Светлана Фортунская - Повесть о Ратиборе, или Зачарованная княжна-2

Вот она, человеческая (в данном случае жабья) непоследовательность! Не он ли ночью уверял меня, что готов утопиться или повеситься!

Бдительный Петух, которого Лёня держала подмышкой (вместо того, чтобы принести два пера, как я просил, она притащила всего Петуха – а вдруг мне еще перья понадобятся? – и Петух был этому совсем не рад), так вот, бдительный Петух попытался вырваться, а когда это не удалось, закукарекал во всю глотку:

— Товарищ капитан! Тут эти штатские Жаба топить собрались!

Еще один доносчик на нашу голову!

На крик прибежал — нет, конечно, не Паук, Домовушка.

— Что ж это деется? — всплеснул он лапками. — На миг не можно глаз отвесть – уж опять новые придумки! И опять Кот старатель главный!

— Это Петух напутал, по недоумию, — пожал я плечами. — Мы тут думаем, как Жабу помочь…

Петух заквохтал, все более ярясь, гребень его налился кровью: он был готов в честном бою доказать мне, кто есть недоумок.

Весь этот шум и гам заставили наконец Ратибора оторваться от учебника и подойти поближе.

— Ух, ты! — сказал он, хватая жабье перо и взвешивая его на руке. — Да это…

Он попробовал стержень пера на зуб. На стержне остались вмятинки.

— Про Рыбу Золотое Перо слыхал, — сказал с уважением Ратибор. — А вот Жабу златоперую впервые вижу!

Золотое!!!

Мы уставились на Жаба.

Жаб раздулся. От гордости, наверное.

— Так что, — спросил я, — так и оставим? Ты в таком случае завидный жених получаешься. В золотом оперении. В клеточку. Ну, красная клетка – это червонное золото. А вот почему черная?

— Ха! — воскликнул Ратибор, — а оно не чисто золотое! Вот смотри — тут серебро, черненое! — он показал мне перо, на котором на черной полоске следов от зубов Ратибора не было. — То есть я так думаю. Для проверки надо бы кислотой капнуть.

— Откуда ты это знаешь? Прямо ювелир! — сказала Лёня. С некоторой… ревностью, что ли.

— Ну, по необходимости, — ответил Ратибор, слегка зардев. — Чужанин Чужанинович не только магистр, он еще и златодел, золотых дел мастер. А как я у него учеником, то он всему меня и учит.

— А в темечко получаешь? — спросил я с неподдельным интересом.

— Не, он больше мне по затылку, — Ратибор запунцовился гуще, и уши его стали красными, как ломтики помидоров. — Или за волосы оттаскать…

— Ну да, у меня-то шерсть короткая, меня не оттаскаешь, — сказал я, вздохнув.

Всюду одно и тоже! Разгул насилия!

Но, как любил выражаться Ворон, пора было возвращаться к нашим баранам.

То есть к жабам.

То есть к одному-единственному представителю жабьего племени, который сидел на полу, раздувая горло, шумно дышал и постепенно надувался — вот-вот взлетит.

И что вы думаете? Он таки взлетел! Этот тяжелый Жаб в серебряно-золотом оперении!

— Я так понимаю, что теперь ты не согласен на ампутацию своих перьев? — кротко спросил я. — А что с хвостом делать будем?

— Какая такая ам-акация! — закричал Домовушка. — Злато-серебро из живого творения расти не может! Вертай его обратно, в пристойную суть, в жабу обыкновенную! А ты, Жабик, по злату своему не горюй, его ведь, злато, сколь на зуб не клади, а в утробе-то все одно пусто!

Жаб тяжело шмякнулся на пол, звякнув перьями.

— Режь, туды-т его за ногу! И хвост, и перья! Приведи меня в натуральный вид!

Да…

Осталось только выяснить, как это сделать.

Глава двадцать пятая, в которой выясняется, кто из нас был прав: я или Домовушка

Ограниченным людям служит большим утешением сознание, что и те, которые умнее их, при случае поступают не лучше, чем они.

Да, это, пожалуй, самый извечный вопрос, который с незапамятных времен встает перед человеком — как добиться.

С целями, как правило, все более или менее ясно (обычно мы знаем, чего хотим).

Со средствами, находящимися в нашем распоряжении, тоже.

А вот путь достижения этой самой цели: надо его найти, то есть проложить; преодолеть препятствия, которых довольно подкладывает жизнь нам под ноги; да еще обойтись имеющимися в вашем распоряжении средствами; да возместить недостаток означенных средств – смекалкой ли, помощью окружающих, либо откладыванием достижения цели на неопределенный срок (пока необходимые средства не будут приобретены), и не сбиться с пути к главной цели плутанием по боковым, заманчивым и влекущим, но таким неверным, обманчивым тропкам…

Не есть ли это наша жизнь? Сначала мы устанавливаем для себя препятствия, а потом успешно их преодолеваем.

Итак, цель моя была ясна, даже ясны были две цели: кратковременная – вернуть Жаба в прежний, жабий, вид; и долгосрочная – применить накопленный опыт в возвращении в прежний вид всех остальных.

Со средствами тоже было все, в общем и целом, ясно: мой магический талант, конспекты Лады, возможно, помощь Ратибора.

В конспекте Лады я нашел место, касающееся экстраполяции – то есть вывода хвоста потока магионов наружу. И там, черным по белому и в рамочке, сделанной красной пастой, было написано: "Если не экстраполировать отрицательный поток вовремя, заклинание приобретает необратимый характер".

Мы с Вороном еще прошлой ночью поспорили, как толковать слово "вовремя". Ворон считал, что это означает действие во время произнесения заклинания, я же спорил – где-то в конспектах Лады я встречал раздел о степени свежести заклинаний – свежее, средней (второй) степени свежести и застарелое. Так вот, как мне казалось, что даже и на второй стадии заклинание можно еще обратить вспять. Только в нужной тетрадке не оказалось нужного листика – когда заклинание считается свежим, а когда – второй и третьей степени свежести. Потерялся листик.

Я спросил Ратибора, не просветит ли он меня по этому вопросу.

Ратибор не просветил, сказал, что не помнит такого. И заинтересовался вопросом экстраполяции.

Я объяснил, как умел.

Как оказалось, Ратибор был еще менее подкован, чем я — он не знал, что такое магионы!

Я удивился – как же он тогда занимается магией?

А у них просто была другая терминология – потоки магионов у них назывались нитями, прядями, путами и волокнами, а поля – полотнами. Самих магионов Ратибор не видел. Как я понял, ему просто не объяснили, КАК надо смотреть – он считал нити, пряди и волокна едиными и однородными по всей протяженности.

Я так понимаю, что это потому, что им ничего не было известно про электричество. До потока частиц тамошняя наука не додумалась – но, по-видимому, им это и не было надо. Магия у них прекрасно действовала и без всякой теоретической базы – общий магиационный фон в их Там гораздо выше, чем у нас, так что можно и не заморачиваться всякой ерундой типа "напряженность поля", "протяженность потока", "степень интенсивности" и так далее. А вопрос знака решался еще проще: белые нити или полотнища – положительные, черные – соответственно, отрицательные.