Тринадцать жертв (СИ) - "Lillita"

Раздался стук в дверь. Пришла Гленда, значит, пора на завтрак. Не было чувства голода, но Эрланн понимал, что есть надо, в противном случае будет и ему хуже, и, вдобавок, некоторые создания женского пола возмутятся, особенно сестра. По возможности, не стоило расстраивать её лишний раз, ведь пускай малышка и казалась сильной, приходилось очень внимательно следить за поведением её осколка, чтобы успеть подавить его. Он был готов потратить последние силы, только бы сохранить эту улыбку, только бы это светлое создание не умерло так рано, прожив всего ничего.

В столовой уже во всю хлопотала Сюзанна, мельтешила неугомонная Дикра. Насколько близняшки были похожи внешне, настолько же разными они оказались в своём поведении, во взглядах на определённые вещи, в реакциях на те или иные ситуации. Сюзанна порою казалась не по годам взрослой, она не могла долго не работать, не могла не заботиться о ком-нибудь, не беспокоиться. Спокойная и доброжелательная, аккуратная, внимательная, расторопная. Наверное, такими должны быть мамы, такими они были во многих книгах. Дикра же, наоборот, навеки застряла в детстве, но не похоже, что её это волновало. Капризная, озорная, беззаботная, но она одним своим присутствием была способна поднять настроение. Однако же после того побега осколки близняшек стали сильнее проявлять себя, а потому Эрланн уже несколько раз был вынужден подавить их. Увы, пока спал дух, нельзя было делать это бесконечно, в один момент они всё равно себя проявят. Только бы суметь как можно сильнее это отсрочить.

Мейнир сидела за столом, держа за руку Элеонору, которая так и порывалась сделать что-нибудь, но в силу своей суетливости могла только добавить работы, из-за чего ещё сильнее переживала. Гленда, заметив пристальный взгляд брата, дёрнула его за рукав и вопросительно кивнула. Эрл покачал головой. Нет, пока что всё в порядке, всё спокойно, но надолго ли? Эти хранительницы в зоне риска из-за того, что слабы духом. Эта слабость очевидна, с ней ничего нельзя поделать, и это было бы не так уж страшно, если бы не представляло опасности.

Своё место уже успела занять Ирмелин. Пожалуй, из всех обитателей замка она была наименее проблемной. Да, жертва. Да, должна погибнуть. Только она была осторожной, стараясь не создавать лишних проблем и помогать. У неё было что-то общее с Сюзанной — тоже мать для всех, но словно всегда чем-то опечаленная. Ирма была спокойной, задумчивой и очень сильно беспокоилась о сестре, хотела защитить её от участи умереть так рано. В этом они были похожи.

В столовую влетели близнецы, за которыми гналась Фрейя в попытке вернуть свой меч. Эрланн усмехнулся, следя за ними. Две вещи его интересовали с самого знакомства: что случилось с глазами близнецов, ведь повязки они явно не просто так носили, и почему Фрейя всегда прятала руки. Да, можно было просто спросить, но данные вопросы казались довольно неэтичными. В целом же эти хранители, именно в рамках данной роли, особого внимания не требовали, зато как личности… Но близнецам положено, они ещё молоды, как бы ни старались выглядеть старше, подражая Эгилю, а Фрейя пускай и была взрывной, прямолинейной и совершенно не контролировала свой язык, всё же оставалась надёжной, умела собраться в нужный момент и никому не желала зла. Даже её постоянные стычки с Мейлиром вряд ли были всерьёз. Они просто развлекались так. Тем более что Мейлир прекрасно умел игнорировать внешние раздражители, а потому, будь их конфликты настоящими, просто не отвечал бы.

Вообще хранители, Мейлир и Эгиль, были довольно загадочными персонами. О первом было известно примерно ничего, особенно о прошлом. Он всегда избегал этой темы, а если кто-то всё же её затрагивал, умело переводил разговор в другое русло. Мейлир никогда не расставался со своей тростью, и хотя всегда отвечал, что она нужна ему для образа, памятная вещь, либо что-то ещё, верилось Эрлу в это с трудом. В случае же с Эгилем всегда казалось, что он чего-то недоговаривал, причём тот, вроде как, и не отрицал этого, но и не подтверждал. Он старался держаться как-то чуть в стороне от остальных, поведением специально настраивал против себя. Всегда и во всём старался быть самостоятельным, отказывался принимать помощь даже от Мастера, хотя тут можно было и проявить благоразумие.

