Константин Ветошко - Три стороны медали

— Что со мной, — с трудом проскрежетал он и попытался ухватиться измазанными в земле руками за свежие ожоги.

— Эээ, ты руки-то держи внизу, — Кель едва успел помешать другу.

— Скаренное лицо, будто в огне! — Ритал уставился слезящимися глазами на Торстена, словно тот мог ответить на все его вопросы.

— Ты туда порцию яда схлопотал, — норд облегченно похлопал друга по плечу. — Большую часть на шлеме осталось, но немного между нащечниками прошло.

— Сильно мне досталось? — мрачно спросил тот.

— Ну, ты стал еще уродливее, хотя я искренне был уверен, что дальше уже некуда, — усмехнулся Кель, поднимаясь на ноги. — А так жить будешь. Давай, приходи в себя, а то я твою тушу больше волочь не хочу.

— Волшебницей займитесь! — за спиной у гвардейцев возник Тарн. Лицо октата выглядело осунувшимся, покрытые ссадинами щеки ввалились, но в глазах по-прежнему светилась уверенность.

— А что с ней вообще такое? — Кель вопросительно посмотрел на октата.

— Я почем знаю. Вот он ее волок, ему и виднее, — Тарн указал на Торстена.

— Ну, ей плохо пришлось, когда хамелеоны нам в голову влезть пытались. Но она еще шевелилась. А потом, когда маг земли устроил свистопляску, меня ног сбило, и я вместе с ней рухнул. Как бы не придавил ее маленько, — смущенно признался норд.

— Знаю я твое маленько. Небось, как сверху оказался еще и пожамкать успел, — судя по смеху, Кель уже вполне пришел в себя.

— Слышь, я хоть с ног и валюсь, но сил тебя задушить у меня хватит, — Торстен погрозил другу кулаком, но тот уже склонился над Тайми.

Гвардейцы плеснули волшебнице в лицо водой, но та и не подумала приходить в себя. Тогда Торстен принялся шлепать ее по щекам, но и это не помогло.

— Лекари обычно им сильно пахучую тряпку под нос суют! — блеснул познаниями Ритал.

— А что, хорошая идея, — мигом оживился Кель. — Давайте я портянку из сапога достану. Пахучесть гарантирую, она и мертвого разбудит.

— Ты ее у меня тогда съешь, — очнувшаяся Тайми оттолкнула руки Торстена.

— Вот! Видали! Одной угрозы хватило, — довольно осклабился Кель, радуясь, что с девушкой все в порядке.

— Пить дайте, — у волшебницы не нашлось ни сил, ни желания, чтобы начинать перебранку.

— Держи, — Кель поднес к губам девушки мех с водой. — Кстати. Я смотрю, многие без заплечных мешков из той бойни вышли.

— Да, — разом помрачнел октат. — Нужно посчитать, сколько у нас осталось снаряжения, еды и воды. Так что вы тут сильно не упивайтесь. Местные болота последнее место, откуда я бы стал брать воду.

— Кель, помоги мне доспехи снять. А то у меня в боку дырка, если ты забыл, — Торстена в очередной раз качнуло, и он едва не рухнул на землю.

Чешуйчатую броню с норда сняли легко, а вот с поддоспешником вышла заминка. Корка засохшей крови намертво приклеила его к телу. Воды, чтобы отмочить, было жалко, поэтому пришлось отдирать на живую. А вот рану Кель промыл не экономя, да еще и щедро плеснул на нее вина, а потом тщательно завязал чистой льняной тряпкой.

Тем временем Тарн проверил заплечные мешки и теперь недовольно хмурился. С запасами картина вырисовывалась безрадостная. Еды едва хватало на несколько дней, а с водой дело обстояло еще хуже. К тому же, у солдат не осталось ни одного щита и всего два арбалета. А ведь впереди отряд ждали многие дни пути через полные опасностей джунгли.

Обработав раны и немного отдохнув, солдаты нехотя стали подниматься на ноги. Даже рой москитов, собравшийся вокруг импровизированного лагеря, не мог заставить выживших прекратить мечтать о нескольких часах беспробудного сна. Но прежде чем выступать, Тарну предстояло решить еще одну проблему.

— Тайми, не соблаговолите ли вы определить, в какую сторону нам двигаться, — непривычно обходительно обратился к волшебнице октат.

— Да я бы с радостью? только вот не могу, — вымучено улыбнулась повелительница пламени. — Тут вам кто-нибудь из воздушников сгодился бы, а не маг огня.

— Ясно, — лицо командира осталось спокойным, но в глубине глаз читалась тревога. — Я знаю, в какой стороне от нашего лагеря находился край джунглей, но после столь спешного отступления мне уже не сориентироваться.

— Еще бы, ломились мы так, что едва портки не растеряли, — рассмеялся непонятно чем довольный Кель. — Ладно, не смотрите на меня волком, я запомнил примерное направление.

— Уверен? — обрадовано подобрался Тарн.

— Да пес его знает. А у кого-то есть другие идеи? — философски пожал плечами Кель.

— Может по мху определить стороны света? — вспомнил Торстен, но едва договорив, и сам понял, что сморозил глупость. Мох в этих джунглях не знал солнца и рос где угодно, не разбирая направлений, иногда попросту свешиваясь с лиан уродливыми комками.

— А если на дерево влезть? — неуверенно предложил один из пехотинцев.

— Сам полезешь? — выразительно поднял бровь Ритал, а солдат пристыжено опустил голову.

— Ладно, показывай, куда нам, по-твоему, нужно идти, — недовольно махнул рукой Тарн. Стоило Келю услышать эту фразу, как его губы невольно расплылись в усмешке, выдавая непреодолимое желание сострить, но наткнувшись на бешенный взгляд командира, гвардеец предпочел не распространяться про то место, куда по его искреннему убеждению октату стоило отправиться, ну или хотя бы засунуть голову.

Пробираясь через ночные джунгли, выжившие каждую секунду опасались вновь увидеть скользящие среди зарослей языки тумана или услышать зловещее шипение. В глубине души у каждого теплилась надежда, что все сийяри погибли в том безумном бою, а другие хамелеоны о них не знают, но разум предательски шептал, что беглецов рано или поздно выследят.

Рассвет принес облегчение, прогнав ночных насекомых, но вскоре их уже сменили дневные обитатели, а от жары измотанные люди буквально валились с ног. Торстен с трудом переставлял непослушные ноги, а уж когда наступала его очередь идти впереди отряда, и вовсе рубил проклятые лианы на одной силе воли. В глазах мутилось, под неподъемными доспехами пот стекал ручьями, а раны ныли и дергались. Но хуже всего было то, что им приходилось экономить воду.

Когда на джунгли вновь опустилась ночь, Тарн понял, что если немедленно не устроить привал, то солдаты попросту начнут отключаться на ходу. Как ни странно, лучше всех держалась Тайми. Запас магической энергии у волшебницы восстанавливался, и она чувствовала себя увереннее с каждым часом. Все были настолько истощены, что стражу решили не выставлять, ограничившись защитными чарами.

Растянувшись на циновке, Торстен мгновенно погрузился в глубокий сон, из которого его вырвал панический женский крик. Вскочив на ноги, норд обнажи клинок и с удивлением увидел десятки огненных бабочек, кружащихся среди деревьев с жутким пронзительным писком. Через несколько мгновений они попадали вниз, а успевший подхватить одну из них гвардеец разглядел обугленное тельце летучей мыши.