Михаил Бабкин - Чары старой ведьмы

– Батюшки, – убито пробормотал Боня и вытаращил желтые глаза на предательские флакончики. – Это что же получается? Что я сам себя… снадобьями… и в дракона? – слабо пролепетал несчастный Бонифаций, с тоской глядя на Тимку. – Как же так? За что?

– Предупреждал ведь тебя – не ешь колдовской перец! – Тим присел на корточки перед Хозяйственным, ободряюще похлопал его по плечу. – Ничего, Боник. Не в первый раз в кого-нибудь превращаешься, опыт уже есть. Тигром ты был? Был, – мальчик принялся загибать пальцы, вспоминая прежние бонины превращения. – Птицей был, китом был. Лягушкой тоже случалось. И привидением был… Теперь побудешь драконом. Разве плохо? Столько впечатлений!

– Ну, не знаю, – в сомнении развел когтистыми руками Хозяйственный. – Тогда же совсем другое дело было! Нажал на одну браслетную кнопку, и ты тигр. Нажал на другую, и ты человек. А здесь жми, не жми, а назад ходу нет. Тем более что и жать не на что! Значит, я навсегда драконом останусь, да?! – в страхе запричитал Боня, вскакивая на ноги. – На всю-всю жизнь? Не хочу! Расколдовывайте меня назад, в человека! И поскорей.

– Нет, все-таки я никак не пойму, из-за чего такие сильные переживания, – искренне удивилась Вион. – Разве плохо быть драконом и жить тысячи лет? Уметь побеждать врагов огнем и боевой магией? Летать, где хочется? Ты подумай сначала, как тебе повезло, а уж потом криком кричи. Тоже мне, беда случилась, ха-ха! – рассмеялась драконесса. – Ты хоть знаешь, сколько людей специально приходило к нам с просьбой заколдоваться в дракона? Тысячи тысяч. А повезло двум или трем… Точно не помню, давно это было. Еще до моего рождения.

– Ух ты, – поразился Тимка, – и где же они теперь? Эти драконолюди, где они? Тоже, небось, царями стали. Великими!

– Нет, – с сожалением покачала головой Вион, – поубивали их. Сами люди и поубивали. Они… э-э, как ты их назвал?.. А, вспомнила – драконолюди! Они обманщиками оказались, захотели всем человеческим миром править. Для того и превращались, стало быть… Вот с тех пор мы никого из людей больше и не награждаем драконьим обликом. Зачем нам такие неприятности? И своих проблем хватает. Без драконолюдей.

– Может быть, оно и так, – с неохотой согласился Боня, любуясь своими красными когтями, – может, мне и понравится быть драконом, посмотрим. Но все же для начала мне очень хотелось бы посоветоваться с каким-нибудь соображающим в таких превращениях волшебником. Позовите ко мне волшебника! Будьте любезны.

– Не буду, – отрезала Вион. – Нету у нас таких специалистов. Был один, но его съели. Недавно. Так что… – драконесса замялась. – Так что пусть будет, что будет. Добро пожаловать в наше крылатое племя, – она кивнула всем на прощание и, посмеиваясь, скрылась в темноте Драконьей Главы.

– Что же делать? – заволновался Хозяйственный. – Что делать? Я не могу… не хочу я вот так, ни с кем не посоветовавшись! Боюсь я. Тимка, а ну-ка заморозь меня. И немедленно! – Боня требовательно наставил на мальчика блестящий коготь. – Сто раз заморозь, для надежности! А когда найдешь подходящего волшебника, тогда меня и разморозишь. Сто раз, не забудешь?

– Сто раз, – с отсутствующим видом повторил Тимка. – Разморозить. Да-да, конечно! – он явно думал о чем-то другом.

– Эй, ты меня слышишь? – озабоченно проговорил Хозяйственный, легонько постучав Тимку по голове когтем. – Кто-нибудь в этом домике живет? Отзовись.

– Олаф, – вдруг выдохнул мальчик, восторженно глядя на Боню, – именно Олаф! Конечно. Как же я раньше не догадался!

– Что – Олаф? – шепотом спросил Боня, с подозрением глядя на Тимку. – Он, что ли, живет у тебя в голове? Э, братец, да тебя лечить надо.

– Только не драконьими лекарствами, – топнул ногой Тим, – и не лечить, а размораживать. И не меня, а Олафа! Балда я. И ты балда, потому что тоже не смог вовремя сообразить! Я же давным-давно мог бы нашего волшебника расколдовать. Еще тогда, когда узнал, как это делается.

– Да? – заинтересовался Боня. – Смелая мысль. Верная! Это насчет того, что ты балда. Я с тобой полностью согласен. Но как ты собираешься размораживать Олафа? Слетать верхом на драконессе в Закрытое королевство? День туда, день обратно, не меньше! Эх, не успеешь, однако. Я уже превращусь.

– Зачем же летать, – Тимка торопливо сунул руку в рюкзак, побренчал там вещами. – А стаканчик драконий на что? Через него и расколдую Олафа… Да куда же он запропастился?

– Скорей! – воодушевленно воскликнул Хозяйственный, нетерпеливо отбирая у Тимки рюкзак и разом высыпая все вещи на пол. – Вот он, стакан твой. Колдуй! Колдуй, балда ты наша сообразительная! Спаситель мой дорогой, – и от избытка чувств плюнул огнем, хорошо хоть в сторону, на стену.

– А вот этого делать не надо, – честно предупредил Тимка, хмуро глядя на огненное пятно, – не вовремя. Попадешь еще ненароком в меня, и все! Конец колдовству. И мне тоже. Давай-ка я тебя и впрямь на немного заморожу, а? Чтобы не мешал, – и Тимка полез под куртку за зрачковым камнем.

– Ты погоди меня морозить, – взмолился Боня, – я же самое интересное тогда пропущу. Я лучше в сторонке постою, ладно?

– Ладно, – великодушно согласился Тимка, – стой. И даже не дыши! Приступаю, – и поднял с пола стаканчик.

– Скажет еще – не дыши, – недовольно пробормотал Хозяйственный, отходя в сторону, – что-то я ни одного недышащего дракона не видал, – и засмеялся, поняв, что он сказал: Боня во всеуслышание произвел себя в драконы! – А почему бы и нет? – задумчиво сказал сам себе Хозяйственный, – очень даже может быть… – и почесал в затылке рубиновым когтем.

Глава 13

Зеркало гнома и сундук-самолет

Каник ответил Тимке после первого же «Алле!». Как будто все это время нетерпеливо ждал тимкиного вызова, держа свой переговорный стаканчик под рукой. Вернее, под лапой.

Тим не стал подробно рассказывать лохматому дракону, чего у них наслучалось новенького за последнее время, обошелся лишь кратким, словно телеграмма, сообщением:

– Змея лютует, драконы воюют, у гномов разборки, Боня одраконел. А я придумал, как оживить Олафа! Каник, поскорее направь свой стакан на волшебника, вот так и держи, чтобы там ни произошло. А если что вдруг и произойдет, тогда кричи погромче! – после чего сунул зрачковый камень размораживающим концом в фиолетовую посудину и, выждав немного, принялся энергично расколдовывать беднягу Олафа.

Поначалу Тимке заглядывал в стаканчик после каждого десятого выстрела, чтобы убедиться, есть ли какие заметные изменения в облике волшебника или нет. И не переборщил ли он, не превратил ли Олафа в привидение? Но изменений пока никаких не наблюдалось, волшебник по-прежнему сидел за столом каменным изваянием.