Наталья Белкина - Гиперборея

Перед тем, как войти в город, Неясыть остановилась передо мной и спросила:

— Чего ты хочешь, наместница?

Я опешила немного:

— Ты о чем?

— О цели твоего пути.

— Я хочу помешать Хамсину перебить наместников и захватить их земли, только и всего, — произнесла я, наверное, не достаточно торжественным для подобного заявления тоном.

— У тебя есть план?

— Есть, но пока он имеет весьма смутные очертания. А почему ты спрашиваешь?

Неясыть приподняла подбородок и пафосно изрекла:

— Тогда в долине источников ты спасла мне жизнь. Сама я не сумела бы добраться до озера и позвать братьев. Я обязана тебе, и потому хочу помочь.

— Спасибо, — произнесла я растрогавшись. — Ты замечательный товарищ! Я давно хотела поблагодарить тебя, за то что ты помогаешь мне. Хотя совсем и не знаешь.

— Я хорошо тебя знаю, наместница. Ведь на самом деле — твоя слава идет впереди тебя.

— Слава? Что значит слава, если ничему не служит…

В это время к нам подоспел Абарис, отлучавшийся куда-то.

— Что это на нем? — изумилась я.

— Проклятый старьевщик! — возмущался он. — Не хотел впускать меня! Хотя ведь узнал, собачий сын!

И действительно: в Аполло-Порт жреца знала каждая собака. Понятное дело, что появляться в городе открыто было бы неосмотрительно с его стороны. Зайдя в лавку старьевщика, которая располагалась на самой окраине, почти у ворот, жрец приобрел себе серого цвета балахон с капюшоном и сразу же надел его. Балахон этот был похож на женскую одежду, и я предположила, что очевидно этот туалет предназначался для ношения беременным женщинам. Зато жрецу она как раз подходила по комплекции, к тому же капюшон позволял скрыться от людских глаз.

— И бороду спрячь, пожалуйста, — попросила я его. — А то не только разоблачат, но и посмеются к тому же.

Но мы напрасно беспокоились. Улицы Аполло-Порт были пустынны. Редкие прохожие так же пугались нас, как и мы их. Город опустел, словно уснул или вымер. Окна в домах были закрыты ставнями или занавешены, никого возле них не было: ни детворы, ни слуг, ни даже собак или оленей. Мы старались избегать широких улиц, чтоб не привлекать внимание жителей своим шествием, и следовали во дворец Справедливости. Судя по всему, наместники были именно там, и это они стали причиной мертвого сезона в столице.

Не разговаривая друг с другом, а лишь обмениваясь многоговорящими взглядами, мы двигались по городу. Лишь однажды Неясыть, шедшая впереди, подняла руку в уже знакомом мне жесте, означавшем: внимание — опасность.

— Лучше нам скрыться, — пояснила она через мгновенье.

Мы тут же забежали за угол ближайшего дома и спрятались между строениями в его дворе. Оттуда мы могли наблюдать, как по мостовой, скрежеща острыми когтями, прошагали три пса-духа. Вероятнее всего это они наводили ужас на местных жителей и были виной тому, что из города исчезли все собаки.

— Надо быть осторожней. Псы не станут спрашивать, кто мы и откуда, если в городе введен комендантский час, — сказал Абарис.

— Попробуем пройти переулками и дворами, — предложила Неясыть.

Таким манером нам удалось миновать почти весь путь до дворца. Шаманка в городских катакомбах чувствовала себя не менее уверенно, чем в лесу, прекрасно ориентировалась и вела нас за собой. Мы шли через темные дворы, забирались в садики и пробивались сквозь такие узкие улочки, что Абарису можно было протиснуться через них лишь боком. Когда же мы вышли к площади перед дворцом, нас тут же окружили псы-духи.

Я ожидала этого: дворец должен был охраняться. Шесть мускулистых гигантов, оскалившись, обступили нас со всех сторон. Любое движенье, и они бросились бы на нас все разом. Доказывать чего-либо потом было бы бесполезно. Пришлось мне выйти вперед и взять слово. Я постаралась быть грозной:

— А ну, прочь отсюда! Я наместница Медных Гор! Приказываю пропустить нас во дворец!

При этом я открыла лицо, откинув капюшон, и отодвинула плащ, демонстрируя висящий на поясе меч. Псы перестали скалиться и стали разглядывать меня. Так они и поверили!

— Я не шучу! — снова молвила я сердито.

— Мы тоже! — рыкнул один из псов и сделал шаг в мою сторону.

Я отскочила и выхватила оружие. Неясыть мгновенно достала свой клинок и приготовилась к схватке. Абарис отошел за наши спины. Мы ждали нападения.

— Отставить!

Знакомый, но не человеческий голос заставил всех псов остановиться. Я узнала приближающегося к ним Цербера.

— Это наместница, — нехотя подтвердил слуга Гавра, который никогда не испытывал ко мне особого уважения.

— Здравствуй, Цербер, — поздоровалась я. — Гавр тут, как я понимаю? Проводи меня к нему.

— А это кто? — неприветливо осведомился он, кивая на моих спутников.

— Они со мной! И только попробуй возразить!

Дворец был таким же пустынным, как и прежде. Вот только беспорядка в нем стало больше. Может быть, сказывалась суматоха военного времени, а может быть, наместники просто были неряхами. Следы грязных лап и сапогов на мраморном полу красноречиво свидетельствовали о последнем предположении. А впрочем, до того ли сейчас им было.

Нам всем нужен был отдых, и потому я попросила Абариса, который был когда-то хозяином в этом дворце, проводить Неясыть в одну из комнат, а сама отправилась за Цербером, показывавшим мне дорогу в покои Гавра.

Наместник пребывал в одиночестве. Я вошла в одну из бесчисленных и ничем не примечательных комнат дворца Справедливости и остановилась. Он выглядел угрюмым. По всей видимости, ему доложили о моем появлении.

— Ты прочла мое письмо? — спросил он недовольно.

— А как же!

Я была настроена на подобную встречу и не скрывала своего сарказма.

— Ты все поняла, что там было написано?

Мне не хотелось выглядеть школьницей, которую отчитывают за невыученный урок, поэтому, не дожидаясь приглашения, я уселась перед ним в кресло.

— Конечно, я поняла, что там было написано. За тринадцать лет здешней жизни я сумела-таки выучить арамейский.

— Так почему же ты не сделала так, как я тебя просил?

Сарказм мой начал иссякать.

— Понимаешь ли, в последнее время все, кому не лень вдруг начали проявлять заботу обо мне. Так и хотят убрать меня подальше от неприятностей. Что бы это могло значить? Черт возьми! Я что, кого-то прошу об этом!? А то, что я наместница, и у меня есть своя земля, которую я намерена защищать от Хамсина, — это ничего не значит!? Вот что: не смей мне больше указывать! Мы — на равных! И здесь, в Гиперборее, и где бы то ни было!

— А кто еще проявляет о тебе заботу? — подозрительно спросил Гавр.