Керк Монро - Убийцы чудовищ

— Тебя, например!..

Тут уже рассмеялись оба. Слишком уж плохо вязались между собой Конан Канах и пятизубая корона Тарантии.

Но разговор этот Конан запомнил надолго — выводы Гвая показались киммерийцу вполне разумными.

Действительно, если Пуантенская партия постепенно начинает готовить почву для устранения с престола никчемного Нумедидеса, то почему бы не поучаствовать в грядущем веселье? Жаль, конечно, покидать Гвайнарда и компанию, но седмиц через пять-шесть надо будет собраться и выехать на Закат — вдруг получится ухватить и свой кусок сладкого пирога?

Ехать ранней осенью смысла нет никакого — попадешь в распутицу, придется подождать до середины второй осенней луны, когда почву схватит первый мороз... Через Пограничье, полуночные перевалы Немедийских гор, Темру, Гандерланд...

«Дурак! — обругал себя Конан. — Какая Темра? Откуда здесь Гандерланд? А Хайбория кА - жется блеклой точечкой на звездном небе! Не за будь, тебя занесло к демонам на куличики, и выхода отсюда нет никакого! Огромная, богатая, красивая и опасная тюрьма, доверху набитая чудовищами и нечистой силой! И ведь подкоп не сделаешь, и решетки не перепилишь!

— О чем ты договорился с Турудисом? — спросил Конан, желая отогнать дурные мысли. — Неужели демон согласился переговорить с крылатыми летунами?

— Его условия ты уже слышал, — сказал Гвай. — Персональный склеп, охрана и все такое. Выполнят — он сходит к летунам. Вот, кстати, Турудис потребовал, чтобы ему устроили встречу с таном. Ничего, Арнульф переживет. Я думаю, что со временем дело уладится — Турудис откровенно скучает в бездействии, а мы предложили ему несколько поразвлечься. Сам понимаешь, каково это — столетиями сидеть в стене и дожидаться, пока не заявятся осквернители гробниц. Демон владеет магией, значит сможет общаться с летунами. Если они его примут и согласятся с нашими доводами... Глядишь, конфликт двух разумных рас окажется разрешен с помощью нечистого духа из Черной Бездны. Если сейчас вернемся домой, через полгода обязательно наведаюсь на Аурус, узнать, есть ли изменения к лучшему.

—Посмотри, скалы закончились. Теперь куда ехать?

Цепь каменных нагромождений кирпичнокрасного цвета оборвалась, открывая обзор. Впереди простиралась бесконечная травянистая равнина, а слева, на полуночном закате темнела пушистая лесная полоса. На взгляд Конана до опушки оставалось около полутора лиг.

— Приметы сходятся, — кивнул Гвай. — Турудис сказал, будто отыскать этого полубога будет довольно просто, не промахнемся. Насколько я понял демона, Мархорт изначально принадлежит Кертару — как солнечный свет, воздух или деревья. Он не порождение этого мира, а его часть.

— Ты что-то говорил про ловушки? — настороженно сказал варвар. — Едем шагом, со всей осторожностью — очень не хочется сверзиться в яму с кольями на дне!

Чащоба встретила путников полнейшей тишиной — лишь изредка в дебрях щелкали сухие веточки. Подлесок состоял из кустарников и огромного количества ярких цветов, которые Гвай запретил трогать — вдруг ядовитые? Тропинок не наблюдалось вовсе, будто в лесу не ходили даже животные, обычно протаптывавшие дорожки в сторону водопоя или берлоги.

Больше всего людям не понравился воздух — густой, без единого движения, затхлый. Заберитесь в подвал давно заброшенного дома и почувствуете то же самое. Запах плесени, сырости, подгнивающих листьев; очень слабо пахнет еще чем-то мерзким, напоминающем о разлагающихся трупах или испорченной пище. Лес выглядел мертвым.

—Приятное местечко, — поежился Конан. — По моему разумению, боги обязаны выбирать для своей обители нечто более возвышенное и удобное. И чтоб нектаром пахло!

Охотники блуждали по лесу не менее колокола, старательно обходя черные болотины и поваленные стволы. Пусто! Никаких признаков жилья или святилища — только серая пыльная паутина, тягучая мерзкая слизь, свисавшая с трухлявых подгнивающих веток, на некоторых деревьях замечались желтые шарообразные плоды, видом сходные с дыней. От любопытства Конан сорвал одну такую дыньку, принюхался и едва не сплюнул — пахло тухлятиной. Разозлившись, варвар запустил плод в ствол близлежащего дерева...

— Рехнулся?! — это был первый возглас Гвая, который разобрал слегка оглохший варвар. Оказалось, что Конан валялся на прелой влажной траве, сартак беспокойно гарцевал шагах в тридцати поодаль, а на правом бедре киммерийца зияла небольшая, но весьма болезненная рана, из которой торчало что-то темное и твердое.

Желтый плод, ударившись о твердую кору дерева с грохотом взорвался, разбросав едкое сероватое облако пыли и десятки звездочек-семян, которые могли поранить не хуже любого шурикена. К счастью, пострадал только Конан, а у гваевского коня оказалась перерезана упряжь. Окажись всадники поближе, могло и убить.

Гвай двумя пальцами извлек из ноги киммерийца жесткое, как железо, треугольное семечко, отбросил подальше и кое-как перетянул рану, Конан сквернословил сквозь зубы — больно, кровь течет, а зловоние усилилось до полной невозможности. Словно в выгребной яме сидишь!

Пока Гвайнард возился с повязкой, раздирая на ленты запасную нижнюю рубаху, добытую из дорожного мешка, Конан озирался по сторонам, ожидая очередных пакостных сюрпризов. Он и прежде слыхал о растениях-хищниках, в Дарфаре их множество, но такие растения охотятся только на мух или совсем крохотных птичек. Зачем же природа Ауруса создала плоды, больше похожие на взрывающиеся горшки с зингарским огнем, где в сместь земляной смолы, угольной пыли и некоторых других горючих составляющих обязательно добавляют железные обрезки — чтобы раненых было больше?

Желтых плодов на поляне наблюдалось великое множество. Упади они все одновременно, о Ночной Страже на Аурусе никто больше никогда не услышит — охотников изрешетит тысячами осколков. С другой стороны прогалины возвышается огромный завал бурелома — десятки поваленных и гниющих деревьев. Больше ничего привлекающего внимания — древний, умирающий лес.

— Встать можешь? — Гвай поднял Конана за руку. Варвар морщился, но терпел.

— Мы не заблудились? — угрюмо спросил киммериец, попутно размышляя о том, не было ли в поранившем его зернышке какой-нибудь заразы. — На мой скромный взгляд, в таком лесу не то, что бог, самый грязный демон не поселится! Надул нас Турудис, вот что я скажу. И солнце садится.

— Поездим еще немного, а когда начнется закат, поскачем обратно в крепость, — решил Гвай. — Конан, погляди, куда это твой Гнедой собрался?

Сартак вовсе не по-лошадиному пропищал неразборчивую тираду, смысл которой от охотников ускользнул, вломился в напоминавшие шиповник колючие кусты и сгинул в дебрях, обходя гору бурелома. На яростные оклики хозяина Гнедой отзываться не желал.