Элейн Каннингем - Эльфийская песнь

Первая его мысль была о Моргалле, девушка ближе всех находилась к дракону. Но Данила напрасно беспокоился. Моргалла уже вскочила на ноги, и ее маленькая ручка победно сжимала свиток пергамента, а широкое лицо светилось радостной улыбкой. На заплетающихся ногах она покинула поляну, а вслед за ней на тропу выбежали Вин и Элайт. Балиндар замешкался, он спотыкался на каждом шагу и держался обеими руками за уши.

Данила оглянулся в поисках Вартайна. Мастер загадок лежал лицом вниз, и его загоревший череп виднелся сквозь поредевшую листву папоротника. Арфист схватил Балиндара за руку и показал на лежащего без сознания Вартайна. Гигант глянул в его сторону, скривил губы и покачал головой. Данила сорвал с руки ониксовое кольцо и протянул наемному солдату. Тогда Балиндар усмехнулся, спрятал перстень в карман, взвалил Вартайна на плечо и бросился вслед за остальными.

На поляне остался один Данила. Он подобрал лютню, повесил ее на плечо и снова оглядел лежащего дракона. Могучая грудь Гримноша медленно, но ритмично поднималась и опускалась. Инстинкт подсказывал юноше бежать как можно скорее. Однако только что заключенная с Балиндаром сделка изменила его планы. Данила подошел к дракону, подобрал золотой бочонок и высыпал его содержимое в свою волшебную сумку. Сокровище исчезло без следа, и Арфист припустил по тропе, придерживая рукой подпрыгивающую на бегу лютню.

Путешественники собрались вместе только через милю. К тому времени, когда Данила присоединился к основной части отряда, трое перепуганных коней были пойманы и успокоены. Вартайн ожил благодаря неоднократным дозам весьма подозрительного снадобья из фляжки Зуда. Лицо Моргаллы после падения украшали синяки и ссадины, но в остальном мужественная девушка не пострадала.

Дан изумленно тряхнул головой и уселся на большой камень рядом с Моргаллой. Он обнял ее за сильные плечи и на мгновение привлек к себе.

– Хвала Вечной Кузнице, что ты дворф, – произнес он, используя термин из мифологии ее народа.

– Можешь признать, что я справилась, – отозвалась Моргалла и подмигнула Арфисту. – Громко и для всех.

Последние серебряные блики исчезли с поверхности Моря Мечей, и Причальный район Глубоководья стал таким же темным и опасным, как и прилегающее к нему море. Тем, кто хорошо знал город и хотел увидеть завтрашний рассвет, были прекрасно известны переулки, по которым лучше не ходить, и таверны, в которых в нагрузку к разбавленному элю предлагались опасные приключения. Городской патруль был весьма удивлен, обнаружив большое и шумное сборище на южной окраине доков, на пересечении улиц Доковой и Швартовой,

– Какие-то проблемы? – как можно вежливее спросила капитан патруля, что было довольно затруднительно, поскольку ей приходилось перекрикивать по крайней мере три дюжины рассерженных голосов.

– Я скажу!

Оратором решил выступить Зелдеран Гатель, глава совета бакалейщиков, и толпа стихла.

Наряду с другими занятиями гильдия бакалейщиков сдавала в аренду складские помещения всем желающим купцам. Вот и сейчас толпа собралась перед дверьми большого каменного строения под крепкой крышей на дубовых брусьях. Зимой здесь хранились запасы зерна. Все остальное время помещение использовалось купцами, привозящими экзотические товары для продажи на Летней Ярмарке.

– Это общественная собственность, и ответственность за охрану лежит на городских властях. Что вы собираетесь теперь предпринять?

Хор сердитых голосов эхом вторил речи мастера гильдии.

Капитан патруля задумчиво почесала подбородок:

– А что мы можем сделать? Этот район хорошо патрулируется. Мы обходим склады каждые двадцать минут.

– Тогда тот, кто опустошил это помещение, должен был бежать со скоростью вскипевшего молока, – проворчал дворф в, залитом элем переднике. – У меня там хранилось около сотни бочонков меда. Городу придется возместить убытки – вот и все, что я скажу!

– Город так всегда и делает. – Капитан достала из сумки маленький блокнот и карандаш. – Я составлю полный рапорт, – сказала она, записывая имя дворфа и его убытки.

Остальные придвинулись ближе, выкрикивая перечень утраченных товаров и требования принять меры. Через минуту все четверо патрульных скрылись из виду, поглощенные толпой нетерпеливых торговцев, отталкивающих друг друга локтями, чтобы заявить свои претензии. По всей видимости, они и не собирались успокаиваться.

Со стороны ближайшего перекрестка раздался стук копыт – на помощь патрульным подоспело подкрепление. Первый всадник заметил в центре толпы зеленую с золотом перевязь коллеги и не стал вдаваться в подробности. Размахивая крепким жезлом, он направил коня прямо в толпу на выручку окруженным патрульным и не скупился на удары тем, кто не слишком проворно отскакивал в сторону.

Возбужденные торговцы отхлынули в стороны. «Спасенная» женщина подняла голову и с ужасом взглянула на стражника. В ее руках не было другого оружия, кроме блокнота со списком понесенного ущерба.

Толпа замерла в напряженном молчании. Дворф, хозяин таверны, первым нарушил тишину. Поглаживая шишку от удара жезлом, он упрямо пробормотал:

– Городу придется возместить убытки – вот и все, что я скажу!

Волны стучали в деревянный настил и бросали в воздух тучи соленых брызг. Люция Тион шагнула назад и подобрала шелковую юбку, стараясь уберечь оборки.

– Где может быть этот Ходатар? – раздраженно спросила она.

– Он очень надежен, – заверил ее Ззундар Тул, украдкой бросая взгляд на стройные лодыжки, обнажившиеся в результате спасения юбки.

Загорелый до черноты и закаленный тяжелым трудом, Ззундар был моряком и сыном моряка, но он не хуже других мог определить и оценить даму из общества. По мнению Ззундара, из всех его привилегий как мастера гильдии моряков право встречаться с Люцией Тион была самой ценной. Леди славилась своими талантами купца и организатора караванов, была членом гильдии, а теперь стала еще и посредником между моряками и тритонами, помогавшими содержать в порядке гавань. Ради этого она и пришла сегодня к зданию конторы гильдии. Ззундар с удовольствием согласился сопровождать ее в подводный док, хотя и предпочел бы более романтическую обстановку для встречи.

Подводный док оказался не больше обычной цистерны. Он открывал проход, ведущий из подвала конторы гильдии прямо в море. Необщительный морской народ предпочитал как можно меньше встречаться с представителями человеческой расы, и этот узкий проход вполне их устраивал.

Поверхность воды заколыхалась и разошлась, обнажив блестящую, наголо обритую голову. Тритон частично высунулся из воды и оперся локтями на край настила. Дерзкий взгляд уперся в лицо Люции.