Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

Кивнув, Эрланн покорно пошёл вслед за ней в сад. Странно, как на территории замка вообще могло оказаться и, тем более, сохраниться настолько умиротворяющее место, которое не делали мрачнее даже чёрные скульптуры, напоминавшие перепуганных или разъярённых зверей, чьей-то рукой и по воле одной лишь прихоти обращённых в камень.

Это был некий островок спокойствия, позволявший на время забыть о многих заботах и проблемах, набраться сил и просто вспомнить о том, что мир, всё-таки, может быть прекрасен, несмотря на многие свои недостатки и вопреки им. И в особенности, верно было это для Мастера, который не имел никакой возможности выйти за ворота, а потому был полностью отрезан от мира, заперт в этой клетке из переплетения колючек.

Сначала они стояли у пруда, в который Гленда, смеясь, кидала камешки, а после наблюдала за расходящимися по воде кругами. Ей нравилось это занятие, хотя куда более захватывающим она считала наблюдение за бабочками, что искорками отражались от воды. Почему именно бабочки? Эрланн знал, что её магия может приобрести абсолютно любой облик, но Гленда неизменно выбирала бабочек. Когда он спросил об этом, она ответила, что в прошлом они жили в той местности, где водились золотые бабочки. Они встречались только там и нигде более, а потому стали некоторым символом, напоминанием о доме. Хотя, конечно, настоящие куда более красивые, нежели сотворённые магией, но тут уже ничего не изменишь.

Через некоторое время хранительнице надоело это занятие, и потому она предложила посидеть в тени дерева. Говоря точнее, сидел только Эрланн, малышка же распустила волосы и улеглась на траве, устроив голову на его коленях. Она часто так делала и, откровенно говоря, Эрл уже устал повторять о том, что не стоило лежать на земле. Гленда, на самом деле, не могла похвастаться крепким здоровьем и легко простывала, но от всех замечаний с улыбкой отмахивалась, говоря, что она и до восемнадцати вряд ли доживёт, так зачем лишать себя этих небольших радостей? Собственно, подобные ответы тоже были причиной того, почему Эрланн стал реже возмущаться: в этих словах была горькая правда, о которой не хотелось, но приходилось вспоминать.

— Слушай, — Гленда подняла руку и коснулась щеки брата, — ты ведь так ничего и не вспомнил? Ни о прошлом, ни о себе, ни обо мне?

— Нет, ничего нового. Есть какие-то туманные обрывки, но, наверное, их просто породило воображение, стараясь заполнить эту дыру… Мне жаль, но память действительно не хочет возвращаться, — вздохнув, ответил он и продолжил перебирать лёгкие пряди.

— Ничего страшного. Однажды это обязательно произойдёт. А если и нет… Так оно и должно быть. Главное, не беспокойся. Ты — это ты, — она ободряюще улыбнулась, пытаясь сделать свои слова хоть каплю убедительнее. — Неважно, с прошлым или без него, с настоящей или же фальшивой памятью. Это ничего не меняет, поверь мне. И… В какой-то степени я д-даже завидую тебе.

Гленда прикрыла глаза и глубоко вдохнула. Она боялась признаться даже самой себе в том, что на самом деле часто тосковала по дому, по родителям, по прежней жизни. Как только прекратился зов и вернулось нормальное осознание реальности, стало понятно, что полностью привыкнуть к такой жизни не получится, что всё это не для неё, что ей очень и очень страшно. В прошлом она была той ещё плаксой, а потому и сейчас хотелось уткнуться кому-нибудь в плечо и разреветься, но Гленда ни разу не позволила себе подобного. Потому что так нельзя, потому что если она не могла помочь, то не должна хотя бы делать хуже. Да и повседневные заботы помогали отвлечься, взять себя в руки.

Эрланн молчал. Он осторожно приподнял малышку и крепко её обнял. Да, она вряд ли понимала, чему завидовала, но в данном случае нужны были не споры и поиски истины, а простое понимание. Желать сбежать от проблем — это естественно, за одно только желание нельзя судить, а вечное напряжение до добра не доводит.

— Эрл, ты ведь знаешь, что ты дурак? — пробубнила Гленда в плечо.

— Почему? Я опять сделал что-то не так? — усмехнулся он, хотя и понимал, что сейчас это говорилось без всякого злого умысла и реального желания принизить его умственные способности, как это было после недавнего конфликта.

