Идущий вопреки (СИ) - Ра Дмитрий

Эйлин было очень плохо. Она стала послушницей Ганры чтобы помогать людям. Ведь именно этого так не хватало злому миру. Эйлин наивно полагала, что достаточно лишь посеять зернышко доброты и оно зародится во всех.

А потом ее отправили сюда. Заставляли травить пациентов сонным зельем и не задавать лишних вопросов, когда те просто пропадают после этого. Ее выбрали не просто так. Всех здесь выбрали не просто так. У каждого здесь есть семья — мужья, братья, отцы и матери. Богадельня кормила, лечила и содержала всех своих подопечных и их семья. И сурово наказывала тех, кто ослушался или пренебрёг ее сводами — правилами зла.

— Я люблю тебя, — шепотом сказал он так, чтобы не услышала Лина.

По всему телу Эйлин прошла дрожь, отдаваясь приятным отголоском в самых нежных местах. Это была дрожь не привычного отвращения на такие признания, а от неожиданности и теплоты. Ей и раньше говорили, что любят ее. Но кто? Лицемеры и лжецы. К этим словам у нее давно неприязнь, но почему же тогда сейчас?..

Она посмотрела на Сагарда. У него был лишь один глаз, в который можно заглянуть. И этот глаз выражал… любовь? Не похоть, не злость, не издевательство — именно любовь.

— Ч-что? — только и смогла спросить она, даже не замечая, что тоже заговорила еле слышно. Возможно, ей всего лишь показалось. Альв казался ей очень серьезным. Не мог же он признаться в любви той, кого видел несколько раз. Но в ее голову не лезло ничего кроме слов «я люблю тебя».

По крайней мере она думала, что ничего…

— Эйлин, — мягко сказал он, — ты должна мне помочь. Только ты можешь. Он коснулся её руки. Ненавязчиво, будто случайно. Но это прикосновение заставило сердце Эйлин сжаться странным, горячим чувством. Чувством давным-давно забытым.

Сагард улыбался. Его изуродованное лицо преобразилось. Несмотря на свои увечья, он и так был довольно красивым, но теперь… Он стал прекрасен. И этот запах. Запахло ольхой. Почему Эйлин чувствует свой любимый аромат?

— К-как? — смогла выдавить она из себя.

Альв не ответил, а лишь кивнул в сторону Лины. Он не может сказать перед ней.

— Я… я не могу, — попыталась Эйлин взять себя в руки, — у меня будут проблемы.

Она не понимала почему так ведет себя. Странное предчувствие завладело ее сердцем. Но ей очень захотелось помочь Сагарду.

Он не ответил. Лишь посмотрел на нее своим единственным синим глазом. Она слишком долго вглядывалась в синеву этой бездны. Что-то произошло. Мгновение показалось вечностью. Вокруг раскинулись мириады ярких звездных светил…

Вечность чей-то разум дрейфовал в синеве бесконечно ласковой вселенной. Казалось, что он останется здесь до скончания эпох, когда со всех сторон прозвучал голос, который хотел быть шепотом. Этот шепот вырвал разум из объятий тоски, которая так и не успела зародиться.

— Вернись ко мне, — сказал шепот.

Она вздрогнула и закачала головой в разные стороны, отгоняя мимолетное наваждение. Что это было?

— Вернись ко мне чуть позже, — повторил голос альва. Он улыбался. — Мы можем помочь друг-другу.

У Эйлин больше не осталось сомнений.

— Хорошо, — уверенно прошептала она и затянула повязку на его культе.

Она вышла в приподнятом настроении. Лина удивленно смотрела на Эйлин. Та изменилась и ей это не понравилось.

Через несколько часов Эйлин вернулась. У нее было достаточно времени до того, как кто-нибудь спохватиться, что она задерживается.

Сагард сидел на кровати в странной позе и с закрытыми глазами. Ноги скрещены, спина идеально ровная, а единственная рука расслабленно свисла вдоль туловища. Его сосед Курц успел привыкнуть к повадкам альва и не обращал на него никакого внимания.

Альв медленно приоткрыл глаз и, посмотрев на своего соседа, улыбнулся. Курц встал и… вышел. Просто молча ушел. Эйлин успела лишь удивленно поинтересоваться:

— Куда это вы собрались? Вы понимаете, что вас ожидает за нарушение правил?

