Дмитрий Суслин - Крутой пришелец

– Ты лучше скажи, как нам его оттуда снять, и что делать с этим переростком?

Да. Диоген висел слишком высоко, а наверху разгорелась настоящая битва. Мои друзья пытались разобраться с циклопом, и бросались на него со всех сторон. Великан неуклюже отбивался от них кривой корягой.

Когда мы увидели Диогена, то оба чуть не согнулись пополам от смеха. Философ висел вниз головой и спокойно попивал из своей фляжки. Он мог пить в любом положении.

– Хорошая погода! – как ни в чем не бывало, сказал Диоген, когда увидел нас. – А как тут легко дышится! Пожалуй, я ошибался, когда жил в бочке. Надо было висеть на дереве. Взобраться повыше и висеть, наблюдая за облаками. Вон то облако, похоже на тебя, Адал.

– Так может ты там, и останешься? – с тайной надеждой спросил я. – Места лучшего для занятий философией не найти. А циклоп будет слушать твои мудрые мысли.

– Если несравненная Наташа присоединится ко мне, для меня это будет величайшим счастьем. Но без нее я здесь не останусь.

– Как же его оттуда снять? – спросил я Наташу, которая еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться. Она прыснула и пожала плечами:

– Ты же Крутой Пришелец, а не я. Пошевели своими инопланетными мозгами и придумай что-нибудь.

Почему-то все думают, что если ты пришелец, то у тебя вместо мозгов компьютер.

Наши друзья и циклоп, тем временем сильно расшумелись. Великан нечленораздельно рычал, а Геркулес и Стелла осыпали противника отборнейшей руганью. Так что это была больше склока, нежели драка.

Поднятый ими шум привлек внимания местной шпаны, которая тоже контролировала этот район. В небо взвились черные птицы с огромными крыльями. Они сделали над горами круг, и вдруг камнем бросились к нам. Наташа взвизгнула. Я открыл рот, но из него не вырвалось ни звука. Единственно, что я успел, так это прикрыть своим телом девушку.

Не знаю, кто это, фурии или гарпии. Кажется все же гарпии. Короче, орлы-стервятники с женскими руками, грудью и головой. Только вместо волос у них тоже перья, как у индейский вождей. Суровые, по своему красивые лица. И что ни лицо, то Анна Ахматова.

И вдруг такая вот красавица от Чингачгука обняла меня, а ее губы приникли к моим губам.

Вот это поцелуй! Елы палы! У меня даже голова закружилась. Земля ушла из под ног. Ой! Что это? Мы летим? Точно, летим!

Фурия подняла меня в воздух, ее крылья шумно и гулко рассекали воздух, и мы летели. Растерянное лицо Наташи оказалось вдруг далеко внизу. Вслед нам смотрели мои друзья. Они уже и с великаном не дрались. Тот стоял рядом с ними и тоже глубокомысленно смотрел на нас, прикрываясь от солнца ладонью. Видно он не совсем понимал, что произошло. Все они стремительно удалялись. Метрах в двух от меня две гарпии несли Диогена. Философ болтал ногами и протягивал руки к земле.

– Наташа! – кричал он. – Я покидаю тебя не по своей воле. Мое сердце осталось в твоих ладонях. И не ревнуй меня. Я не соблазнюсь их красотой и останусь верен тебе!

Одна из фурий отняла у него фляжку и на лету стала из нее пить, другая заткнула философу рот поцелуем.

А горы все выше, а горы все круче, а горы уходят под самые тучи! Откуда это? Не помню. Высота такая, что память работает отвратительно. Так, какие-то невнятные куски, обрывки воспоминаний. Кажется, я даже забыл, как меня зовут. Ах да, вспомнил, я же Адал Атрейосс, герцог и этот, как его, президент пятой квинтсекции триста двадцать седьмого сектора. Супермужчина. Крутой Пришелец! Только сейчас вся моя крутизна куда-то бесследно исчезла. Остался только первобытный животный страх. Если эти летающие ведьмы меня уронят, то будь я хоть тысячу раз инопланетянин, останется от меня только мокрое место.

