Ни слова, господин министр! (СИ) - Наталья Варварова
Девочка немного подумала. Воображение не желало останавливаться:
— Или жутких темных магов… Например, тебя!
Князь рассмеялся, сначала представив воинствующую Лив, а потом — сердитую Ангелину. Кстати, вторая картина вполне вырисовывалась. Дочь, действительно, способна раскалять потоки и по своей воле доводить стихию до крайней точки. Пока она умела управляться лишь с одной, не со всеми сразу, но если и, правда, добьет земную и станет разгонять все четыре…
Первый раз за этот день его начало отпускать. Обретение новой магии у малышки — это все же отличная новость. В другое время они бы с Аурелией устроили для нее большой праздник. Один детский, второй — для знати. Но сейчас он каждую минуту ждал удара в спину. Ангелину постараются зацепить в первую очередь.
Разве это случайность, что, когда врачи вынесли вердикт, что девочка после всплеска в отличной форме и он всерьез решил рассмотреть вариант с тем, чтобы отправить дочь к матери — на несколько недель, не больше — то столкнулся с неожиданным препятствием. Все равно организм в этот период будет восстанавливаться и нормально практиковаться в магии она не сможет, рассуждал Родерик… Вот только выяснилось, что с Элидиумом не связаться уже два дня. Впервые, сколько он себя помнил, канал оказался заблокированным.
— Зачем тебе столько силы, крошка? У тебя есть я, а потом мы выберем такого мужа, который никогда не даст тебя в обиду. Найдем симпатичную страну, подданных повеселее, — он, с одной стороны, смеялся, и, тем не менее, недоумевал. Что за мысли бродили в хорошенькой белокурой головке?
— Фу, папа, ты устарел. Замуж я не выйду. Всю жизнь зависеть от изменчивых мужских капризов… Я всего добьюсь сама. Заставлю всяких выскочек себя уважать.
Что-то его девочка где-то услышала, однако сказывалось и знакомство с местными самородками, Дэйвом и Ребеккой. И как ей объяснить, что то, что им даровано от рождения, ей, такой нежной, придется постигать огромным трудом, выцарапывать кровью. Впрочем, отказаться от лишений в пользу праздности она всегда успеет, успокоил себя князь.
— Мама перестала мне писать, — вдруг сказала она совсем другим тоном и всхлипнула.
— Эй, я не успел тебя предупредить. С Элидиумом оборвалась связь. Наверняка, мамины послания копятся на выходе. Через день-два ты, бедняжка, будешь читать их все скопом.
Оно уже была в постели, когда отец, развешивая ее платья на плечики, обнаружил почти килограммовый шар, запрятанный во внутреннем кармане. Ангелину, как и много лет подряд Аурелию, раздражала его манера обходиться без слуг. Иногда, если дочь устала, он убирал ее одежду сам. Поэтому в Грехтем не стали брать гувернантку. В конце концов справиться с плетениями и застежками Ангелина могла и с помощью бытовой магии.
Он повертел в руках шар, более всего напоминающий стальной апельсин. Насыщенно-серый, без блеска. Энергии в нем не было, хотя когда-то он представлял собой сгусток чистой магии.
— Что это, дочь?
Конрад уже догадывался, что услышит в ответ.
Позже, погрузившись в отчеты осведомителей, — нельзя было упустить из вида ничего из того, что происходило в столице и на курортах прямо сейчас — князь продолжал размышлять… Его девочке все-таки предстоит стать настоящим магом. Такой дар нельзя упускать.
Из спальни Оливии раздался отчаянный крик. Вот крак! Еще минуту назад все было спокойно. Она опять не сняла любимые сережки на ночь… Значит, приснился кошмар. В докладах лекарей ее кошмары фигурировали как «незначительное ментальное поражение».
Он связался с двумя хорошими менталистами, но оба они сейчас находились за пределами Фересии. Меньше чем через минуту Родерик прижимал к себе трясущуюся Лив в мокрой от пота сорочке.
— Все хорошо, любимая. Мы и с этим справимся.
Глава 43
Родерик Конрад, одна бессонная ночь
На утро князь не отбыл в столицу, как делал до этого несколько дней подряд. Он уже выяснил все, что собирался и пообщался с теми знакомыми, которые до этого годами избегали прямого ответа на довольно простой вопрос — на чьей они стороне.
Однако основная причина заключалась в том, что он решил остаться с Лив и Ангелиной. Дочери он пообещал после уроков взять ее на тренировку. Правда, подробностей, о том, что там также будет Дэвид Клемент, сообщать не стал.
Что касается Лив, то с ней он провел незабываемую ночь… Кошмар не отступил так просто. Спустя три часа после полуночи у нее поднялась температура. Он два раза носил ее в ванную и по пять минут удерживал в прохладной воде. Затем она выгоняла его, самостоятельно меняла сорочку, снова звала и позволяла себя уложить. Быстро впадала то ли в сон, то ли в полузабытье. Вцеплялась в его плечи так, словно балансировала на крутой лестнице. Отпускало ее где-то на час, дыхание выравнивалось. Но вскоре Лив снова принималась кричать.
Он уже был готов применить ментальное выдавливание. Сколько раз наблюдал, как здоровые мужчины с такими симптомами превращались в инвалидов всего лишь после одной бессонной недели. Останавливало только то, что она просила его не заглядывать ей в голову. Он обещал поручить это другому магу.
— Родерик, Родерик… Уходи, напрасно ты пришел.
И сама держала так сильно, будто от этого зависела ее жизнь.
Даже сейчас, бледная, с внезапно проявившимися синяками под глазами, она не теряла той трогательной красоты, которой всегда его привлекала… Почему, о, весь выводок божественного семейства, это не просто незнакомка, великолепная и чужая… С такой он бы знал, что делать. Бурный роман завязался бы сразу. Смять это стройное, до сих пор немного угловатое тело. Гладить длинные ноги от ступней и до умопомрачительных ягодиц. Целовать, пока не забудет, в чем заключались ее возражения.
Он смотрел на разметавшуюся в постели красавицу и отдавал себе отчет, что она почти так же далека от него, как в день, когда в стенах храма звучали ее брачные клятвы.
Ему предстояло покорять ее медленно и при этом хвататься за каждый подаренный судьбой миг. Вокруг наемные убийцы и просто доброхоты, готовые парой слов перечеркнуть их будущее. Между ними — преступление, с которым нужно разобраться как можно скорее и при этом не пошатнуть ее и без того нетвердое душевное равновесие.
А еще между ними худенький мальчик, одинаково похожий на него и на брата, но больше всего — на бабку Корнелию. Та подобным же образом зыркала из-под густых бровей, когда была недовольна.
Родерик ехал в Латрок с мыслью, что вот-вот избавится от своего наваждения. От давней иррациональной привязанности. Посмотрит
