Елена Смирнова - Зимние волки полуночи

Через дым, мешающий дышать и заставляющий слезиться глаза, Роллон упрямо шел вперед, отыскивая девушку. Она должна быть тут, точно должна. Вот только она, скорее всего, сильно ранена, не может двигаться или просто потеряла сознание.

Огонь опутывал все вокруг словно красным коконом, было очень жарко, а порой даже больно, но за долгие годы обучения Зимних волков учили не обращать внимания на такие мелочи.

Он наконец ее увидел. Лита лежала на полу без сознания, а вокруг бесновалась огненная стихия, несущая вместе с собой смерть. Кашляя, Зимний волк подбежал к ней и подхватил бесчувственную девушку на руки, мимоходом осмотрев ее. Много ранений… даже странно, что ей удалось выжить.

Уходить, уходить отсюда как можно быстрее… Роллон почти бежал по коридорам, длинным и темным, выбирая те пути, куда пламя еще не добралось. Выбраться отсюда тем же самым путем, по которому они и пришли, не представлялось возможным по той причине, что горящая балка преградила дорогу в соседний зал. И оставались только неизведанные коридоры… Роллон остановился. Прислушался. Откуда-то тянуло свежим ветром. Значит, выход где-то близко… мощным ударом ноги выбив потайную дверь, он вместе с безвольно обвисшей Литой вышел на ночную улицу. Отойдя от разрушенной часовни подальше, осторожно опустил ношу на мягкую траву. Взял в свою руку тонкое запястье, прощупывая пульс. Он прощупывался, хотя и затихал с каждой минутой. Ничего. Полностью затихнуть не успеет.

Устало Роллон сделал несколько движений рукой, открывая портал, ярко полыхнувший, когда Зимний волк с магом на руках вошел в него.

— Нет, эту гадость я пить не буду, — категорически отказывалась я от зелья, которое Роллон уже минут пятнадцать упрямо пытался впихнуть в меня, пусть даже ценой своих нервов.

— Лита, оно не отравлено.

— Не уверена, — я с опаской заглянула в кружку, сморщив нос. Один запах, который доносился от вязкой серо-зеленой с желтыми вкраплениями жидкости, сразу же отбивал всякое желание попробовать эту неземную амброзию. Неземную — потому что нормальный человек в здравом уме и твердой памяти не захочет пить нечто, отдающее помоями. Впрочем, нечеловек тоже. — Что ты туда намешал?

— Перечислять не буду. Пей, тебе говорят! Этот настой очень действенный, а тебе нужны силы.

— Лучше я еще несколько дней в кровати поваляюсь. Эй, не трогай мой нос, это нечестно, я… — окончание фразы потонуло в бульканьи. С отвращением проглотив попавшую в рот жидкость, которая вкусом не отставала от запаха, я ненавидяще взглянула на Роллона, с немного грустным видом изучавшего обляпанную чудодейственным и очень полезным настоем одежду. А нечего было мне нос зажимать, я ведь и со сломанными ребрами могу толкаться!

— Ну, вот и молодец, — удовлетворенно колдун поставил пустую кружку на тумбочку, всячески игнорируя разгневанную ведьму, то есть меня. — А говорила, пить не будешь…

— Это было нечестно, низко и недостойно истинного воина! Поднять руку на слабую раненую девушку, лежащую при смерти…

— Девушки, лежащие при смерти, так локтями в живот не пихаются, — недовольно пробурчал Роллон.

— А, впрочем, чего еще можно взять с некроманта… — задумчиво продолжила я гневный монолог. — Да, да, да, я все еще злюсь.

— Да пожалуйста, мне не жалко, — милостиво разрешил Роллон, открывая окно. — Но тебе было бы приятнее, если бы я поднял на тебя ногу?

Я все-таки не удержалась от соблазна и кинула в него подушкой. Не знаю уж, как мне удалось попасть, но она со свистом улетела в окно, сильно сбившись с курса. В неосмотрительно припаркованной кем-то машине истошно завопила сигнализация, а затем с улицы донеслась такая ругань, что даже я, слышавшая в Университете много чего, покраснела, а Роллон слегка смутился. Хм, а некоторые выражение можно даже взять на заметку, буду зарвавшихся орков конфузить.

Внезапно мне так захотелось спать… с трудом открыв закрытые было глаза, я вопросительно посмотрела на Роллона.

— Что ты подмешал в ту гадость?

— Ничего. Но это зелье обладает еще и снотворным эффектом, — совершенно спокойно признался он.

— Но я не хочу спать!

— Уже хочешь, — естественно, он снова оказался прав. Как всегда… а я вот назло ему теперь спать не буду! Не буду… не… я широко зевнула, устраиваясь поудобнее на подушке. Вот всегда так… и в кого только Роллон такой вредный и противный? Собственно, я сама знала, что это неправда — назвать вредным и противным человека, который постоянно меня откуда-нибудь спасает, можно было только в плохом настроении, в котором я, собственно, и находилась. С другой стороны — не признаваться же самой себе в том, что без него я бы этого некроманта даже не отыскала, не говоря даже об усекновении оного. И потом, я все равно на него еще злилась, хотя с тех пор, как сознание вернулось (всего пару часов назад) я всего лишь успела не помню уже в какой раз высказать Роллону то, что я о нем думаю, не дав объясниться самому. Ничего, потом все объяснит… а заодно и расскажет, откуда он на мою голову свалился.

Я полежала с закрытыми глазами минут десять, пока до меня не дошла одна простая истина — спать-то я, может быть, и хочу, но вот заснуть мне сейчас вряд ли удастся. Во всяком случае, пока не удалось, хотя я сама уже честно пыталась удалиться от мира сего в мир снов. А посему я с трудом разлепила уставшие (с чего бы?) глаза и начала лениво осматривать комнату, в которой лежала. За каким-то кьёттом Роллон, вместо того чтобы доставить домой, привез меня к себе. Впрочем, я у него первым делом это и спросила, получив вполне четко и ясно сформулированный ответ — у меня дома никого нет, в человеческую больницу меня везти нет никакого смысла, потому что там такие (магические, как пришлось терпеливо пояснить бестолковой мне) раны не лечат, а сам он переезжать ко мне пока не планирует. Вот и пришлось сейчас жить у него, точнее не жить даже — а почти все время лежать в полузабытьи на грани жизни и вечности. Так плохо, как недавно, мне не было никогда. Я, наверное, пару дней лежала без сознания, бредила, кого-то звала… раны, нанесенные Вегготом, горели огнем, очень хотелось пить, но я даже не могла прийти в сознание, чтобы быть в состоянии не захлебнуться. Сейчас мне стало намного лучше, температура упала, и ничего больше почти не болело. Но, кажется, в ближайшем будущем мне грозят мрачные перспективы в виде долгого валяния в кровати — аукнулось сломанное ребро. Роллон меня, конечно, подлечил как смог, но признался, что мой организм инстинктивно отторгает чужеродную магию, и почему-то магию именно его самого в частности. На выяснение причин этого явления может уйти время, так что теперь я была наполовину вылеченная, наполовину недолеченная, а Роллон азартно шаманил над образцом моей магии, пытаясь выяснить эти самые причины.