Цельняпушистая оболочка 4 - Бебель
— Не понял. Ты же у нас дохуя кошкоеб. За все хорошее, против всего плохого и далее по списку, разве нет? И чтобы мурзилка твоя сказала? Типа, все нормально, так и надо? — искренне изумился я.
Боец ничего не ответил. Он лишь на секунду наклонил голову, словно повторяя в голове мои слова. А потом случилось то, чего я так долго опасался. Ефрейтор от всей души зарядил мне прямо в нос.
И, должен сказать, очень больно!
— Ах ты пидор! — рявкнул я, пытаясь оторвать с воротника его левую руку и попутно не получить снова.
Получалось плохо.
Мальчик явно кушал много каши и вцепился в бушлат мертвой хваткой, не забывая при этом стучать кулачком мне по кумполу и орать что-то про «как же ты меня заебал».
— Рыцарь печального образа, мать твою! Честь дамы защищать решил. Вот же засранец! Не особо ты стремился ее защищать, пока она живой была. — мне не оставалось ничего другого, кроме как от души поносить бойца.
— Че?!
И в самом деле, о чем я вообще? Сложно думать, когда тебе по балде навешивают… А, вспомнил! Взбесить его надо. Тогда, может, чтобы сподручней меня пиздить, он руку от бушлата уберет. Уж тут-то я и отыграюсь.
— Хуй тебе на воротник, вот «че»! Сдал ты свою бабу. Как алкаш стеклотару! На немку эту гребанную променял. Не, ну, а хули. У нее-то сиськи больше, скажи? Херли ты мне тут лечишь? Глазки проплакиваешь. Гандон малолетний!
Зрачки у ефрейтора резко сузились и я понял, что сейчас он будет меня месить пока не прибьет. Или хотя бы попытается. А это никак не входило в мои планы.
К счастью, боец все-таки ослабил хватку на воротнике и я смог как следует его боднуть. Он успел немного отвести голову, но я все равно попал. Причем, прямо в глаз.
Отшатнувшись на мгновение, парень громко зарычал и уже собирался снова броситься на меня, как вдруг резко согнулся и жалобно запищал.
Я сначала не понял, что произошло, пока не заметил перед собой Арфу. Девчушка, видимо, устала смотреть как избивают инвалидов и, словно верная овчарка, решила действовать. На мой взгляд, даже чересчур решительно.
Заехав несчастному ефрейтору по самому сокровенному, она не успокаивалась и продолжала долбить его кулаками, заставляя упасть на землю и неумело закрываться. При этом каждый ее удар, сопровождался комментарием в стиле, «никогда», «не смей», и «еще хоть раз». Что-то она увлеклась. Хотя я не против. Пусть огребет чутка, мне не так обидно станет. Блин, у меня вся рожа в синяках теперь будет! А, похер.
Пожав плечами, я высморкался кровью на ближайший снег и взглянул на Кабанова. Здоровяк неуверенно чесал репу и виновато смотрел, то на меня, то на разошедшуюся лилипутку.
Ладно, пора и честь знать. Еще одного инвалида во взводе мне не надо. И так все умственно отсталые.
— Хули смотришь! А ну оттащи ее! Быстро!!! Убьет еще… — тихо добавил я, убедившись, что Кабанов начал исполнять приказ.
Честно говоря, самому мне было просто стремно ее оттаскивать. Как-то она слишком сильно разошлась. Обычно вся такая добренькая миленькая малявка, а тут — маньячка самая натуральная. Гасит его по черепушке, даже не задумываясь, что покалечит сейчас. Блин, как бы и вправду не убила…
— Отъебись! Убери грабли, сказала!!! — прошипела длиннохвостая мурзилка сторону мешающегося капрала.
Малявка вошла в раж и явно вознамерилась забить несчастного ефрейтора Российской армии до полусмерти. Боец уже даже и не пытался сопротивляться. Свернувшись в позу эмбриона, он лишь охал и ахал, когда мелкий ботинок снова настигал его.
Кабанов бегал вокруг и пытался что-то сюсюкать, получая в ответ порцию слюней и обещаний разорвать «и его слюнтяйскую жопу».
— Блять, заебали! — плюнул я, доставая Кольт из кобуры.
От звука выстрела и пули вошедшей в землю возле ее ног, Арфа наконец оторвалась от Лисина, завороженно наблюдая как воронки в снегу медленно поднимается пар.
— Тринадцать! — снова крикнул я, когда собравшиеся наконец обратили на меня внимание. — Тринадцать, блять, патронов! Тринадцать сучьих патронов осталось! Понимаете?! Шесть здесь и семь здесь! — я помахал пистолетом, а затем постучал им по кобуре.
— А мне еще надо распидорать ходячий танк и хуй знает сколько иностранных пидрил! Так что — отставить это чертов цирк! Заебали уже. — уже тише закончил я.
Проигнорировав виновато понурившуюся мурзилку и тупящего в сторонке капрала, я приблизился к Лисину.
— Вашу ж мать! Вы меня под трибунал подвести хотите?!
Снег под бойцом был мокрым. И отнюдь не от воды. И даже не от мочи. Быстро обернувшись на мелкую, я заметил, что в ее маленьком кулачке зажат перочинный ножик.
— Ты ебанулась что ли?! Кабанов, хули пыришься, а ну подними его!
Я думал она его просто по яйцам стукнула, а эта ебанутая его пырнула! Прямо в хуй пырнула! Ножом! Или не прямо, но один хер.
— Извините, я просто… — начала что-то мямлить Арфа, но мне было не до этого.
— Хуесто! Совсем уже берега попутала! — зашипел я на нее и тут же переключился на сержанта:
— Ну, что смотришь, в лазарет попиздовали! Снега только в трусы ему навали. Да, снега и в трусы, что смотришь?! Давай-давай, в темпе. Не хватало мне еще одного жмурика за сегодня.
Ну что за день, а? Нет, не день. Что за месяц? Год? Блин,