Курц лишь хмыкнул и, одарив напоследок сестру своим похотливым взглядом, вышел.

— Что это было? — спросила Эйлин.

— Он ушел.

— Я вижу, что он ушел. У него живот распорот и гноится. Он умрет.

— Я знаю. Курц умрет в любом случае — вы ему ничем не поможете. Я подарил ему возможность не тлеть, а сгореть, — сказал он спокойным, размеренным голосом и в очередной раз улыбнулся.

— В смысле — подарил? — глаза Эйлин засверкали праведным гневом.

Кем возомнил себя этот альв? Из ее головы вылетели очень важные моменты с последней встречи с ним — остались лишь чувства и восприятия.

— Прости, если расстроил, — улыбнулся Сагард. Он все еще сидел в своей глупой, но чем-то завораживающей позе. — Это его выбор, правда. Я просто ему правильно предложил и он согласился.

Эйлин слегка успокоилась. Но лишь слегка.

— О чем ты хотел поговорить? У нас немного времени. Меня накажут…

Она не успела договорить.

— Об этом я и хотел поговорить. О твоем наказании.

Эйлин насторожилась.

Хеллор играл с сестрой Ганры Эйлин. Он не договаривал особенные фразы до конца, разрешая ей сделать выбор без выбора. Его поза, слова, мимика и жесты — становились неосознанными намеками для ее подсознания. Незаметно для самой Эйлин, он общался с ней на более глубоком уровне, вводя ее в смущение, в гнев, в тоску, в недоумение. Он точно знал, когда нужно ответить правильным вопросом и задать нужной ответ. Именно в такой последовательности ее подсознание воспринимает сейчас его причудливый язык.

— Ты говорил, что любишь меня? — она проигнорировала его слов и скрестила руки на груди. — Зачем ты это сказал? Мне неприятно, когда со мной играют. Больше так…

— Я могу тебе помочь. Ты же хочешь…

Что-то зашевелилось у нее в области живота. Что-то теплое и одновременно зловещее.

— Поможешь? С чем? — нервно спросила она. — С чего ты вообще взял, что мне нужна твоя помощь?

Он кивнул на длинные ноги Эйлин. Отец Владмаир Трайзн бил ее слишком сильно. И слишком заметно. Она одернула обтягивающий подол, но это не сильно помогло скрыть многочисленные увечья.

— Я ударилась, — нелепо попыталась она оправдаться.

Сагард слегка улыбнулся. Он не ответил, но одним лишь движением своих губ отверг эту глупую попытку отвертеться. Его улыбка была такая убедительная и уверенная, что Эйлин почувствовала себя юной девой перед первым поцелуем и залилась краской.

— Я… я… — глаза стали предательски слезиться, и она отвернулась.

— Я помогу тебе, — повторил он шепотом, не переставая улыбаться. В его голове звучала уверенность теплой стали. Он точно знал, что сможет ей помочь и не сомневался в этом ни единого мгновения.

И она где-то уже слышала этот шепот…

В альве чувствовалась сила. Мужская сила, которой так ей не хватало. Эйлин всегда была одна в этом жестоком мире, а ведь приходилось еще ухаживать за больной младшей сестрой. Ради нее она и терпела всё это. Никто и никогда не предлагал ей помощи. Она всегда преодолевала боль и унижения в одиночестве. Ради корки хлеба, крыши над головой и целебных трав…

Он не торопился говорить.

— Почему ты здесь? — наконец-то спросил альв. Запахло ольхой.

— Я… моя сестра. Она… — голос почти сорвался, но Эйлин еще держалась.

Он улыбнулся.

— Я понимаю тебя, Эйлин.

Он назвал её по имени.

Она не сдержалась и слезы потекли по ее щекам. Никогда она не встречала человека, который мог бы понять ее без лишних слов. Понять ее боль и ее страхи. Всем было на нее плевать — ею пользовались ради собственных примитивных целей и благ.

Сагард встал с кровати, подошел и крепко обнял Эйлин. Тепло его тела мгновенно пробралось к ее озябшему сердцу. Он шептал ей на ухо странные слова, а она завороженно слушала, не в силах остановить предательские слезы.

Он всё знал.