно вернуться! У него в столе! Или в соседнем каком-нибудь офисе! Товар! Если Генри держали подколотым, значит, там есть! Героин! Мне нужно! Нужно!