Алиса Лент - Кровь Оборотня

Я похлопала некроманта по спине и потрепала пса по голове.

— Что случилось-то?! — спросила я.

— Этот… этот тип отказывался нам говорить, где вы расположились с Браем! — Илиан выразительно тыкнул трактирщику в грудь длинным и кривым пальцем.

— Почему? — удивилась я.

— Госпожа Каэтана, поймите, вы пришли сюда вдвоем со своим спутником и я понятия не имел, что с вами еще кто-то путешествует! А уж когда сюда пришел некромант, — Крейван выделил последнее слово — я тем более заподозрил, что он неспроста сюда наведался. Вы ведь Охотница и я подумал, что этот тип хочет причинить вам зло! Именно поэтому я отказался говорить им номер вашей комнаты, но он отобрал у меня журнал и собирался бежать наверх. Слава Богам в этот момент спустились вы, — мужчина негодующе покачал головой и, махнув рукой, исчез за ширмой, ведущей на кухню.

— Как вы нас нашли? — потрясенно воскликнула я.

— Интуиция! — гордо вздернул подбородок Илиан.

"Слушай ты его больше! Мы тут все гостиницы обошли, расспрашивая о вас! И то он бы сам не догадался, пришлось его тащить за собой. Что с Охотниками?"

— Кстати, Охотники получили билет в один конец, — вслух сказала я.

— Куда? — сощурился некромант.

— В ад, — развела я руками, широко улыбаясь.

"А где Брай, Каэ?" — подозрительно сощурился Клык.

"Кончился" — ухмыльнулась я.

"Бедняжка, что ж ты его так довела-то?" — прохныкал пес — "А если серьезно?"

"Наверху, купается"

Мы втроем уселись за столик и я заказала новопришедшим обед. Так как денег у них с собой не было, они со вчерашнего дня ходили голодные и злые. Подождав, пока спустится Брай, Илиан начал рассказывать историю того, что с ними случилось, когда мы разделились. Мужчина в красках расписывал события вчерашнего дня, а Клык комментировал то, что было на самом деле. Получалось забавно, оказывается, некромант любил приукрасить правду в свою пользу.

Из их рассказа мы с Браем поняли, что Охотники так были сосредоточены на нашей с Браем поимке, что совсем забыли про некроманта и пса. Некромант бросился на наши розыски, отважно карабкаясь по скалам ("Вранье, — фыркнул Клык — он сразу же смылся!"), но найти нас не получилось и он решил идти в ближайший город, которым собственно и являлся Елигай. Правда, не город, а деревня, но это не столь важно.

История с тем, как они добирались до деревни, была полностью придумана, и Клык посоветовал лишь делать восторженный взгляд и вздыхать, удивляясь подвигам великого некроманта. Мы с Браем так и сделали, чем заработали благосклонность Илиана и повысили его самооценку до предела.

Закончив с обедом, мы вместе с толпой людей двинулись к Кривым скалам, чтобы самолично улицезреть Проклятую Рэстлесс.

Когда мы рассказали Илиану о ней, он загорелся желанием увидеть все лично и даже заикнулся о том, что, может быть, смог бы ей помочь, на что Брай заявил, что тогда деревня потеряет половину всех своих гостей.

Идти было тяжело, ноги вязли в раскисшей от дождей почве. Подошвы скользили и тяжелели от налипших комьев грязи. Снега здесь почти не было и уже ощущалось теплое дыхание весны, правда, пока оно еще выражалось в моросящем противном дождике и размякшей земле.

Проселок, которым мы шли, как нельзя более располагал к мрачным мыслям. Деревья почернели от бесконечной сырости, казалось, они умерли и уже никогда не расцветут на их ветках сочно-зеленые листья. Унылое серое небо прятало за собой солнце, отчего на душе становилось как-то печально и тоскливо. Заунывно каркали вороны, перепрыгивая с могильных плит на кладбище, мимо которого мы проходили.

Из-за нескончаемого дождя на землю лег густой туман, словно кисель неохотно проталкивающийся в легкие и, заставляя дрогнуть до костей. В общем обстановка как нельзя более располагала к суициду и к той, к кому мы шли.

Облезлые, ржавые купола церквушки показались уже за триста футов до нее. А когда мы подошли ближе, то увидели заброшенные сады, с разбитыми рядом садиками, в которых повяли все цветы, выжили только сорняки, но и они пожелтели и пригнулись к земле. Снег здесь лежал местами: грязный и талый.

Церковь, несмотря ни на что, все так же крепко стояла, правда в заброшенном состоянии выглядела какой-то серой и темной.

Мы стояли на небольшом пригорке перед ней. Выходить к нам Проклятая Рэстлесс, по-моему, не собиралась, а идти за ней никто не решался. Я заметила у пары подростков самодельные пращи и целую пригоршню мелких камушков, крепко набитых в подол курток.

Кто-то, особо отчаянный запустил камень в витражные стекла церкви и выкрикнул имя Проклятой. Несколько минут она по-прежнему не выходила, но потом дверь со скрипом открылась и на улицу вышла странная особа.

Если не считать бледной серой кожи, как у зомби, она вполне могла сойти за живого человека: длинные русые волосы роскошными кудрями спадали до поясницы, бездонные серые глаза взирали на мир из под пушистых ресниц. Проклятая, как и говорил трактирщик, была одета в свадебное платье, которое сейчас превратилось в простую грязную тряпку, которой и полы было бы неприятно мыть. Засохшие пятна крови, уже давно потеряли прежнюю яркость. Девушка была босая и ноги почти до колен покрывала грязь, также как и подол платья.

Но то, на что я сразу обратила внимание — это огромный серебряный крест на груди, а под ним ровнехонький ожог.

По толпе раздался возглас изумления. Девушка, как ни странно печальной не выглядела. Казалось, она рада неожиданным гостям. В чем-то ее можно было понять — девять лет прожить в такой глуши в одиночестве, пускай даже ты уже тысячу раз мертва!..

Какой-то мальчишка, стоящий неподалеку от нас, поднял с земли крупный камень и хотел, было, запустить им в Проклятую Рэстлесс, как Брай тыльной стороной ладони сшиб его на землю и навис над ним грозной скалой.

— Еще одна подобная проделка и тебе предстоит подобное существование вместе с ней! — с яростью сказал он.

Мальчишка, едва Брай отвернулся от него, сразу же состроил гримасу, но едва Охотник обернулся, поспешил ретироваться в неизвестном направлении. Наученные чужим горьким опытом, больше никто не поднимал камень на Проклятую.

"Смотрины" длились чуть больше часа, Рэстлесс с удовольствием общалась с людьми, но что-то в ее разговоре выдавало в ней сумасшедшую. Она неожиданно начинала громко смеяться или разбивать кулаки в кровь об камень. Несколько бабулек, пришедших самолично увидеть легенду Елигая, судорожно крестились при очередной ее выходке и испуганно пятились, когда она, заметив это, решительно направлялась к ним.