Кассандра Клэр - Draco Veritas

— Получилось, — кивнула Гермиона, — но достать компоненты было очень сложно, поэтому Джинни пошла к Дамблдору и…

Слушавшая её с широко раскрытыми глазами Нарцисса вдруг надрывно вскрикнула и склонилась над сыном, тот — восковой, бледный — не шелохнулся.

— Поппи! — зашлась воплем Нарцисса, и мадам Помфри моментально развернулась. — Поппи! Сюда, быстрей! Драко не дышит!

* * *

— Ясно… — глаза Драко посвёркивали, отражая тусклый свет свивающегося за окном бесцветного небытия. — Видимо, я был дураком, полагая, будто…

— Я не прощу тебя, — отчётливо повторил Гарри, — потому что тебе и не требуется моё прощение. После того, что сделал я… нет — мы оба… не ты, а я должен просить прощения. Что бы ты там ни натворил — я всё понимаю.

Лицо Драко, не отрывающего от гриффиндорца взгляда, просветлело. Его глаза произнесли «ты распахнул наши сердца, и мы смогли утешить друг друга», тогда как вслух сказал совсем иное:

— Если б я попытался заверить тебя, будто не собирался причинить тебе боль, я бы соврал.

— Ты ненавидел меня? Когда сделал это?

Драко не лгал никогда:

— Нет.

— Я не говорю, будто мне не больно, — взвешивая на губах каждое слово, сказал Гарри. — Больно. Но ты можешь делать мне больно — и я всё равно не уйду. Я ведь тоже причинял тебе боль, как ни крути.

— Это другое. Ты — герой. А герои иногда должны забыть о друзьях и выбрать мир.

- Хрень какая, — отмахнулся Гарри. — Ты сам-то от собственных уничижений не устал, Малфой? Далось тебе моё презрение…

Драко промолчал. Глаза его сияли.

— Или всё это ради того, чтобы я тебя отпустил? — Гарри снова поднял меч. — Не бывать тому. Теперь до тебя дошло?

Казалось, Драко вот-вот что-то ответит, но в это мгновение врата Имения распахнулись. Ледяной вихрь рванулся внутрь.

* * *

Мадам Помфри подлетела к кровати с палочкой наготове, одним взмахом схватила стоящий на тумбочке флакон, откупорила и вылила содержимое в рот Драко. Захлёбывающийся хрип, вздох, снова хрип — и опять вздох, потом ещё один, как если б юноше приходилось дышать сквозь смолу или песок.

— Началось… — опуская флакон, пробормотала, хмурясь, целительница. — Теперь это вопрос минут…

— Цисси… — Сириус обнял Нарциссу, словно боясь, что та может упасть, но она сидела, распрямившись, рядом с Драко, крепко сжимая в ладонях его руку.

Она напомнила Гермионе статую какой-то греческой богини — кажется, Ниобы, оплакивающей собственных детей.

— Сынок… сынок… — шептала она. — Ступай, если должен… Ступай — легко и изящно — туда, куда отошли твои предки… Я и подумать не могла, что ты пересечёшь реку и отправишься в те земли прежде, чем это сделаю я… Уверена — ты будешь ждать меня на том берегу…

По-прежнему стоящей на коленях Гермионе показалось, что к глазам подступает настоящее наводнение, угрожающее снести все дамбы на свете. Она слепо потянулась к Гарри, вцепилась в его холодную, неподвижную руку… Ремус сжал плечо Сириуса, а тот надломился, уткнувшись лицом в ладони…

…и распахнулась с грохотом дверь: влетел Чарли с Джинни на руках, за ним — Рон и бледная, на грани истерики, Блез, прижимающая что-то к груди с таким видом, будто это наидрагоценнейший во всём мире груз.

Чарли опустил сестру на свободную койку, хрипло кликнул мадам Помфри, а та настолько обомлела, что даже скорбь исчезла с её лица: фельдшерица была готова, что Драко в любую секунду станет хуже, но не к такому повороту событий. Она неуверенно попятилась…

…и Драко снова перестал дышать. Гермиона, не выдержав, всхлипнула, и Блез, застывшая в дверном проёме, опрометью ринулась вперёд в плеске реющих по воздуху огненных волос; когда она оказалась рядом, Гермиона разглядела, что та сжимает в руках фиал с чем-то, напоминающим золото расплавленных галлеонов.

Миг спустя Гермиона уже была на ногах:

— Это противоядие?

Не в состоянии вымолвить даже слово, Блез только кивнула и ткнула флакон Гермионе в руки. Побелевшие лица всех присутствующих моментально повернулись к девушке — так следуют блёклые подсолнухи за заметавшимся по небу солнцем, но для гриффиндорки уже ничего вокруг не существовало, как если б явь вдруг обернулась сном. И в этом самом сне она приняла сосуд из рук Блез, откупорила его, выпустив звонкий аромат трав и меди, весеннего ветра и роз. Всё в том же сне она приблизилась к кровати, наклонилась и сквозь чуть приоткрытые губы влила противоядие Драко в рот.

* * *

Драко взглянул на Гарри. Ледяной вихрь разметал его волосы, хлестнул по глазам. Вопреки ярящемуся ветру, вокруг царила удивительная тишина. Лишь где-то кто-то глухо давился криком, полным боли и скорби, но звуки эти доносились из бесконечного далёка…

— Поттер…

Гарри качнулся навстречу.

— Ты беспокоишься, что окажешься не нужен мне теперь, когда всё закончилось. Так вот я тебе скажу — это не имеет значения. Я не желаю нуждаться в тебе, я просто хочу, чтобы ты был рядом. Нужность и дружба — разные вещи, и тебе не хуже моего это известно. Всю свою жизнь ты, Малфой, давал другим то, что от тебя требовали, поскольку надеялся стать для них необходимым. Отцу. Потом мне. Ты не можешь жить ради меня — ты говорил это, и ты совершенно прав. Ты отдал всё, что мог. Больше отдавать просто нечего, — он сделал ещё шаг, и сейчас стоял прямо перед Драко, чуть приподняв голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Ты должен жить ради себя, Малфой. Твоя жизнь с этих пор — только твоя, более ничья: люби, живи — как хочешь, где хочешь, живи собственной жизнью, обрети мир с собой — и ты никогда не потеряешь меня. Обещаю.

Драко хранил молчание. Снял руку с перил и шагнул вниз. Теперь они стояли лицом к лицу — глаза в глаза. Наконец он откликнулся:

— И душа Ионафана прикрепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу. И потому что полюбил его, как свою душу, Ионафан заключил с Давидом союз…

— Хочешь заключить союз? — оторопел Гарри.

Губы Драко дёрнулись, и он расхохотался — звонко, неспешно, искренне.

— Поттер, твоя буквальность просто умопомрачительна, — он плюхнулся на колени, положив Terminus Est к ногам Гарри.

Гарри последовал его примеру, скрестив на полу его меч со своим. Когда гриффиндорец поднимался, Драко смотрел на него с улыбкой, а когда ладонь Гарри легла слизеринцу на плечо, Имение вокруг них рассыпалось во прах.

* * *

Гермиона надеялась, что должно что-то произойти, причём сразу, но увы. Жидкость из сосуда перетекла Драко в рот, и он инстинктивно проглотил её — слава Богу, а то она уже начала бояться, что он захлебнётся. Она убрала флакон и сделала шаг назад, затаив дыхание.