Цокто Жигмытов - Хроники Земли Простой

Властитель откашлялся. Все замерли, чувствуя значительность момента.

— Господа кавалеры! — выкрикнул властитель Эрнст. Все вздрогнули. — Пришёл час, которого вы так долго ждали! Меч, который долго не вынимали из ножен, ржавеет! Конь, которого долго не выезжали, слабеет! Солдат, который долго не воевал, тупеет! Вы же, о мои верные солдаты, не воевали так долго, что пришла пора стереть смазку, расправить знамёна, начистить доспех, заточить меч, шагнуть вперёд, одним словом, час пробил!

И властитель Эрнст судорожно вдохнул воздух, в ораторском раже не замечая, что фраза относительно долго не воевавших солдат прозвучала весьма двусмысленно.

— Корпус Невитца готов исполнить свой долг! — воспользовавшись паузой, выкрикнул кавалер Невитц и подпрыгнув упал на правое колено.

— Корпус Колитца готов исполнить свой долг!

— Корпус Нимитца готов исполнить свой долг!

— Корпус Невитца готов исполнить свой долг!

— Корпус Колитца готов исполнить свой долг!

— Корпус Бухольца готов исполнить свой долг!

— Корпус Пикольца готов исполнить свой долг!

— Орлы Зейдлица готовы исполнить свой долг!

— Интендантский корпус готов исполнить свой долг!

— Почтовый корпус готов!

— Инженерная когорта всегда готова!

Кавалеры голосили на разные голоса, подпрыгивали и падали на правое колено.

— Позволит ли Светлейший задать один вопрос? — кавалер Невитц, всё также стоя на правом колене, из почтительного полупоклона смотрел на властителя.

— Ой, да ради бога! — воскликнул властитель Эрнст. — Командиру одного из моих лучших корпусов можно всё! — тут властитель ненадолго задумался и неуверенно добавил: — Ну или почти всё. В общем, многое, — подытожил властитель Эрнст.

— Корпус Невитца готов исполнить свой долг, но говоря откровенно, ничего не понимаю, — с солдатской прямотой заявил, балансируя на правом колене, командир лучшего корпуса Дакаска кавалер Невитц. — А как же Дол-редут? Неужели Светлейший нашёл способ взять эту крепость? Там, будь у нас даже многократное превосходство, прорваться сложновато, а ведь есть ещё и маги Вентаны, которые прям-таки жаждут испробовать свои заклинания в боевых условиях.

Все кавалеры выразили живейший интерес к поднятой Невитцем проблеме, потому как каждый из них прекрасно понимал, что как ни крути, а чьёму-то корпусу штурмовать этот самый Дол-редут придётся. Кавалер Колитц в силу своей природной осторожности огляделся, дабы убедится, что он не один выражает столь меркантильный интерес, и увидел довольно улыбающегося Кларика. "Ах, — поражённо подумал Колитц. — Да неужто!"

— Господа генералы, — с улыбкой торжества на лице заявил властитель Эрнст, — о проблеме Дол-редута можете не беспокоиться. Мы нашли способ эту проблему обойти.

— Что он сказал? — пронзительным надтреснутым тенорком вопросил командир Почтового корпуса Эрнст-почтальон кавалер Зигитц.

Все снисходительно заулыбались.

— В обход пойдём, — гулким басом пояснил кавалер Нимитц. Где-то в тайном углу зала в тон его голосу зазвенела какая-то стекляшка. Улыбки стали шире.

— Господа генералы, — сказал властитель Эрнст, с трудом делая суровое лицо. — Идите, и пусть каждый исполнит свой долг! А пока… — властитель Эрнст критическим взором оглядел свой трон. — Приказываю выкрасить мой трон в чёрный цвет!

Для того чтобы понять, что имел ввиду Колитц, мы предлагаем читателю перенестись на несколько дней назад во времени, и в ставку магистра Ордена Надёжных Макинтошей в местоположении. Но поскольку делать так чтобы читатель томился в неведении, долг каждого уважающего себя автора, мы оставим это дело до следующей контрглавы.

Глава 5,

из которой становится ясно, что неприятности, которые грозят нашим героям, на самом деле гораздо серьезнее, чем мы думали

Все-таки, други моя, любил говаривать Эрвин, есть что-то притягательное в коннице, несущейся во весь опор. Колышутся плюмажи, сверкает сталь доспеха, развеваются гривы коней, вольно пущенные по ветру. Правда, меченосец всегда делал существенную оговорку. Если это, конечно, наша кавалерия, говаривал он, тогда ладно, это закон, кавалерия всегда должна успевать, а если не наша…

Похоже, что это был как раз тот случай, когда кавалерия была не наша, поскольку миролюбием ворвавшиеся во двор конные латники не отличались. Предводитель их — невысокий изящный всадник, закованный, в отличие от остальных, в броню багрового цвета, вскинул руку с мечом, указуя на Микки и Эрвина, и гортанно выкрикнул что-то.

— Что он сказал? — спросил Микки у Эрвина.

— Бежим! — ответил Эрвин.

— Да нет, — сказал Микки, хмурясь. — По-моему, он что-то другое сказал…

В тот же миг арбалетный болт сбил с его головы шапку, и всадники, не обращая никакого внимания на склонившихся в почтительном поклоне оборотней, дружно кинулись на Микки и Эрвина.

— Ага! — сказал Микки. — Мне кажется, я понял… — и побежал вслед за Эрвином. Друзья забежали в дом, судорожно хлопнув дверью, и в тот же миг дверь дважды с сухим стуком содрогнулась, приняв в себя удары арбалетных стрел.

— Ну всё, — заорал Эрвин, усердно баррикадируя дверь различной мебелью, — шутки кончились! Сейчас нас будут жизни лишать!

— Ы! — ответил благородный владетель Бленда и кинулся помогать меченосцу. Надобно отметить, что спутницы не оставили наших героев в беде и пожелали разделить с ними все тяготы битвы. Никакая сила, заявила Аманда, не заставит её бросить своего супруга, мотивируя это тем, что, дескать, такому нас на филфаке не учили. На вопрос Микки, учили ли их на филфаке воевать, девицы хором ответили, что нет, но зато у них преподавал искусство стихосложения и декламации сам легендарный Вуро Пильф (Знаменитый бард. — Прим. авторов). На что Эрвин скептически заметил, что это вряд ли поможет в сложившейся ситуации. Аманда горячо заявила, что вредно недооценивать силу искусства. Наметившуюся было дискуссию прервал град арбалетных стрел, влетевших в окно; раздался гортанный крик предводителя на незнакомом языке, на что Эрвин угрюмо пробормотал, что, дескать, ага, счас, только штаны подтяну и сразу сдамся.

— Двадцать восемь! — неожиданно сказала Белинда.

— Чего двадцать восемь? — недоуменно переспросил Микки.

— Их двадцать восемь! — сказала Белинда и, подумав, добавила: — Я в окно глядела, тихонечко.

— Ага! — сказал Эрвин. — То есть по четырнадцать на брата.

В этот миг дверь трактира содрогнулась под тяжким ударом какого-то импровизированного тарана. Штурм начался. Дверь еще раз содрогнулась под ударом тарана и… штурм кончился, не успев начаться, поскольку на театре гражданских действий (Тьфу ты! Опять! — Прим. переводчика) опять появились новые лица. Впрочем, если быть до конца откровенными, новыми эти лица можно было назвать с большой натяжкой, поскольку это были наши с вами, читатель, старые знакомые.