Лион де Камп - Железный замок
– Во имя святого Антония и девы Марии, – произнес он, возвысив голос, – сгинь, колдовство проклятое!
Ши почувствовал, что его лицевые мышцы как-то по-новому разгладились.
Протянув руку, он обнаружил, что клыки бесследно исчезли. Ши посмотрел на Медора – поэт тоже их лишился.
– Ничего не бойся, отец, – сказал он старику. – Сами-то мы никакие не колдуны, просто нас кто-то заколдовал, и мы немного сбились с пути.
Старик просиял.
– Воистину, воистину, сын мой! Есть множество великих и славных людей породы твоей, что ближе тянутся к господу, хоть и диковинным порой образом. И все они, заметить я должен, уваженье оказывают отшельнику, который ничего не имеет, помимо бедности своей. Куда изволите направлять вы стопы свои?
– В Каренский замок, – ответил Ши, в голове у которого промелькнула мысль, что даже если перед ними самый святой отшельник во всей Гишпании, своим торжественным заявлением относительно бедности он явно хватил через край.
– Тогда дорога перед вами, дети мои. За следующим перевалом раскинулась долина По, а в ней деревенька с тем же названием, где церковь стоит святой Марии Египетской, викарий коей – монах августинский. А еще дальше – развилка...
– Угу, – кивнул Ши, поворачиваясь к Бельфегоре. – Это, видать, та самая долина, по которой направился на охоту за Руджером мой напарник – как раз перед тем, как я повстречал тебя с герцогом Астольфом.
Он снова повернулся к отшельнику.
– В этих краях не показывались какие-нибудь христианские рыцари?
Физиономия старика приняла встревоженное выражение.
– Нет, дети мои, – ответствовал он, – не знаюсь я с людьми воинственными и далек от раздоров их. Тщета это и суета, равно как и золото.
Медор потянул Ши за рукав.
– Воистину, – зашептал он, – нет правды в человеке этом, и наверняка видал он больше, чем говорит. Давай-ка расспросим его с большим пристрастием!
С этими словами Медор нежно огладил рукоять своего кинжала.
Уголком глаза Ши заметил, что на лице Бельфегоры при этом отразилось отвращение.
– Не стоит, – сказал он. – Не знаешь ты этих христианских отшельников, Медор. Чем больше на них давишь, тем упрямей они становятся, а потом, это просто некрасиво. Во всяком случае, теперь мы избавились от этих шайтанских масок и запросто можем выяснить все, что нам надо, в любом другом месте. Счастливо оставаться!
Он махнул рукой отшельнику, который опять воздел два пальца и молвил:
– Господь благословит тебя, сын мой!
Троица заняла свои места на ковре, и Ши продекламировал:
И основой, и уткомВзмой над крышей с ветерком!На башню и на горуВзлети сию же пору.
Ничего не произошло.
Ши повторил четверостишье, потом попробовал переставить слова.
По-прежнему безрезультатно. Отшельник добро улыбнулся. Девушка сказала:
– Думается мне, что могу объясненье я дать, сэр Гарольд. Монах сей не только благословил нас, но и экзорсизм произнес противу колдовства, так что какой бы силою не обладал ковер благодаря чародейству твоему, сгинула теперь она, и возврата не будет ей. Не первое это чудо, святыми людьми сотворенное, и не последнее.
– Ты что, и вправду святой? – спросил Ши.
Отшельник смиренно сложил руки.
– В скромности своей, сын мой, стараюсь вести я безгрешную жизнь.
– О боже! – простонал Ши. – По-моему, теперь придется тащиться пешком!
Отшельник заметил:
– Куда полезней для души твоей угнетать плоть, тысячу миль прошагав стопами окровавленными, нежели проехать в праздности даже милю.
– Не сомневаюсь, – отозвался Ши. – Но в данный момент есть вещи поважней моей души, и главная из них – вызволить моего хорошего друга из одной передряги.
Говорил он это через плечо, развязывая Руджеру ноги и устраивая из связанных чалм петлю, дабы использовать ее в качестве уздечки.
В этот момент из пещеры донесся ужасающий рев. Ши навострил уши.
– А не найдется ли у тебя, отец, осла?
Смирение старика уступило место беспокойству.
– Не станешь ведь ты отбирать у меня моего верного и единственного товарища?
– Да нет. Я уже сказал – мы люди честные. Просто мне любопытно, не заинтересован ли ты его продать?
С удивительной для его возраста прытью отшельник юркнул в пещеру и тут же появился вместе с ослом – крупным, крепким на вид животным, что здорово помогло бы им в предстоящем переходе. Ши поинтересовался ценой; отшельник ответил, что служение господу вряд ли совместимо менее чем с пятью византинами – суммой, от которой у Бельфегоры губы сложились в виде буквы «О».
Ши полез было в пояс, но тут же вспомнил, что трактирщик, обчистил его дочиста, и что он позабыл забрать деньги назад.
– Вот черт, – буркнул он. – Медор, у тебя есть какие-то деньги?
Мавр развел руками.
– О повелитель мой и брат, имей я хоть ломаный грош, он был бы к твоим услугам. Но увы – признать следует, что деньги мои, без сомненья, остались в шкатулке, в лагере Предводителя Правоверных, благословенно имя которого!
– Хм, – задумался Ши, – Ладно, тогда давай чего-нибудь из этих побрякушек.
С этими словами он показал на драгоценные браслеты Медора. Вид у Медора стал довольно кислым.
– Нельзя умолчать о том, о друг мой Гарр, что камень такой стоит дюжины столь паршивых, костлявых зверей вроде того, что стоит перед нами. Разве не заявил твой имам назарянский, что золото – только лишь суета для него?
– Это его проблемы, – откликнулся Ши, делая из ковра седло и укладывая его на спину ослу.
– Посвящено оно будет росту святости, – пообещал в свою очередь отшельник, суетясь вокруг со снятой с пояса веревкой и по собственной инициативе привязывая ее вместо подпруги.
Ши повернулся к Руджеру, который пока не произнес ни слова:
– Порядок, балбес, прокатишься на славу!
Прямое обращение, судя по всему, привело в действие некую скрытую пружину внутри гнезда всевозможных комплексов, служащего громиле в качестве мозга.
– Низкий мошенник! – заорал он. – Да покарает меня Аллах, если я не переломаю тебе все твои кости! Но хотя раз уж честь ты мне оказываешь, предоставляя место удобнейшее, милосердие мое встречное выразится в том, что умрешь ты последним!
– Очень мило с твоей стороны, – отозвался Ши, связывая ноги Руджера под брюхом осла. – Только ты не совсем уловил. Просто из этой позиции тебе не так просто освободиться и напасть на нас.
Они тронулись в путь. Тропа явно не предназначалась для колесного транспорта. Была она так узка, что два человека могли разойтись на ней лишь с большим трудом, и передвигаться таким способом было куда менее удобно, нежели на ковре-самолете. Ши двигался впереди, ведя под уздцы осла. Прошел почти час, когда он поднял руку, чтобы остановить остальных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});