Кассандра Клэр - Draco Veritas

Гарри внизу вдруг остановился и замахал рукой: по парадной лестнице сбегал безошибочно узнаваемый по ярко-рыжей шевелюре и долговязой фигуре Рон. Он махнул рукой куда-то себе за спину, и Гарри, а следом Драко, прибавили шагу.

Кажется, спорят.

Рон. У него, по мнению Гермионы, тоже всё складывалось на редкость удачно, хотя она до смерти боялась пропасти, которая могла разверзнуться между ней, Гарри и Роном после всего случившегося. Однако ничего не произошло — напротив, в каком-то смысле они даже сблизились, будто, предав сожжению тайное недовольство и сокрытые от всеобщих глаз обиды, кои так долго подтачивали их дружбу, получили шанс начать всё заново.

Пожалуй, Рон изменился сильнее остальных. Когда-то такой же импульсивный и порывистый, как сестра, он стал рассудительней и сдержанней и теперь частенько сидел, о чём-то размышляя. Как-то раз Гермиона спросила, о чём же, и Рон ответил, что после Румынии понял одно: если постараться, он может заглянуть в будущее невыразимо далеко и увидеть конец света.

— Всего-всего света, — уточнил он, пожёвывая кончик пера, — звёзд, планет, галактик. И даже магии. После этого начинаешь смотреть на вещи по-другому.

Кто бы сомневался…

Впрочем, спрашивать, действительно ли он заглядывал настолько далеко, Гермиона не собиралась, потому как попросту не хотела этого знать. Рон же держал новообретённые знания при себе, за что она была ему весьма признательна, хотя время от времени болью растревоженной старой раны и подкатывало желание подойти и спросить.

Меж ней и Гарри тоже существовала тема, которую они не обсуждали и которая не давала ей покоя: что же ждёт их потом, после школы? В день выпуска малфоевские коляски доставят их на церемонию бракосочетания: Гермиону и Гарри, Рона, Драко с Блэз, Джинни… с Симусом, само собой… Далее последуют несколько дней празднеств, а потом… А потом — неизвестность. Будущее простиралась перед ней белым пятном на карте. Если у Гарри и были какие-то планы, Гермиона об этом не знала. Равно не представляла она и как себя по этому поводу вести.

А ещё — она не знала, как он к ней относится.

Внизу, на лестнице, Гарри и Драко простились с Роном, а потом и друг с другом, разойдясь в разные стороны. Рон замер на ступенях — задумчиво? одиноко?.. Через мгновение к нему подошла девушка с рыжими же волосами.

Джинни?

Гермиона как раз собиралась высунуться из окна, когда портьера, за которой она сидела, отодвинулась. Перед оторопевшей девушкой стояла Джинни — явно на взводе. Впрочем, гриффиндорская староста не приняла это близко к сердцу: всё последнее время Джинни ходила с таким видом, будто вот-вот раскричится или разрыдается, и Гермиона была тут совершенно не при чём.

— Мне нужно с тобой поговорить, — сказала Джинни.

…Ага, значит, с Роном был кто-то другой… — озадаченно подумала Гермиона и подвинулась, приглашая подругу присесть.

— О чём?

Джинни помедлила, и во время паузы Гермиона успела отметить, что и жакет-то на девушке застёгнут сикось-накось, и косы, обычно тщательнейшим образом собранные, растрепались, а на правой руке невесть откуда появился подозрительный синяк. К горлу подступила волна сочувствия: в январе Джинни была отчаянно-смелой — такой смелой, что едва уцелела, а в итоге же эта самая отвага её и сломала.

Наконец Джинни открыла рот:

— Хочу, чтобы ты приготовила мне Любовное Зелье, — пряча глаза, сказала она.

Всё сочувствие как ветром сдуло.

— ЧТО я должна для тебя приготовить?!

— Любовное Зелье, — нахмурилась Джинни.

Выронив книгу, Гермиона за руку вздёрнула Джинни на подоконник рядом с собой. Портьера снова отгородила их от мира.

— Это какая-то шутка, да? Успокой меня — признайся, что ты добралась до вина, которое мы приготовили на свадьбу, и напилась.

— Я не пьяна. И отдаю отчёт, о чём прошу.

— Нет, не отдаёшь. Ты вообще соображаешь, насколько безнравственно это зелье? А уж насколько незаконно!..

— Вот только не надо говорить, будто тебя волнует законность, — отрезала Джинни. — Я в курсе насчёт Многосущного Зелья…

— Тогда имелась серьёзная причина!

— Сейчас тоже!

— Джинни, — прошипела Гермиона, изо всех сил стараясь не повысить голоса, — ты не имеешь права поить Драко Малфоя Любовным Зельем, ясно?

Джинни разинула рот, и именно в этот миг портьера вновь отодвинулась. Перед ними возник улыбающийся Гарри, пахнущий, как Гермиона и ожидала, свежей травой.

— А я-то думаю, куда ты подевалась, — обратился он Гермионе. — Что-то замышляете?

Гермиона мысленно взмолилась, чтобы Покровители Влюблённых на небесах посмотрели сквозь пальцы на ложь, которую она собралась произнести: сложно даже предсказать, как отреагирует Гарри на новость про Джинни, Драко и Любовное Зелье. А вдруг у него голова оторвётся и будет, что твой бладжер, летать туда-сюда по гостиной?

— Мы тут наряды обсуждаем. К свадьбе.

— Я буду в чём-нибудь простом и чёрном, — поделился Гарри. — Ну, может, ещё бархотку с жемчугом…

К вящему изумлению Гермионы, Джинни, побагровевшая до корней волос, рассмеялась:

— Какое скудное у тебя воображение. А как насчёт шпилек?.. В этом году актуально.

— Не понимаю, как девчонки вообще могут ходить на этих… — охотно подхватил Гарри, но Гермиона его перебила:

— Гарри, — она улыбнулась с ощущением, что лицо предательски трещит по швам, — если можно, нам бы хотелось продолжить разговор с глазу на глаз.

— Да ну? — Гарри приподнял брови.

— Ну да. Не хочу, чтобы ты узнал о моём наряде до торжества.

— Вообще-то это не наша свадьба, так что…

— Такова традиция, — отрезала Гермиона.

— Чушь собачья… — пробурчала Джинни.

Гарри с любопытством посмотрел на неё, только-только разглядев взволнованное выражение лица и румянец.

— Уже слышали, что Драко будет с Блэз? — безо всякой подначки поинтересовался он, обращаясь вроде как к обеим, хотя на деле вопрос адресовался именно Джинни.

Щёки той запунцовели сильней. Но до того, как она успела подобрать слова, Гермиона вскочила и вытолкала Гарри за портьеру, в гостиную.

— Честное слово, Гарри, поимей совесть, а? И оставь нас с Джинни, мы разговариваем.

— Как скажешь, — он наклонился, чмокнув её в макушку. — Тогда до ужина, да?

Раздражение Гермионы тут же улетучилось:

— Конечно.

— И если вырядишься на свадьбу в какие-нибудь кошмарные кружавчики — чур, на меня потом не пенять. Я честно пытался предупредить.