Жестокая жажда - Анжела Монтойя
– Быть такого не может, – заявил Лало. – Это и моя любимая строчка, и я тоже читал ее тысячу раз.
– Тогда ты бы знал, что в сонете сказано не «Но что такое несколько мгновений, когда наши души знают друг друга с начала времен?», а «Но что такое несколько мгновений, когда наши души любят друг друга с начала времен?» Ты испортил самое интересное.
От этих слов в голове у Лало кое-что прояснилось. Во имя всех звезд, она права. Как он мог допустить такую ошибку?
Он украдкой взглянул на Каролину. Ее волосы выбились из косы. Смуглая кожа покрылась грязью. И все же она выглядела невероятно самодовольной. Ему очень нравилась эта ухмылка, игравшая на ее губах. Ее уверенность в себе необъяснимым образом была столь же очаровательной, сколь и раздражающей. Настоящая загадка.
Они встретились взглядами.
– Что? – прошептала Каролина.
– У тебя грязь на щеке, – сказал Лало, сам не понимая, зачем. Он запаниковал.
Она приподняла бровь.
– У тебя тоже.
Лало отшатнулся.
– Нет у меня ничего.
Она потянулась вперед, и что-то прохладное прижалось к его щеке.
– Теперь есть, – заверила его Каролина.
Он ахнул.
А она хихикнула, отдернув грязную руку.
– Да ты настоящая дьяволица, – насмешливо произнес Лало. При этом растянув губы в улыбке. Схватив комок грязи, он швырнул его в Каролину. Та рассмеялась и прикрылась поднятой рукой.
Покачав головой, он снова вонзил лопату в землю. На этот раз острие наткнулось на что-то твердое. Они оба замерли.
– Гроб Видаля, – прошептала Каролина, продолжая неподвижно стоять на месте.
– Именно. – Он сглотнул комок в горле. Вот и все. Теперь Лало узнает, стал ли он на шаг ближе к разгадке или же вернулся к исходной точке.
– Готов? – спросила его спутница.
– Не совсем.
– Хочешь, чтобы я это сделала? – Она всматривалась в его глаза. На мгновение Лало ошеломил ее сочувственный взгляд.
– Вместе? – предложил он.
Кивнув, Каролина опустилась на колени. Он сделал то же самое и протянул руку, готовясь зарыться в могильную грязь. Их пальцы соприкоснулись, и по его коже прокатилась волна тепла. Каролина отпрянула.
Опомнившись, они принялись разгребать землю.
Вместе добрались до гроба.
Сердце Лало ухнуло вниз при первом же взгляде на расколотое дерево.
– Вот черт, – прошептала Каролина.
Они принялись копать еще усерднее, но обнаружили только обломки, пока костяшки пальцев Лало не уперлись в дно гроба.
– Здесь ничего нет, – заключила Каролина.
– Ищи дальше. Надо знать наверняка.
Его пальцы наткнулись на что-то холодное и твердое. Он отпрянул.
– Что с тобой? – спросила она.
– Там что-то есть.
«Пожалуйста, пусть это будет не кость. Пожалуйста, пусть это будет не кость».
Каролина просунула руку в образовавшееся отверстие и, нахмурившись, медленно вытащила что-то.
У Лало участился пульс.
Она подняла предмет, по ширине умещавшийся на ладони. Длина не превышала длину его предплечья.
Каролина смахнула налипшую грязь. Показалась ржавая рукоять с загнутыми краями.
– Кинжал, – прошептала она и убрала остатки земли.
Лало облегченно вздохнул, затем ссутулился, прижав подбородок к груди.
– Могила пуста, – выдохнул он и взглянул на Каролину, которая уставилась на куски дерева под ногами.
– Не может быть, – прошептала она. – Его здесь нет. Может, мы ошиблись? Что, если мы осквернили не ту могилу? Или надгробие неправильно отметили. Или нагрянул расхититель могил и… – Она вцепилась в испачканный кинжал, словно он мог дать ей какую-то подсказку.
– Если бы вор разграбил могилу, разве оставил бы он очень ценный клинок? – спросил Лало.
– Фуэнтесы никогда бы не… Мы здесь, чтобы защитить наш народ. А не ради того… – она махнула рукой в воздухе, – что произошло здесь.
– Каролина, ты когда-нибудь влюблялась?
Ее карие глаза сверкнули в темноте.
– Почему спрашиваешь?
– Не могу назвать себя в этом экспертом. – Он никогда не держал за руку ни одну женщину, кроме матери и сестры, пока Каролина не схватила его ладонь перед дуэлью. – Но ты читала те же сонеты о любви и разбитом сердце, что и я. Разумеется, ты понимаешь, какую силу таит в себе настоящая любовь.
Она указала на пустой гроб.
– Но это разрушение. Нет ничего могущественного в том, чтобы обратиться к богам и попросить их проделать дыру в завесе миров. Это эгоизм.
– Тогда я тоже эгоист, – признался Лало. – После убийства родителей я молил богов вернуть их мне. Но, увы, мы с Фернандой остались одни в этом мире.
– Вы не одни, – тихо возразила Каролина. Не будь его слух обострен силой Текуани, он мог бы и не уловить этих прекрасных слов. – Я поступала так же, когда умер дедушка. Молилась богам каждую ночь в течение нескольких недель. Думала, если буду просить изо всех сил, то однажды проснусь и обнаружу, что все это был всего лишь кошмар. – Ее подбородок дрогнул. – Все потому, что я недостаточно плакала? Потому что я не любила достаточно сильно? Неужели боги внимают нашим мольбам, лишь когда мы предлагаем им что-то взамен, как Альма? Что это за боги тогда такие?
– Я не знаю, – произнес Лало. – Но мне жаль.
– Мне так его не хватает. – Она зажала рот рукой, словно впервые в жизни в этом призналась. Слезы капали ей на пальцы. А потом Каролина зарыдала. Это был не обычный плач. Он был глубоким и безжалостным.
Лало понимал ее душевную боль. Она обрушивалась внезапно и яростно. Печаль, гнев, агония. Как бы человек ни старался спрятать свои чувства, горе появляется и исчезает, когда ему вздумается.
Он хотел, чтобы его обнимали, пока он оплакивал своих родителей. Но именно Лало должен был оставаться сильным ради своей сестры, пока ее мир рушился. Он не возражал. Фернанда за считанные мгновения стала для него всем. Лало утешал сестру как только мог. И если бы Каролина позволила, он сделал бы то же самое и для нее.
Медленно, словно приближаясь к медведю, он обнял ее за плечи и прижал к себе.
– Мне жаль, – прошептал Лало ей в волосы. – Мне очень жаль.
– Я скучаю по нему так отчаянно, что мне хочется кричать.
Каролина вцепилась в его рубашку, держась за Лало, как за спасательный круг.
– Кроме Нены, только он в меня верил. А теперь его нет.
– Я верю в тебя, – заверил ее Лало.
Он надеялся, что не переступил черту, что она не фыркнет и не заявит, что ей все равно. Вместо этого Каролина прошептала:
– Спасибо.
