Нобору Ямагути - Серебряный праздник Сошествия

— Нет, это скорее не из-за любимой девушки, а ради себя самого, во всяком случае, я так чувствую.

— Если сможешь, объясни мне смысл сказанного.

Сайто, глядя прямо перед собой, сказал:

— Мне кажется, что если я не пойду, то все мои слова о любви окажутся ложью. Непозволительно, если собственные слова становятся ложью. Нестерпимо, если собственные чувства становятся ложью.

Приложив пальцы ко лбу, Джулио изобразил страдания.

— Я говорю странные вещи?

— Ты — не дворянин, и я — тоже не дворянин.

— Угу.

— Считаю, что такой стиль мышления, вероятно, совершенно как у дворян.

— Ты одобряешь? Все это?

Крепко сжав уздечку, Сайто пришпорил лошадь.

И она поскакала прямо по дороге, где уже начала сгущаться темнота.

Глядя вслед фамильяру, Джулио улыбнулся и тихо пробормотал:

— Ты очень неуклюж, Гандальв.

Глава 10: Координаты отваги

Вершина невысокого холма, отмеченного на карте… восходящее солнце одаривало ночную тьму своим светом.

Пространство, которое можно было охватить взглядом, расширялось. Перед глазами, полого спускаясь, простиралось красивое поле, заросшее травой.

Вершина отмеченного в верхней части карты холма, который располагается в ста пятидесяти лигах к юго-западу от города Саксен-Гота.

Сайто добрался сюда, всю ночь понукая лошадь скакать галопом. Странное возбуждение окутывало его тело. Хотя мальчик всю ночь провел верхом на лошади, у него было ощущение, что одновременно с тем, как светает, у него восстанавливаются боевой дух и физическая сила.

В утренней дымке медленно… сопровождаемая слабым гулом от сотрясения почвы, появилась огромная армия.

Сайто поднялся и хлопнул по крупу лошадь, которая довезла его. Животное, щипавшее траву, испугавшись, поскакало в том направлении, откуда они прибыли.

— Не будешь использовать лошадь? — пробурчал Дерфлингер, висевший за спиной.

— Он ведь — тоже живой. Не инструмент.

— Ты слишком добрый. Партнер.

Сайто спросил у меча:

— Кажется, Гандальв уничтожил отряд численностью тысяча человек? Хотя и семьдесят тысяч, как-нибудь справимся?

— Все-таки я уверен, это потому, что так называемая легенда преувеличена. Должен со всей прямотой сказать — не сильно-то на это надейся. Тысячи человек точно не было.

— …Ну и что это такое? Давай, трави небывальщину. Точнее сказать, не говори мне правды. Раз уж взялся, ври уж до самого конца.

На противоположной границе поля была видна альбионская армия, двигающаяся походным порядком. Это было огромное семидесятитысячное войско, но поскольку части двигались не в боевом порядке, не было видно, что численность воинов такая уж большая.

Однако здесь действительно было семьдесят тысяч.

Солдаты, несущие оружие, маги, имеющие в использовании мощные заклинания. Пушки. Полулюди — орки и тролли. Драгуны… Рыцари верхом на мистических животных.

Это — действительно семьдесят тысяч.

Голосом, в котором сквозил страх, Сайто пробормотал:

— Черт, почему я должен бросаться туда в атаку?

— Ты же слышал что к чему? Полагаю, поскольку союзники собираются эвакуироваться на кораблях. И для этого ты должен любой ценой выиграть время, кажется так?

— Нет, это не то… Ладно, проехали, — Сайто вздохнул. — Когда в прошлый раз были здесь, меня спас крот Гиша, однако на этот раз невозможно сбежать.

— Даа, нереально. Поскольку, в любом случае, нужно задержать врага.

— Ведь я потерплю поражение.

— Партнер, как бы там ни было — атакуй в лоб. Если уж так получилось, откуда не зайди — все едино. Однако нацелься на командиров. Если убить главу, тело будет в смятении. И будет остановлено. Возможно, около одного дня выиграем.

Сайто, кивнув, сжал рукоятку меча.

Руны на левой руке начали светиться.

— Эй, Дерф…

— Что?

— Можно, я расскажу кое-что из своего детства?

— Валяй.

— На станции хулиган затеял ссору со старушкой. Вроде бы, он ударился об ее корзину. Но я был слабым ребенком, поэтому не мог как-то помочь, только смотрел. "Если бы я был сильным", — такая у меня была мысль. Однако в то же время я почувствовал облегчение. Если бы я был сильным, то должен был помочь. Но даже если бы я был сильнее, то не обязательно бы смог победить.

— Именно так.

— Итак. Я стал сильным. Я получил силу. И снова оправдываться не могу. В то время у меня не было силы, поэтому я мог оправдываться, что не следует вмешиваться. Ведь я был слабый, поэтому ничего не попишешь. Однако снова оправдываться я не могу. Потому что сейчас я — сильный. Что ни говори, все именно так. Потому что я — Гандальв.

— Угу, — коротко лязгнул Дерфлингер.

— Но, знаешь… Несмотря на то, что есть сила, она только снаружи. В душе я совсем не сильный. Ничего не изменилось. Ничего не поделаешь, но Гандальв, легендарный фамильяр — все это случилось так неожиданно. Я не способен это осознать. Поэтому я такой вот неподходящий для всего этого. Стать щитом для всех — в действительности я ужасно этого не хочу. Я трясусь от страха. Не хочу умирать, черт возьми!

— Партнер всецело переполнен чувством долга.

— Это — невыгодное качество. Чересчур убыточное.

"То, что называется смелостью — не это ли оно?" — подумал Сайто.

— Слушай, Дерф…

— Чего?

— Я погибну?

— Вероятно.

Сайто умолк. Дерфлингер, вероятно чтобы смягчить ситуацию, произнес:

— Должен сказать, что если взялся за дело, так покажи себя в выгодном свете.

— Почему?

— Полагаю, что это круто.

Впереди, приблизительно в четырехстах мейлах, виднелся авангард альбионской армии.

Тело мальчика двигалось само собой. И было непонятно, что это: сила ли Гандальва, собственная смелость Сайто или что-либо иное…

Нацелившись на семидесятитысячную армию, фамильяр ринулся вперед.

* * *

Тем, кто самым первым заметил Сайто, который, пронзив утреннюю дымку, шел в атаку, был не конный разведывательный отряд, идущий в авангарде, а фамильяр-сова, принадлежащая офицеру, командовавшему шагающими следом стрелками. Дворянин не доверял кавалеристам, поэтому самостоятельно выполнял охрану передних линий.

Получив изображение, которое видела его сова, офицер приказал своим подчиненным стрелкам заряжать оружие. Во время обычного похода ружья не заряжены.

— …Что? Один? — командир удивился тому, что противник нападает в одиночку, но затем он поразился его скорости.

Это была скорость, недоступная для ног человеческого существа.