Екатерина Оленева - Невеста для Мрака (СИ)

Это не было обычной похотью. Мне не нужен был пенис сексуального красавчика. Я хотела бы заполучить то, что символически зовётся сердцем, увлечь его с тем, чтобы потом растоптать, унизить и отшвырнуть с жестоким пренебрежением. В этом сложном коктейле чувств смешивались обида на Дик*Кар*Стала и обычная женская ревность. Элементарное сексуальное влечение, приправленные острым соусом моей демонической природы.

Досадно и ужасно раздражало то, что кроме короля Виттэр ничего и никого не видел. Он безумно был влюблён в моего мужа, предан Дик*Кар*Сталу с нечеловеческой силой — не как человек, как пёс цепной. Подобная преданность зачастую у людей благородного происхождения проистекает из воспитания и чувства долга. Простолюдином же Виттэром повелевали только его порочные страсти. Он словно и не существовал сам по себе, а, подобно тени, зависел во всем от своего царственного покровителя и любовника. Это завораживало, как омерзительная открытая рана, наполненная кровью и гноем, в которую смотришь, зажимая нос и с трудом удерживая рвоту. Но оторвать взгляда всё равно не получается.

Лэш обожал всё, связанное с моим мужем — его зомби, его власть, его приказы, его сына. Все, что носило на себе отпечаток Сиобряна Дик*Кар*Стала имело для него значение.

Скорее всего и я не была исключением, ведь с его точки зрения я была частью его обожаемого короля.

Даже наедине с собой я отрицала бы наличие ревности к этой парочке. Твердила себе, что ревновать Дик*Кар*Стала я не могу, поскольку мне всё равно, что их там двоих связывает, что Дик*Кар*Стал нужен мне, как щит и меч, а существование маркиза Лэша Виттэра я вообще не замечаю. Но признавала я или нет, своим существованием и своей влюблённостью в моего мужа Лэш Виттэр бросал мне вызов.

Народное гулянье посетить в итоге пришлось. Причем в обществе высочайшей второй половины: Дик*Кар*Стал решил почтить своим присутствием городскую ратушу, чтобы окончательно осчастливить подданных сиянием двух наших царственных персон.

Веселье удалось на славу. Это же такая радость — сидеть в тенёчке под пышным балдахином и наблюдать, подавляя зевок, как какой-то идиот лезет верхом на истошно визжащего осла, увешенного колокольчиками от хвоста до носа.

Толпа плебса заходилась радостным хохотом.

— Вам не весело, моя королева? — раздался властный, приглушенный голос Дик*Кар*Стала. — Вы ни разу не улыбнулись.

— Хоть разрежьте меня пополам, не понимаю, что веселого в идиоте на осле? Прошу меня простить, что-то голова разболелась, — решила прибегнуть я к банальной женской уловке. — Могу я укрыться в тени собора и немного помолиться, ваше величество?

Честно говоря, я не слишком набожна. Да я вообще не набожна. Но сама идея убраться куда подальше с залитой солнцем и людьми площади была привлекательна. Дождавшись разрешения, я поднялась с трона, по фиарскому обычаю коснулась губами огромного алого перстня на указательном королевском пальце, после чего с облегчением в сердце спустилась по ступеням. Охранники в золотых плащах тут же взяли меня в тесное кольцо, храня от всех возможных бед.

Город представлял собой переплетение различных построек. Дворцы в рощах, бревенчатые гостиницы, таверны, бордели, храмы. Здания разделяли широкие дороги, обсаженные деревьями, от них ветвились улочки.

Главный храм города с хрустальными башенками, располагался недалеко от городской ратуши, так что идти пришлось недолго.

Сделав знак страже оставаться у порога, я вошла внутрь храма, в его прохладную глубину.

Длинная главная зала заканчивалась двумя резными деревянными лесенками, уводящими на хоры. В стене между лесенками таилась железная дверь, открывающаяся, судя по всему, в склеп под главной залой.

Храм из-под потолка освещали массивные масляные лампы. Освещение было скупым, но это только придавало помещению торжественности, позволяя воображению раздвигать плохо просматривающиеся стены почти до бесконечности. На хорах, по обе стороны от алтаря, стояли статуи Бога и Богини, держащие в руках алгоритмическую линейку, краски и кисти, как символ их бесконечного творческого процесса. Благие Боги, Священные Супруги, символ вечной любви. Из их союза родился, согласно верованиям фиарцев, мир. Я стояла пред незрячими глазами, взирала на эту прекрасную во всех отношениях пару, и спрашивала себя — верю ли я в них? Приходила к выводу, что не верю. Несомненно, над этим миром существует разумная сила, недобрая и незлая, ибо стоит выше понятия добра и зла. Она не управляет нами, лишь дарует жизнь, а потом идёт дальше, предоставив самим себе. Как ты распорядишься своей душой и телом, это лишь твое дело, но в конце придётся давать ответ за всё — вот моя вера.

Ведомая каким-то странным любопытством, рассматривая фрески на стенах и статуи в нишах, я приблизилась к железной двери. Прошептав заклинание, отпирающие любые засовы, если только они не зачарованы другим магом, я получила возможность продолжать мой исследовательский поход. Особо не таясь засветила световой шар, освещающий не хуже масляной лампы. Рассмотрела камни под ногами, длинную процессию гранитных столбов, каменные саркофаги вдоль стен. Из подземного хода тянуло холодом, а из часовни — жаром, так что меня обдавало ветром, словно дыханием тысячи привидений.

Не успела я сделать и несколько шагов вниз, как услышала голоса и, на всякий случай, скорее по инерции, чем по расчёту, загасила свет. Кому, помимо меня, пришла в голову охота помолиться?

С удивлением я наблюдала как одна из плит пола на хорах медленно поднималась до тех пор, пока не застыла в вертикальном положении. Притворив тяжелую дверь в усыпальницу, я оставила себе лишь маленькую щелочку, чтобы глаз мой мог подглядывать, а ухо — подслушивать.

Из черного отверстия выбралось несколько фигур. Если быть точной, их было около десятка. Любопытно.

— Льюэс? — обратилась одна из фигур к другой. — Он здесь?

— Да, отец. Ожидает.

Я замерла, вся обращаясь вслух.

В проходе церковной залы между рядами статуй показалась ещё одна фигура. По золотистым волосам и порывистости движений легко была узнать моего дорогого пасынка, принца Дик*Кар*Стала.

При появлении юного принца Фабриана люди сбросили капюшоны с лиц. Я узнала коротышку Льюэса Кастала и его отца. Двое из присутствующих были, несомненно, священнослужителями. Не уверена, но кажется один из них, тот, на ком были более дорогие одежды, венчал нас с Дик*Кар*Сталом, а значит, был Первосвященным Святейшим. Остальные присутствующие были мне незнакомы.

— Друзья! — напыщенно зазвучал голос королевского дяди. — Настало время действовать, ибо завтра может быть поздно. Проклятый возвел на своё ложе блудницу из вражеского племени. Со дня на день она может понести, тогда с нашей многострадальной землёй может произойти огромное несчастье. Мы не можем допустить подобного. Долг, честь и Боги требуют нашего вмешательства. Настало время, друзья мои! Настало время! — раскинул он руки в стороны, как собирающаяся лететь ввысь птица. — Час пробил: сейчас или никогда.