Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Гном промолчал, что-то они сегодня все хранят молчание. Не знали, что сказать? А вот я бы мог много чего им наговорить, меня это все это уже давно раздражает.

— Меня немного нервируют ваши игры, — как можно более дипломатично произнес я, проникая за ограду.

— Такова наша природа, ни нам ее менять, ни тебе.

Я приблизился к гному, да он и впрямь заметно похорошел. Обзавелся парочкой увесистых молочных желез и других "лишних" дополнений к своим детородным отросткам. Лучше буду смотреть вон на ту сосну, она хотя бы не так уж сильно изменилась, на фиолетовые листья можно было и не обращать внимания.

— Если образ не нравится, смени его, — предложили голоса из пучины веков.

— Давай лучше к делу, а выглядеть можешь, так как тебе удобно.

— Какое у нас с тобой дело, механист?

Определенно все эти ночные странники решили меня раскалить до белого пламени.

— Ты же меня ждал, значит, зачем-то я тебе понадобился.

— Почему ты так подумал? Мы только сказали, что ожидали тебя.

— И для чего же?! — проскрипел я, не разжимая зубов.

— Ты мог прийти, мы ожидали.

Я сдался, у этих существ абсолютно отсутствует логика, не имеет смысла пытаться выдавить из него объяснения.

— Хорошо! — я поднял обе руки и даже сумел рассмотреть их. — Отвечай тогда на мои вопросы!

— Мы не можем, ты сам вопросы себе задаешь, тебе и искать на них ответы…

— Замолкни! Мне не нужны твои мистические бредни! Отвечай, как я тут оказался!

— Ты пришел и твое появилось в этом месте.

— Нет, приятель, ты меня с ума сводишь… Или, следуя твоей логики, ты отдаешь свое видение мира мне…

Следует ли задавать еще вопросы? Не проще ли прийти утром, когда в мир вернется немного прагматичной логики? Не думаю, что следовало продолжать эту игру в слова, у меня уже руки чесались от желания разорвать призрак гермафродита на отдельные куски.

— Раз ты оказался таким бесполезным мешком с мясом, изволь убраться с моей дороги!

Я уверено зашагал на гнома, тот даже не шелохнулся.

— А зачем тебе? Не пустим к Ней.

— Добавь немного эмоций в свой голос, а то уснуть можно, такой ты скучный, — сказал я гному и отодвинул его в сторону, словно пустую бочку.

Я проник в дом к Асани, миновав гнома. Внутри было на удивление пусто, ни картин, ни дорогущих ковров, ни даже дыбы и колодок с кровоподтеками — главные атрибуты любого властного человека! Не ожидал, что Асани аскет.

Высокий потолок без фресок или иных украшений терялся в вышине, его поддерживали на себе ряд тонких с детскую ручку колон, которые были хаотично разбросаны по всему залу без намека на логику. Неужели этот гном сумел меня околдовать, не зря же он грозился не пропустить меня. Не верилось, что Асани будет жить в подобном месте. Не верилось мне, что оно вообще могло существовать в реальности. Словно я находился в какой-то пещере, глубоко под землей, только эта пещера создана инструментами не природы, а человека.

Я долго шарил взглядом по залу, выискивая путь или наверх или в соседнюю комнату, но зал, казалось, был бесконечен. Только входная дверь у меня за спиной все так же оставалась единственным украшением пустого пространства. Не хотелось уходить от нее, вдруг я никогда не смогу вернуться, чтобы, свершив подвиг, выйти из этого дома.

Ладно, чего мне тут бояться, в крайнем случае, пробью стену лбом, это хоть чуть-чуть украсит окружающее пространство.

Я пошел прямо вперед, гордо осматриваясь по сторонам: мрамор, мрамор, мрамор, всюду этот холодный гулкий камень. Будь я в сапогах, тут бы создавалось чудовищное эхо, способное раздавить любого нарушившего тишину. Думаю, гному надо защищать хозяйку не от внешних врагов, а от самой себя.

Наконец-то мне повезло — в самом дальнем темном углу зала спряталась лестница, ведущая наверх. Не знаю, что у меня случилось со зрением, но казалось, что эта лестница убегает вверх до самого неба. Немного эгоцентризма как понимаю? Не зря же вдоль перил этой лестницы разбросаны различные статуи и картины, на первой из них изображен младенец, оповещающий о своем появлении на свет. Судя по рисунку — это девочка, а судя по гневности младенческого личика — это Асани.

Что ж, я проследовал вверх по лестницы чужой души, стараясь не глядеть по сторонам. О прошлом своей дорогой соседки я могу узнать в любой момент от нее же самой и без всей этой вычурной символичности.

Топать пришлось долго, мрамор ступеней сменялся то колючим железом, то гниющим деревом (мне посчастливилось почувствовать, как я раздавил мокрицу и не одну), то дорогим ворсистым ковром (как удачно — вытру ноги). На вершине лестницы скрывалась небольшая комнатка с пустой комнатой, да — детская. Опять символы?

Глупости какие, можно было обойтись и без этих фокусов, и так ясно, что даже такая женщина как Асани тайно мечтала насладиться радостями материнства.

На миг я устыдился своих мыслей, как можно насмехаться над чужими мечтами, лучше молча последовать дальше, тем более вот она комната самой хозяйки этого веселого особняка.

Огромная белая кровать, пустая гигантская комната и женская фигурка, спрятанная под тонкой простыней. Неужели ей так противно все ее окружение, что оно представлялось ей подобным образом? Эх, узнать бы, чем я мог помочь. В самом деле, не предлагать же заполнить ту маленькую комнату, меня за такие предложения навсегда причислят к врагам рода Вейнтас.

Я приблизился к спящей Асани. Она пусть и лежала неподвижно, выглядела все же живым человеком, а не зарисовкой из анатомического атласа. Готов поспорить, ей даже сны никакие не снились сейчас, а может быть и никогда в жизни. Это грустно, сны это веселое времяпровождение, доказательством чему может служить мое ночное путешествие.

Пошарив у себя в карманах, я немедленно остановился и оглядел себя, точнее то, что мог увидеть. Да, я внезапно оделся. Ухмыльнувшись — безумный мир, значит, безумные законы — я продолжил обшаривать свои закрома в поисках… поисках… чего?! А вот нашел! Себе в руку я положил миниатюрную шкатулку, подаренную Асани лет пять тому назад, и не вспомнить уже по какому случаю. Это не важно, важно другое — сколько лет прошло, а эта вещь все не смогла стать вещью Асани.

Я хорошенько отчитал спящую женщину, ей-то все равно, а мне приятно высказать свое возмущение. Закончив удовлетворять страсть к разговорам во сне, я отворил шкатулку, в ней на звездном фоне летел небольшой воздушный кораблик. Такой искусный, что он выглядел как настоящий, ничем не хуже своих больших братьев, гуляющих по небесам. А сонный морок только усиливал ощущение волшебности шкатулки.