Александр Прозоров - Властелин булата

И медленно опустил щит, поражаясь наступившему спокойствию…

Триеры быстро пятились, гребя веслами «от груди», а дальние – разворачивались и поднимали паруса. Это означало, что, потеряв примерно двадцать триер из полусотни, пираты предпочли отступить. И как бы ни горела душа Викентия азартом, как бы ни желал бог войны продолжения кровавого праздника, но гнаться за стремительными галерами на пузатых ладьях было бесполезно.

Сражение закончилось.

– Братья, слушайте меня! – подняв руку, как можно громче крикнул великий Один. – Мне нужен пленный для допроса! Коли найдете еще живых кормчих или хотя бы десятников, не добивайте их! Тащите ко мне!

Он чуть выждал и попытался еще раз:

– Воины! Други! Вот проклятие… Гей, славяне, меня кто-нибудь слышит?!

Никакого ответа…

Гигантский флот, числом почти в две сотни кораблей, триер и стругов, сгрудившихся на пространстве шириной в два полета стрелы, качался на плещущихся волнах, гулко бился бортами, тут и там кричали раненые и стонали умирающие, плескались в воде тонущие. Воины где переговаривались, а где и перекрикивались; на триерах воины спешили обшарить трюмы в поисках добычи, обирали убитых врагов – и по сторонам особо не смотрели.

Флот-победитель превратился в совершенно неуправляемое плавучее стадо.

Викентий бессильно сплюнул в море и сел на борт, глядя вслед улепетывающим пиратам.

Вскоре рядом с ним возникло марево, потемнело, обрело мягкие женские формы и наконец-то собралось в коротко стриженную девушку с густо подведенными свеклой губами, маленькими серьгами в левой ноздре и крупными рубинами в ушах, одетую на сей раз в длинное платье из мягкой, как туман, темно-зеленой лайки с длинным, почти до талии, разрезом сбоку. Вместо пояса Валентина предпочла золотую цепочку с ножнами из резной кости и маленьким замшевым мешочком для всякой мелочовки. В оружии самообороны богиня смерти, понятно, ничуть не нуждалась.

– Чего грустим, о великий победун? – поинтересовалась валькирия, присаживаясь рядом с богом войны. – Ты ведь опять всех разгромил!

– Не всех, Валька! – недовольно мотнул головой великий Один. – Большинство удрало.

– Экий ты кровожадный, Вик! – рассмеялась девушка. – Вроде как приносить всем смерть это мой дар, а не твой!

– Ты просто собирательница, – возразил Викентий. – Смерть людям приношу я.

– Ладно, пусть так, – пожала плечами валькирия. – Это не тот вид спорта, в котором мне хочется получить первое место. Но если тебе интересно, то за время битвы я собрала одиннадцать душ павших дружинников. Раненых, наверно, будет вдесятеро больше. И плюс еще потери среди славян, не принявших нашей веры. Детей русалок. Нас здорово потрепали, Вик. Море вокруг аж порозовело!

– Я понимаю, – кивнул бог войны, поднялся, окинул взглядом свой флот. Вернее – ближайшие из кораблей. Развел руками. – Но что я могу сделать со всем этим табором?! Нужно ждать, пока перебесятся. А потом куда-нибудь причалить и привести армию в порядок.

По счастью, галеры – это не город, грабить на них особо нечего, развлекаться не с кем. Посему уже через пару часов азарт победителей угас, и славяне наконец-то обратили внимание на своего воеводу. Не пытаясь свершить невозможного, Викентий просто приказал поднять на захваченной триере парус и править на восток. Прочие корабли двинулись вслед за великим Одином, и во флотилии возник хоть какой-то порядок. Вождь – впереди, а все остальные суденышки двигаются вслед за ним в несколько кильватерных колонн. Большего бог войны пока и не требовал.

Оставшиеся в голове со школьных времен знания по географии Викентия не подвели – уже утром впереди обнаружилась темная полоска, и к разгару дня корабли один за другим уткнулись носами в берег.

– Наконец-то! – великий Один, закинув щит за спину и положив руку на боевой молот, первым спрыгнул на крупный желтый песок и, настороженно поглядывая на густые лиственные заросли, прошелся вдоль высаживающихся воинов. Громко спросил: – Так что, славяне?! Пленные есть, али порешили всех, дабы не мешались?

– Здесь, великий!!! – звонко ответили ему с одной из триер. – Одного сберегли!

– Ну, слава богу, – вздохнул Викентий. – То есть мне.

Он остановился перед ближней ладьей, положил ладонь на плечо разминающегося крупного воина: рыжего, с густой бородой, разделенной на два хвоста, продетых в костяные колечки. На плечах – кожаный плащ, под ним – рысья куртка и такие же штаны, заправленные в мягкие войлочные сапоги, подшитые толстой кожаной подошвой. Широкий тисненый пояс, деревянная вороненая палица с резным навершием в виде лысого клыкастого человечка, сланцевый топорик, поясная сумка с несколькими золотыми клепками. Человек явно не нищий, а значит, либо вождь, либо умелый, уважаемый воин.

– Твое имя, брат? – кратко спросил Викентий.

– Копытень, великий!

– Ставлю тебя в лагере старшим! Пошли отряды по сторонам в поисках воды и в заросли на разведку. Мало ли там какие дураки воинственные объявятся? Выставь дозоры. Остальные пусть разводят костры, готовят еду, отдыхают.

– Сделаю, великий! – кивнул воин и повернулся к своим спутникам: – Все слышали?! Щиты и копья с собой! Опосля в травке поваляетесь! Калгай, вдоль берега с селянами пройди, омутяне со мной…

Оставив Копытеня распоряжаться, Викентий в сопровождении напевающей себе под нос Валентины приблизился к трофейной триере, махнул рукой:

– Ну, где там ваш пленник?!

Воины столкнули с носа вниз тощего и совершенно голого мальчишку лет шестнадцати, с гладко бритой головой. Следом спрыгнул поджарый, остроносый и голубоглазый паренек примерно того же возраста, но в длинном войлочном доспехе, опоясанный ремнем с двумя ножами и самодельной палицей, в которой камень был спрятан в кожаном мешочке, привязанном к деревянной рукояти. На голове юнца красовалась шапка-буденовка, из очень толстой кожи. Возможно – склеенной в несколько слоев. В общем, воин не богатый – что понятно, но опрятный.

– Ты взял? – прищурился на него Викентий.

– Внизу меж мешками прятался, – кивнул на триеру юный воин. – С пустыми руками был, скулил жалобно…

– Волох у нас молодец шустрый, впереди всех поспел! – на песок спрыгнул воин лет тридцати, с короткой, ровно стриженной русой бородкой и густыми усами. Тоже остроносый и голубоглазый. Возможно, старший брат юнца.

– У тебя есть щит, Волох? – спросил паренька бог войны.

– Да, великий Один! – звонко прокричал тот.

– Тише ты, оглохнем! – не выдержала Валентина.

– Прости, великая, – уважительно склонил голову паренек.