Ольга Ильина - Да здравствует королева!

«Кроули видимо свовем растерял мозги, если поверил мне» — подумала Ровенна, когда он согласился и принялся рассказывать. О своих пьянках и проигрышах, о похищении, о каком-то уродливом Харди, злобном капитане чудовище, о бое с другим кораблем, и, наконец, о Семаре, полукровке, не помнящем даже своего имени, но как две капли воды похожем на кораля.

— А потом они высадили нас на материке и уплыли, — со вздохом заключил Кроули и замолчал.

— И ты больше ничего не знаешь? Ни их планов, ни дальнейших маршрутов?

— Нет. Я рассказал все. А теперь ты отдашь мне платок?

— Конечно, — на автомате ответила Ровенна и ушла наверх, в свои покои. Ей нужно было подумать, осмыслить все услышанное. Ведь чем больше этот безумец говорил, тем больше она верила.

— Он жив… Жив!

И только она одна об этом знает. Пока. Свидетель. Нет, она не оставит свидетеля, который может доложить маленькой дряни, что он жив. Нет, она не позволит ему. Не позволит никому больше встать у нее на пути. Пусть дрянь забрала корону, но она… она получит нечто куда более ценное.

Ровенна перестала мерить шагами комнату и начала действовать. Для начала нужно собрать вещи, драгоценности? Нет, их надо оставить, чтобы все поверили… но не все, большую часть. Кошелек с золотом и серебром, пару платьев. Все это она покидала в небольшой саквояж, и вдруг подумала о «подарке», который она оставила во дворце. Они скоро придут за ней, а если не найдут, то начнут искать, мешаться под ногами. Нет, они должны быть уверены, что она исчезла, а еще лучше умерла. Ну, конечно! Она умрет, чтобы возрадиться в новой роли, со своим любимым королем.

Но сначала нужно все устроить. Ирма, они примерно одного возраста и комлпекции, и волосы… одинаковые. Если ее принарядить, накрасить, распустить волосы, то она вполне сойдет за…

Она позвала ее, была любезной, как никогда, настолько любезной, что Ирма начала что-то подозревать. Пришлось Ровенне спешно исправляться.

— Да что тебе непонятно, убогая? Я хочу, чтобы Кроули подумал, что я здесь, в доме, с ним. Хочу обмануть его, а сама уйду на время. Ясно тебе теперь? Ты походишь, помаячишь у него перед носом, он и успокоится. К тому же с той лошадиной дозой элитного пойла, что он выхлестал, очень скоро он и себя перестанет в зеркале узнавать.

Ирма поверила, и даже согласилась надеть самое лучшее платье Ровенны. Ей было немного жаль дорогого платья, но что не сделаешь ради такого дела.

— Чулки надень, и драгоценности, на, кольца мои возьми, я знаю, ты давно на них заришься. Если сделаешь все, как я скажу, я тебе их подарю.

Удовлетворившись видом служанки, Ровенна приступила к следующей части своего плана. Ее не мучила ни совесть, ни сожаление, когда она ударила девушку медной вазой по голове. Ее не мучила совесть, когда она душила ее подушкой, когда затащила ее на кровать, когда вылила масло из лампы, и только легкая досада охватила ее, когда огонь сжигал платье, над которым трудились чуть ли не полсотни портних, платье, в котором она блистала, которое любила больше всех этих людишек, что окружали ее почти всю жизнь.

— Боги, ну что за руки у этой убогой. Я делаю одолжение миру, сжигая их, — хмыкнула она и пошла вниз за Кроули.

Идиот не ожидал подвоха и подумал, что она приглашает его в спальню для памятного рандеву. А его удивленная рожа при виде скворчащего на кровати трупа, вызвала у нее истерический смех. Бедняга, его замучила совесть при осознании того, что он натворил, и он закололся ножом для писем, у сожженного саморучно тела. Какая грустная и печальная история любви, или ограбления. Почему бы не положить ему в карманы пару ее красивых безделушек?

Она дождалась, когда займется кровать, взяла саквояж и в последний раз взглянула на дело своих рук.

— Как же хорошо все получилось, — усмехнулась она своему отражению в зеркале. Идеальное преступление, идеальное убийство, для нее это пропуск в новую, счастливую жизнь, а другие… какое ей до них дело?

Бал был в самом разгаре, когда появился встревоженный Сорос, подошел к ней, прошептал на ухо:

— С принцем Кираном что-то не так.

Она бросилась туда, боясь не успеть, опасаясь, что с ним будет так же, как с Дэйтоном и нисколько не сомневаясь, что это ее рук дело. Сорос думал также и уже послал за ней своих людей.

В покоях принца толпился народ, Эмиль был рядом, пытался помочь сереющему на глазах мальчику, Сорос быстро выгнал всех любопытных, нянек, стражей, слуг. Мальчик что-то шептал, пытался сказать, но вместо звуков из горла выходили одни хрипы. Мэл даже без осмотра поняла, что Киран умирает, что он уже во власти смерти, и спасти она его может только снова, поспорив с ней. Она подошла, уже хотела начать, и вдруг услышала: «Уилл».

— Что?

Но поняла все без слов. Уилл был с ним, когда мальчика отравили.

— Уилл, найдите его, немедленно!

Для нее эти секунды жизни стали такими же страшными, как потеря Александра, все вернулось, то состояние вернулось, когда не можешь ничем помочь. Ее брат тоже был отравлен, он тоже переступил порог смерти, и она вдруг со всей отчетливостью осознала, что двоих ей не спасти.

— Я не могу, — ее била дрожь, все внутренности сковало льдом, хотелось сбежать, исчезнуть, испариться. — Я не могу излечить двоих.

— Мой шнурок, — прошептал Дэйтон.

— Он не поможет, уже нет.

— Мэл…

— Нет. Это мой брат, моя единственная семья. Она заставила меня выбирать, я… я…

Каждая секунда промедления приближала детей к грани смерти, а у нее не осталось времени на страх и раздумья. Тварь заставила ее выбирать, расколоть свое собственное сердце на тысячи кусочков и выбрать того, кто нужен был больше этому миру.

Пока она лечила Кирана, слезы струились по щекам, вытекали, как и остатки магических сил.

— Я никогда ей этого не прощу, никогда. Тварь! Мерзкая гадина, ненавижу. Ненавижу!

И все же, она пыталась спасти и Уилла. Волосы совсем поседели, ее била крупная дрожь, но она все равно пыталась, пока леди Маргарет плакала где-то в углу, а ее друзья, просто стояли, не меньше ее застигнутые врасплох безжалостностью стервы.

Она пропустила момент, когда в комнате оказался еще один не человек — дэйв, тот самый, что недавно разоблачал ее на судебном процессе. Он подошел и коснулся ее ладони. Мгновение ничего не происходило, а потом мощным потоком в нее полилась сила, она даже руку отдернула, такой горячей та была, но этого хватило, чтобы вырвать из лап смерти и брата тоже. Когда он сделал тихий вздох и открыл глаза, она ничего не видела от слез и только и могла, что сжимать Уилла в объятиях, целовать и шептать какие-то глупости.