Pulp (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

Я встал на ноги, не без усилий перевернул его на спину, чтобы глянуть в глаза.

— Ублюдок, — выплюнул мне в лицо фон Вольг.

— Больше у тебя для меня слов не осталось, — устало усмехнулся я. — Я мог бы убивать тебя ещё минуту, время позволяет. — Ко мне подошёл Оцелотти, на ходу перезаряжая револьверы. Он выглядел смертельно усталым, а лицо украшал длинный ожог, как будто пуля прошла впритирку. Наверное, только Оцелотти мог так ловко от них уклоняться. — Мог бы оставить калекой на потеху северянам, которые скоро вломятся сюда. Но я не такой злобный ублюдок, как ты. — Я протянул руку, и Оцелотти вложил в неё револьвер. Обычно он ни с кем не делился своим оружием, но нас связывало слишком многое, чтобы обращать внимание на личные суеверия.

— Ты — тупой ублюдок, — прохрипел фон Вольг. — Я хотел уйти к тебе, податься в наёмники. Отдать тебе всё — самолёт, бомбу, учёных. Всё, что мы бы смогли увезти.

— Это неважно, — пожал плечами я. — Я ведь с самого начала не собирался договариваться с тобой, только обокрасть. Ты мне без надобности.

Я взвёл курок аришалийского револьвера и всадил полковнику пулю в лоб. А потом ещё одну — на всякий случай, может, у него череп особо прочный, как у гнома.

Вернув оружие Оцелотти, я опёрся на его плечо, силы почти оставили меня. Он поддержал меня, и мы вместе потащились к самолёту. Сейчас мне даже не было важно — захватила его Серая Лисица или внутри нас ждёт «тёплый» приём охранников Фабрики. У меня не осталось сил, чтобы драться, даже ударная доза стимуляторов не поможет. Я был готов принять любую судьбу.

Однако вместо врагов нас ждала Серая Лисица. Она помогла нам забраться внутрь, практически втащив меня в салон «Кондора» на руках. Оцелотти сумел залезть сам, хотя и был сильно измотан.

Внутри на длинной лавке лежал один из «диких котов». Он был, без сомнения, одной ногой в могиле, и не кричал только потому, что его буквально накачали болеутоляющими. Оцелотти присел рядом с ним, а я прошёл дальше кабину вслед за Серой Лисицей. Однако шагал я медленно и слышал, что говорит Оцелотти последнему из своих бойцов, взятых на это задание.

— Да, Степной Кот, мы сделали их. Ты, Помоечник и я, мы сделали этих пижонов.

Что ответил ему боец с позывным Степной Кот, я так и не понял — он хрипел и булькал от крови в лёгких. Может быть, Оцелотти что-то и разобрал, но я был уже слишком далеко и как-то почти позорно быстро ретировался в пилотскую кабину, прикрыв за собой дверцу.

В кабине уже вовсю хозяйничала Серая Лисица. Я примерно представлял, как управлять самолётом — всё же проходил практику, — но что делать с такой махиной, как поднять её в воздух, а тем более посадить, я имел только самые общие представления. Однако эльфийка вместе с занявшим кресло второго пилота Хидео явно нашли общий язык и готовили «Кондор» к взлёту.

— Двигатели — на полной, — доложил Хидео, непонятно к кому обращаясь.

— Командир, — обернулась ко мне Серая Лисица, — самолёт к взлёту готов.

— Вперёд, — скомандовал я.

Хидео передвинул пару рычагов, двигатели зашумели сильнее. Самолёт сорвался с места и покатился по полу ангара, через считанные секунды выкатившись на взлётную полосу. Она охранялась очень хорошо, и северяне не сумели пробиться сюда. Пулемёты и установки «синего луча», стоявшие на вышках, торчавших через каждые пятьдесят метров, соединённых высоким и прочным забором с колючей проволокой поверху, останавливали все атаки врага.

«Кондор» катился по полосе, но пока и не думал отрываться от ровного бетона. Однако на лицах Хидео и Серой Лисицы не было и следа тревоги, значит, всё идёт как надо.

— Обороты взлётные, параметры в норме, — доложил Хидео, и сразу стало ясно, что говорит он с Лисицей, заделавшейся командиром и первым пилотом.

— Держать руль, — бросила, не оборачиваясь, эльфийка.

— Руль держу.

— Скорость?

— Сто восемьдесят, — принялся отсчитывать Хидео. — Двести. Двести десять. Двести пятьдесят.