За столом собрались почти все, не хватало только двоих — Камиллы и Хальдис. Ками опаздывала почти всегда, потому что поздно просыпалась, иногда только при участии сестры, а сегодня она ещё и должна была зайти за ведьмой, чтобы помочь той дойти до столовой.

Если бы только жертве не была уготована такая судьба… Ведьма убьёт жертву, когда обнаружит привязанность Мастера к ней. Значит, нельзя выдавать себя, чтобы отсрочить этот момент, но… Не глупо ли это? Жертва исполнит свою роль в любом случае, а так он, будучи дураком, терял бесценное время, хотя самому уже надоело изображать отстранённость и почти что равнодушие. Тем более что выходило это плохо.

На вошедших сначала никто не обратил внимания, но потом раздался резкий скрип — это Мейлир опершись на стол, поднялся со своего места, в непонимании уставившись на ведьму так, словно увидел приведение. Та застыла, обернувшись на скрип, наверное, догадавшись, что послужила причиной этого.

— Х-хальдис? — дрожащим и несколько испуганным голосом спросил удивлённый хранитель, обычно очень внимательный к собственной речи. — Т-ты жива?

— Мейлир? Не думала, что встречу тебя тут, — похоже, она тоже была удивлена, но в меньшей степени.

Мейлир обессилено опустился на стул и провёл по лицу рукой, словно стирал с него лишние эмоции, но полностью вернуть выражение спокойствия у него всё равно не получилось. Выдохнув, он снова посмотрел на гостью.

— Как? Откуда? Тебя ведь тогда…

— У ведьм, говорят, тринадцать жизней. Это, конечно, сказки, но в них есть доля правды, — спокойно ответила она, пожав плечами. — Мне, пожалуй, есть, что сказать тебе и рассказать, но, думаю, что это не для чужих ушей. Зная тебя — ты ведь не захочешь ворошить прошлое при посторонних.

После этого Хальдис заняла место, к которому её проводила Камилла, а, через некоторое время, Ирмелин озвучила вопрос, который интересовал всех:

— Вы, получается, знакомы?

— Так вышло, к счастью или сожалению, но да, знакомы. Причём у нас даже не было выбора — в наших условиях знакомство дело неизбежное, — начал объяснение Мейлир, который, судя по речи, уже пришёл в себя. Со стороны послышался стон Фрейи. Похоже, она успела понадеяться, что хотя бы за завтраком хранитель будет говорить нормально, без лишних вензелей во фразах. — Мы были знакомы, общались, не так уж долго, но этого, поверьте, оказалось достаточно. Переходя ближе к делу, могу сказать, что Хальдис — моя родственница. Троюродная сестра, которая уже лет четырнадцать как, не меньше, считается мёртвой. Считалась, до сего момента. И я могу заверить вас, что хотя она и ведьма, но не имеет никакого отношения к нам и нашему проклятью.

Последние слова вызвали несколько облегчённых выдозов — похоже, не только Эрланн страдал опасениями по этому поводу. Хальдис поинтересовалась, в чём суть этого проклятья, на что в ответ получила обещание на разъяснение данного момента вечером, когда Мейлир вернётся из города. На этом все примечательные события завтрака закончились, а когда подошёл к концу и он, Эрланн проводил всех уходящих до ворот и нехотя направился в сторону библиотеки. Откровенно говоря, это место стало уже раздражать, а луна на потолке, казалось, откровенно насмехалась надо всем, что видела. Над всеми попытками хотя бы понять, найти нужное направление для решения поставленной задачи.

Однако его планам не суждено было сбыться. Гленда, нагнав, крепко ухватилась за рукав плаща и посмотрела так, что стало ясно — сейчас никаких дел. Эрланн улыбнулся, смотря на забавно сдвинутые к переносице тонкие светлые и почти незаметные брови. Гленда умудрялась быть милой, даже когда пыталась выглядеть хмурой или серьёзной, просто потому, что это было её неотъемлемой частью. У кого-то кривой нос, родинка под глазом, лоб широкий, веснушки или голос хриплый, а Гленда просто милая. И этого не изменить.