Дети песков (СИ) - Маркелова Софья

Едва дочь матриарха оказалась на одном уровне с крышами домов, откуда ее могли все слышать и видеть, как она замерла. Прекрасно зная, чего желала вся эта толпа, Лантея не стала томить своих подданных. Она достала из-за пазухи сухое растение, расправила его длинный красноватый корень и высоко подняла цветок над головой.

— Многоликая Матерь Эван’Лин одарила меня своей милостью! — громогласно объявила девушка, потрясая добытым трофеем. — Испытание светом пройдено!

Площадь взорвалась криками радости и восхищения. Хетай-ра аплодировали, свистели, славили богиню и правящего матриарха, перекрикивая друг друга, в воздух взлетали ленты, разноцветными полосами на мгновения расчерчивая пространство над рынком. Один лишь Ашарх заметил, как пошатнулась после своих слов Лантея, едва устояв на ногах из-за усталости. Все открытые участки ее кожи обгорели до красноты, губы потрескались, а в воспаленных глазах не читалось ничего, кроме крайнего изнурения.

К счастью, девушке даже не дали самостоятельно спуститься с рампы, живое море толпы заключило ее в свои крепкие объятья практически сразу же. Откуда-то принесли богато украшенный паланкин с шелковыми занавесями, золотистой бахромой и маленькими стеклянными колокольчика, мелодично позвякивавшими от любого движения. На всех его сторонах было вышито изображение птицы, расправившей крылья в полете и сжимавшей в когтистых лапах пальмовую ветвь, — символ Третьего Бархана и рода Анакорит. Несколько крепких мужчин добровольно подняли на свои плечи эту тяжелую конструкцию, где Лантея могла устало откинуться на спинку сиденья и лишь изредка улыбаться окружавшей ее толпе.

Паланкин понесли ко входу в главный коридор Бархана. Со всех сторон хетай-ра обступили носилки, продолжая осыпать дочь матриарха радостными выкриками. Пустынники тянулись постоянно к занавесям паланкина, дергали колокольчики, просовывали внутрь руки, пытаясь хоть пальцем коснуться девушки, одаренной милостью богини. Кто-то разжег благовония и окуривал ими носилки, а из ближайших ресторанных домов управительницы и прислуга вытаскивали тяжелые стеклянные сосуды, полные холодных травяных настоек. Сегодня в городе намечалось торжество.

Процессия во главе с паланкином Лантеи достигла дворцовой залы не скоро. Весь главный коридор полиса был заполнен хетай-ра, и носильщикам далеко не всегда уступали путь. Но когда пышное шествие все же ступило на дворцовую площадь, то на широкой парадной лестнице во всей красе уже стояла матриарх в нарядных одеждах, окруженная свитой знатных матрон и многочисленной прислуги. Словно она давно там дожидалась героиню дня, сплетя пальцы на животе и гордо выпрямив спину.

Толпа, едва достигнув первых ступеней, растянулась вдоль ряда монументальных колонн. Носильщики, вспотевшие и с ног до головы осыпанные лентами, поставили паланкин на пол. В тот же миг занавеси дрогнули, выпуская Лантею, которая неспешно шагнула к лестнице, держа под мышкой цветок пустыни. Правительница терпеливо ждала, пока девушка медленно поднималась. И только когда она замерла на пару ступеней ниже матери, смиренно склонив голову, то властительница Бархана величественно вскинула руки, призывая всех присутствовавших к тишине.

— Жители Третьего Бархана! Ликуйте и радуйтесь! Пусть в каждом доме сегодня будет праздник, и молитвы ваши будут полны благодарности богине. Ведь моя младшая дочь прошла испытание светом! Эван’Лин отметила ее и благословила!..

Дворцовая зала вздрогнула от рукоплесканий и криков, заполнивших ее. Матриарх раскрыла свои объятья, и вымотанная Лантея буквально упала в них, едва чувствуя свои ноги.

Ашарх и Манс, неотступно следовавшие за толпой все время, наконец смогли пробиться ближе к основанию лестницы и своими глазами увидеть происходившее. Профессор смотрел, как правительница сдержанно обнимала свою дочь, а с ее лица не сходила безупречная, будто нарисованная на гипсовой статуе, улыбка. А вот сам Ашарх чувствовал небывалую гордость за свою спутницу и не желал скрывать эмоции за маской невозмутимости, выкрикивая имя рода Анакорит вместе с остальными собравшимися перед дворцом хетай-ра.