На этой цифре Лисица плавно потянула штурвал на себя.

— Двести восемьдесят, — продолжал отсчёт Хидео. — Триста. Отрыв! Триста десять. Триста двадцать.

Я увидел, как забор нырнул под нижний край кабины, потом мы поднялись над вышками, плавно, уверенно и спокойно набирая высоту. «Кондор» встал на крыло.

— Справитесь тут без меня пока? — поинтересовался я.

Серая Лисица обернулась, тонкие губы её скривились в иронической усмешке.

— Я скоро вернусь, — пообещал я и вышел из кабины.

В салоне самолёта кроме Оцелотти и умершего «дикого кота» на самой дальней от кабины лавке обнаружился профессор Соколов. Он сидел с прямой спиной, всё в том же кожаном плаще, даже монокль в глаз вставил, и теперь его стёклышко воинственно сверкало, когда он оборачивался ко мне.

— Какое отличное приобретение, — усмехнулся я, подходя к учёному. Оцелотти поднялся на ноги и составил мне компанию. Теперь мы оба нависали над сидящим Соколовым. — Вы же не против лететь с нами, профессор?

— У меня есть выбор? — глянул он мне прямо в глаза, сверкнув моноклем с особенной воинственностью.

— В общем-то, да, — кивнул я в ответ. — Вы умеете прыгать с парашютом? В этом нет ничего сложного, уверяю вас. Когда мы будем пролетать над Аурелией, я могу выбросить вас за борт в любой устраивающей вас стране. Если повезёт, вы приземлитесь на территории урба или достаточно близко к ней, чтобы успеть добраться до цивилизованных мест и не быть съеденным каким-нибудь монстром.

— А какова альтернатива?

Соколов был умным человеком, в этом у меня нет ни малейших сомнений, и понимал, что лучше поработать на меня. Держать его в чёрном теле и на положении раба мне нет никакого смысла.

— Помогите мне с одним или парой проектов, за достойную плату, конечно, и вы вернётесь в Аурелию человеком вполне состоятельным.

— А где гарантии, что вы не прикончите меня, когда я перестану быть вам нужным?

— Вы — учёный с мировым именем, а я — деловой человек и знаю, что мертвецы не приносят прибыли. Я отпущу вас с достойным вознаграждением за работу и после смогу снова пригласить к себе на базу на правах гостя и консультанта. За столь же щедрую плату. Когда дело касается выдающихся специалистов, я никогда не скуплюсь.

— Пожалуй, я вынужден принять ваше предложение, — выдал Соколов с таким видом, будто делал мне величайшее одолжение. Ну и пусть воображает себе, что угодно — с меня не убудет немного подыграть его гордыне.

— Располагайтесь поудобнее, профессор, — напутствовал я его напоследок, — перелёт будет долгим.

Отсек с бомбой был отделён от остального салона прочной дверью, наверное, тут должен был стоять часовой — просто на всякий случай. Внутри отсека на станине лежала она — наша цель. Признаться, ничего особо впечатляющего. Самая обычная бомба, чуть вытянутая, с тремя лопастями стабилизаторов на хвосте. Смущал только незнакомый знак, нанесённый трафаретом на оба пузатых бока бомбы — жёлтый треугольник с чем-то вроде чёрных лопастей, вписанных в него. Никогда прежде мне не доводилось видеть такого.

— И ради этого мы затеяли всю канитель? — спросил у меня Оцелотти.

— В итоге мы получили даже больше, чем собирались, — заметил я и, чтобы перевести разговор в другое, более удобное русло, начал отдавать команды. — Бери в помощь Соколова и выбрасывайте из самолёта всё лишнее — снимайте пулемёты, выкидывайте боеприпасы к ним и авиапушкам. Всё за борт, кроме бомбы и тела Степного Кота. Он вернётся домой.

— Спасибо, командир, — кивнул Оцелотти. — Хоть кто-то из моих парней вернётся с этого задания. Жаль, от Помоечника почти ничего не осталось. Эти парни были круты, но у них есть одно слабое место — знаешь какое? — И не дождавшись от меня ответа, сказал сам: — Их слаженность, о которой говорил Хидео. Потеряв товарищей, они как будто без глаза или уха остаются, это выбивает их из колеи. Помоечника прижали, и он взял две гранаты с взведёнными взрывателями, и просто кинулся на них. Эти пижоны просто изрешетили его, но было поздно. Он рухнул им под ноги — и тут гранаты взорвались. Забрал с собой двоих.