— Тебя любят, ты любишь, но вы топчитесь на месте, как… Да я даже не знаю, с кем вас сравнить! — хранительница всё же выбралась из объятий и внимательно посмотрела брату в глаза, слегка прищурившись, из-за чего взгляд стал ещё более озорным. — С вами ведь всё также очевидно, как и с Мейлиром и Мейнир, либо же с Ирмой и Эгилем. Только не для вас самих. Может, пора перестать тянуть? — Гленда подбоченилась и недовольно скривила губы, что выглядело довольно комично, и Эрл еле сдержался, чтобы не рассмеяться. — Если ты так тормозишь из-за того, что Камилла — жертва, так поверь мне, ведьма, коли действительно наблюдает за нами, уже сто раз всё поняла. Я уже и не знаю, сколько ещё вас надо раз наедине оставить, чтобы толк вышел!

— Я, конечно, догадывался, что ты это всё специально, но всё же… — Эрланн хотел сказать что-то ещё, но мотнул головой, резко переходя к более заинтересовавшей его части: — Ты сказала, что Ирма и…

— Вот только не говори, что и этого не заметил, — как бы возмутилась она, скрестив руки на груди. — Да, именно как я и сказала. Ирма и Эгиль. И давно уже. Совсем ты от жизни отстал, закопавшись в своих книжках. Ладно, — Гленда подняла с травы и поправила юбку, — схожу я, проверю, как там Хальдис. А ты чтобы до обеда в замок ни ногой. Посиди тут, разгрузись, а то совсем связь с миром потеряешь. Мастер ты или кто там ещё, но это всё будет вторично, если перестанешь воспринимать то, что происходит вокруг.

Нагнувшись, она поцеловала Эрланна в лоб, а после весело поскакала к замку. Эрл провожал её взглядом до тех пор, пока она не пропала из поля зрения, а после прикрыл глаза с мыслями о том, что надо попытаться вздремнуть. Всё равно больше делать нечего, а сидеть в тени очень приятно. Главное, чтобы неожиданно дождь не пошёл или, чего хуже, не началась гроза. И чтобы кошмаров не было. Лучше как обычно — совсем без снов, чем те отрывки прошлого, слишком реальные, чтобы можно было их игнорировать.

Со своею же глупостью он попытается разобраться, раз уж всё действительно настолько очевидно, а потому пропали последние причины молчать. Вот только хватит ли ему духу признаться?.. Хватит. Наверное, хватит.

Глава 17: Неудавшийся праздник

Последние три дня прошли для Камиллы в некоторой суматохе — в городе вовсю готовились к празднику, а потому в ателье поступало много заказов, настолько, что часть работы приходилось забирать с собой. Что за праздник, в замке никто точно не знал, похоже, тот был свойственен именно для этой местности, которая была чужой даже для сестёр, в прошлом живших ближе всех к этому лесу. Попытки расспросить Дору ни к чему не привели: та ответила что-то неопределённое, добавив, что сейчас этот праздник просто называют летним, без всяких уточнений. В любом случае, было решено посетить мероприятие, ведь надо и веселиться иногда, да и младшим стоило во внешний мир выйти. Естественно, Эрланн и Хальдис никуда не шли, так как первый не мог этого сделать по вполне очевидным причинам, а вторая слишком сильно рисковала столкнуться с теми, от кого скрывалась. Гленда тоже хотела никуда не идти, не желая оставлять брата, особенно наедине с ведьмой, ведь тому явно будет неуютно в такой обстановке. Сам по себе пугающий замок, обитающий в нём дух злейшего врага, странная скрывающаяся от церкви особа… Но Эрланн с вежливой улыбкой заметил, что куда больше расстроится, если Гленда из-за него упустит свой шанс отдохнуть вместе с остальными, а потому ей лучше пойти. Малышке оставалось только вздохнуть и ответить, что она постарается поскорее вернуться и что-нибудь принести.

К Мейлиру и Элеоноре в городе уже привыкли; близнецы, Эгиль, Фрейя и Гленда особо внимания не привлекали — они вполне могли стать частью толпы, а вот близняшки и Мейнир были довольно заметными, над чем стоило поработать перед уходом. Невозможно было надолго скрыть нечеловеческие черты, но только на время праздника… Эрл предчувствовал, что одна маленькая светлая особа потом припомнит ему эту трату жизненных сил, но всё равно усилил печати на осколках, тем самым приглушив и их влияние на внешность.