Но дальше началось вообще что-то невообразимое. Откуда-то сбоку послышалось пронзительное карканье и громкое хлопанье крыльев, и наш курс пересекли еще пять гарпий.

– Эй, Пенелопа! – закричала одна из них хриплым, как у вороны голосом. – Можно поздравить тебя с добычей?

– Ты свой глаз на моего петушка не ложи! – прокаркала в ответ моя гарпия.

Господи! Неужели и тут то же самое? Не надо! Прошу вас! Не надо. Эта курица с женской головой, что тоже хочет, чтобы я с ней что-то имел? Надеюсь, они имеют в виду не секс? С какой стороны к ним подходить-то? Это уже не зоофилия, это уже орнитофилия получается. Нет, тогда уж лучше вернуться к Флоре. Хотя, нет. Она меня уже не любит. Променяла на мужика с конским низом. Вряд ли после этого она уже сможет иметь дело с обыкновенным парнем. В этом мире все извращенцы!

– Не жадничай, Пенелопа! – опять закаркали гарпии. – Нам тоже хочется отведать свежей человеченки.

Ни фига себе! Так они что же, нас съесть хотят? А что, секс отменяется?

– Эй, а собственно говоря, куда мы летим? – завопил я. – Лично мне надо в Израиль, и если вы будете так любезны, и отвезете меня туда, буду очень обязан.

– Я несу тебя в свое гнездо, – ответила гарпия Пенелопа. – Если конечно мои подружки дадут нам долететь.

Подружки Пенелопы явно были настроены по-боевому. Они выстроились в клин и молнией набросились на нас. Визжали они при этом как пожарные сирены. Нет, как идущие на таран мессершмидты! У меня даже уши заложило. Но потом начался настоящий кошмар, потому что они схватились за меня со всех сторон и стали тянуть.

– Мама! – закричал я.

– Наташа! – закричал где-то рядом Диоген.

Спрашивается, кто из нас по-настоящему любит Наташу Серебрякову? Я или он? Получается, он. Ну, Купидон, погоди!..

Да, еще неизвестно, дождется ли кого-нибудь из нас Наташа. Гарпии устроили в небе самый настоящий бой. Они громко вопили и дрались друг с другом за право обладания нами.

Кошмар! Так жестоко даже отпетые уголовники не машутся! Они по-настоящему били друг друга по морде, с хрустом разбивали носы (понятно теперь, откуда у них такие кавказские профили!), сшибались, так что вокруг только перья летели. Перья и куски нашей одежды. Что, думаете, нам с Диогеном приходилось только наблюдать? Фигушки! Это вам не кинотеатр со стереозвуком. Все пришлось испытать на собственной шкуре. Я пару раз словил по физиономии, несчетное количество ударов по ребрам, а уж царапин и ссадин и вовсе не счесть. Когти на ногах у гарпий словно ножи. Запросто могут вырвать из груди сердце. В первые же минуты Пенелопа потеряла меня, и я оказался в руках и лапах Маргариты. Потом у Сусанны, и, наконец мною овладела Леопольдина, самая крупная из гарпий. Это была по-настоящему громадная гарпия. Динозавр! Почему? Да потому что одной рукой она схватила под мышку меня, в то время как под другой мышкой у нее уже болтался отнятый у кого-то Диоген. Она появилась неожиданно и самой последней, но рядом с остальными истребителями это был тяжелый бомбардировщик СУ-36. Она с легкостью разметала Пенелопу и ее неудачливых конкуренток и полетела, куда мы уже понять не могли. От страшной болтанки и всего пережитого я уже ничего не понимал. И вообще меня так укачало, что я даже про боль забыл, так было плохо. Мне хотелось только одного – лечь и тихо умереть.