В какой-то момент его взгляд случайно упал на Мериону, мрачной тенью стоявшую за спиной матери. Лицо ее было искажено злобой, кулаки сжаты, а зубы крепко стиснуты. Она неотрывно смотрела на сестру так, как змеи гипнотизируют своих жертв перед броском. И не было в этом взгляде ни радости за Лантею, ни уж тем более сестринской любви.

Еще какое-то время правящая семья дала народу полюбоваться на прошедшую испытание девушку и выразить свою радость, а после матриарх развернулась и степенно зашагала вверх по лестнице ко входу во дворец, подметая полами длинной мантии ступени. Следом за ней сразу же направились обе дочери и вся остальная свита. Толпа у подножия лестницы тоже начала нехотя рассасываться, возвращаясь на рыночную площадь, где должно было скоро начаться торжество. Аш и Манс без промедления поспешили наверх, чтобы наконец лично поздравить девушку с прохождением испытания и поделиться с ней своими проблемами.

Однако едва они успели преодолеть каскады ступеней и войти в тронный зал, как сразу же стали свидетелями эмоционального разговора. Мать и ее дочери, остановившись возле бассейна, громко беседовали, а возле них еще продолжала толпиться свита из прислуги и напыщенных матрон, желавших лично выразить почтение героине дня.

— Я удивлена, как быстро тебе удалось справиться, дочь! — восхитилась матриарх, убирая наконец с лица свою неживую улыбку, предназначавшуюся только для подданных. — Вот она — сила крови рода Анакорит!

— Да уж. Тебе просто несказанно повезло, — присоединилась к поздравлениям Мериона, хотя по ее тону трудно было сказать, что она сильно обрадована успехами сестры.

— Давайте не будем здесь устраивать этих лицемерных представлений, — раздраженно ответила Лантея, срывая с пояса пустой бурдюк и бросая его на пол.

— Чем ты так возмущена? — спросила мать.

— Вы дали мне соленую воду на испытание! Видимо, в надежде на то, что я вернусь в Бархан, смирившись со своим поражением! Вы на это рассчитывали?!

— Что? — изумленно переспросила правительница, вскинув свои тонкие брови, а среди матрон начались перешептывания. — Как это получилось?.. Мериона, я ведь поручала тебе заниматься подготовкой сестры. Откуда в бурдюке оказалась соленая вода?

— Думаю, это Дайва что-то напутала, — совершенно не изменившись в лице, процедила сквозь зубы старшая сестра. — Я разберусь с этим недоразумением. И накажу Дайву, если это ее рук дело.

Молодая прислужница, незаметной тенью выглядывавшая из-за плеча Мерионы, невольно вздрогнула. Но никто в тронном зале не обратил на это внимания.

— Лантеялианна, не злись, дорогая, — проговорила матриарх и примирительно подняла раскрытые ладони. — Как видишь, тебе удалось преодолеть все трудности, даже эту серьезную помеху. Эван’Лин позволила тебе найти цветок, а это сейчас самое главное. Нужно немедленно оповестить все городское собрание.

Правительница повернулась к Ниэле и Арконции, с интересом прислушивавшимся к беседе, и попросила их раздать соответствующие указания. Близнецы синхронно кивнули и тотчас разошлись в разные стороны — одна направилась в канцелярию, а другая покинула дворец.

— Я бы так же попросила всех присутствующих оставить нас наедине с дочерями, — слегка повысив голос, приказала матриарх, окидывая взглядом немногочисленную толпу высокородных женщин.

Кланяясь правящей семье и прикладывая кулак к солнечному сплетению, матроны нехотя отступили во дворцовые коридоры, явно недовольные тем, что их попросили удалиться так скоро. В это время Манс и Аш вплотную приблизились к бассейну, но, как оказалось, беседа матери и дочерей еще не закончилась.

— Я видела кое-что странное на поверхности, — гораздо тише сказала Лантея, как только свита матриарха разошлась по своим делам, и помимо правящей семьи в помещении осталось лишь несколько прислужниц и безмолвные стражи вдоль стен.

— Что-то странное в пустынях? — уточнила мать, поправив складки своей зеленой мантии.