Практикант 6 (СИ) - Дмитрий Анатольевич Гришанин
Однако, выглядит это Место Силы падшего эльфийского Дома, мягко выражаясь, пипец как странно: огромное вонючее болото, с тучей гнуса и с обширной популяцией отожравшихся на комарах и слепнях тряхунов. Что же, стесняюсь спросить, здесь, из окружающей зловонной мути, хитро-мудрой системой заказано возрождать? Какой тут вообще, нахрен, возможен ритуал, когда, вон, все сгрудились на крохотном клочке суши и остервенело машут руками-ногами, отпугивая ненасытную мошкару?
Меж тем, опасения мои о пропущенных недобитках-тряхунах, к счастью, не подтвердились. И к безмерному удивлению остальных членов отряда, едва атаковавшие нашу толпу тряхуны, с прицельно выброшенными в сторону незваных гостей, и лишь чутка до них не дотянувшимися, многометровыми языками, вдруг, словно дружно напоровшись в затяжных прыжках на невидимую стену, отрикошетили от непонятной преграды, и мгновенно заледеневшими статуэтками попадали вниз. Лишь моя прошаренная розоволосая спутница мигом просекла откуда ветер дует и кто истинный виновник случившегося «чуда».
— Рановато козыри свои палишь, напарник, — едва слышно шепнула мне в ухо Линда.
— Да пошла ты! Это ж тряхуны! — зашипел я в ответ раздраженно. — Если б они успели…
— На забывай, что нас защищает практически целая рота исчадий, — перебила розоволосая стерва. — Уверена, тряхуны не самый опасный для них противник. Ты ж своим недальновидным вмешательством не дал им даже шанса проявить себя.
— Че там могут проявить эти жалкие нулевки, — фыркнул я.
— Теперь мы этого уже точно не узнаем, — парировала Линда. — И, кстати, все мы начинали когда-то нулевками.
— Ну да, ну да…
— Уверена, что тряхуны здесь далеко не самые опасные монстры, — продолжила капать на мозги розоволосая. — Так что не суетись раньше времени, крутой мэн. Дай сперва слабосилкам вдосталь повоевать.
— Да пошла ты!
— Вот и договорились.
Блин, стараешься тут, до мигрени зверской и темени в глазах выкладываешься… А вместо заслуженного «спасибо» раздается рядом лишь ублюдочное: «рановато козыри палишь, пацан». Ну вот и кто она после этого?
Одно радует: головная боль благополучно уже развеялась — аллилуйя Целебному поту. Увы, ради его активации пришлось досрочно деактивировать Владение Ледяным Иглометом, несмотря на не отстрелянный и наполовину боезапас. Потому как материализовавшаяся на правой руке массивная ледяная «рукавица», собственно и представляющая из себя ледяной игломет, полностью блокировала под толстой ледяной коркой доступ к кольцу развития, и без устранения этого препятствия активировать прочие теневые навыки становилось невозможно.
Но, как говорится, нет худа без добра. Здесь, на болоте, неожиданно проявился ранее скрытый полезный побочный эффект запущенной лечебной абилки. Стекающие по коже холодные ручьи пота, помимо исцеляющего эффекта, оказалось, до кучи, обладали еще и первоклассным инсектицидным свойством. Если поначалу местные жадные до крови крылатые паразиты норовили покрыть мое тело живым шевелящимся ковром из своих мерзких тушек, и приходилось остервенело отхлопываться и отмахиваться от комаров и слепней, наряду с остальными. То, с появлением на коже холодного целебного пота, окружающий гнус мне больше не докучал от слова совсем, словно я перестал для насекомых существовать.
— Подвиньтесь. Мне нужен кусок свободного пространства, — требование юной эльфийки выдернуло меня из задумчивости.
Оттесненный толпой на шаг к берегу, я тут же заинтригованно обернулся на льеру Валиэль, оставшуюся в центральной части островка в гордом одиночестве на круге освобожденной земли диаметром примерно в метр. Юная эльфийка, опустившись тут же на корточки, без тени сомнения полоснула себя по левому запястью извлеченным из-за пояса острым ножом. И забормотав себе под нос что-то неразборчивое, с закрытыми глазами стала щедро поливать брызнувшей из рассеченных вен кровью кусок земли у себя под ногами.
От начавшегося ритуала (ну а чем еще это могло быть, если не им?) меня отвлек очередной дружный залп борков. Белошкурые качки вновь отличились своим острым зрением, повторно на начальной стадии углядев взметнувшихся из воды тряхунов, и сорвав таким макаром жабоподобным их очередную внезапную атаку.
На сей раз к дружному залпу десяти верховых борков присоединился и одиннадцатый от спешенного, из-за утраты ящера, собрата. Впрочем, ущерб от увеличения количества выпущенной в сторону юрких мишеней картечи и в этот раз оказался удручающе незначительным. Боркам удалось сбить лишь пяток из примерно трех десятков жабоподобных тушек, в едином порыве дружно взвившихся со всех сторон из-под болотной ряски.
— Не тронь! — шикнула мне в ухо Линда, заметив как вскинулась вверх моя правая рука с добытым из «безразмерного» кармана «глоком».
«Да пошла ты! — мысленно огрызнулся я. — Достаточно того, что на этот раз не стану использовать талант. Но поучаствовать-то в общей веселухе — это дело святое!»
Надавив на курок, в следующее мгновенье я буквально разворотил на куски попавшего на «мушку» тряхуна. Выплюнутая же «глоком» короткая очередь из трех подряд выстрелов, из-за качественного глушителя на пистолетном дуле, для окружающих послышалась серия безобидных щелчков.
Точно так же я успел расстрелять еще одного тряхуна. Однако, без активации стазиса, на остальных жабоподобных, ожидаемо, уже не хватило времени. И дружно выпростанные тварями в сторону наших тесных рядов длинные наэлектризованные языки на сей раз достигли целей.
Однако опустошительного испепеления в наших рядах, вопреки моим мрачным опасениям, не случилось. Как и предсказывала Линда, смертоносный для обыкновенных живых существ разряд тока, для измененных полупризраков оказался совершенно безвредным.
Искрящие от едва сдерживаемого напряжения кончики языков прыгучих тварей, не встречая сопротивления, насквозь прошивали обнаженные тела будущих исчадий. Потому как измененная плоть последних в месте удара, за миг до контакта со смертоносным языком, тупо превращались в призрачную пустоту, через которую язык и проваливался бестолково. Однако остальные части тела и конечности атакованного измененного оставались, при этом, плотными и полными сил, позволяя последнему коварно контратаковать своего обидчика. То бишь измененный с насквозь пробитым языком тряхуна туловищем или головой, без малейшего дискомфорта в самочувствии, тут же совершенно спокойно перехватывал обеими руками атаковавший его склизкий язык (гораздо выше, разумеется, провалившегося вниз наэлектризованного кончика), и отросшими когтями, как мини скальпелями, за секунду буквально раздирал податливую плоть земноводного. В итоге, тряхуны мало того, что вхолостую прошивали индифферентные цели. Далее, не успевая отдернуть и спрятать язык, они стремительно и весьма болезненно лишались самой важной его части, наличие которой для тряхунов было жизненно необходимо.
Лишь пара из более чем двух десятков языков жабоподобных, избежав контакта с измененными, хорошенько тряханули борков с их ящерами. В обоих случаях белошкурым бедолагам досталось крепко. Одному, угодивший по уху наэлектризованный конец языка мгновенно испепелил, соответственно, сразу полбашки — а это, увы, мгновенная смерть, без вариантов. Второму борку нацеленный так же
