Оксана Панкеева - О пользе проклятий

– Не смейся. Я не хочу. Может, тебе это непонятно… Над тобой когда-нибудь смеялись? Просто так – за длинный нос, за дурацкую прическу, за те же уши…

– Я понял, – усмехнулся Кантор, хотя такие проблемы ему всегда было трудно понять – уж что-что, а его внешность никакими недостатками не страдала. – Нет, конечно. Я всегда был симпатичным парнем, и, чтобы найти какой-то недостаток, приходилось уж очень постараться. Правда, однажды надо мной пытались посмеяться по поводу того, что я незаконнорожденный. Я засмеялся в ответ и сказал: «Да, я ублюдок, и я себя обожаю. Мне нравится быть ублюдком. А вы можете идти на два пальца с вашими претензиями».

– И показал им эти самые два пальца, – со смехом добавила Ольга.

– Ну да.

– Я смотрю, у тебя универсальный метод на все случаи жизни. И они пошли?

– Нет, конечно. С тех пор у меня этот шрам. Я же говорил, что метод опасный.

– Диего! Ну что ты делаешь?

– Ласкаю твою грудь. Тебе это неприятно?

– Я же завожусь!

– Ну и прекрасно. Наконец-то.

– Я сейчас начну к тебе бесстыже приставать, тогда будешь знать!

– Начинай скорей.

– Ты что, серьезно? А как же твоя голова?

– При чем тут голова? Главное – не отрывать ее от подушки, а так она не мешает. Опусти руку ниже… Еще.

– Ну ничего себе! Больной называется!

– Такие мы, горячие мистралийские парни.

– А как у тебя получается… в таком состоянии?

– Я по тебе с ума схожу. В любом состоянии. У тебя что, под халатом ничего нет?

– А что там должно быть?

– Восхитительно! Тут не то что больной, мертвый не устоит!

– Интересно, а как ты собираешься это делать, не отрывая голову от подушки? Я на тебя не полезу, у меня сил не хватит. На этаж-то еле спустилась.

Кантор тихо засмеялся:

– Это мелочи. Нужно только немного фантазии.

– Ну что с ним? – спросила доктор Кинг, выжидающе глядя на Амарго.

– Да все в порядке, с чего ты так раскричалась? Я его довел до хижины, и он спокойно спит. Стоило учинять такой скандал?

Он повесил куртку в шкаф, сложил в ящик стола ремень и оружие и стал натягивать потрепанную мантию.

– Конечно, стоило! – возмутилась доктор. – Он что, полный идиот? У него могло быть кровоизлияние в мозг! Ты знаешь, как повышается давление при…

– Знаю, – перебил ее Амарго. – Может, он не знал. Он, вообще-то, человек, далекий от науки. Но ничего же не случилось. Человек спокойно спал себе после приятно проведенного времени, и вдруг его будят пинками и воплями о том, что он идиот, придурок и сексуальный маньяк… Выходи, я закрою дверь… И девушку перепугала насмерть, она теперь будет переживать, не случилось ли с ним чего. Ее-то зачем было будить? Я едва успел выскочить за дверь. А если б она меня увидела?

– Ладно, пошли, – проворчала доктор, посматривая на собеседника.

В потрепанной мантии и шапочке грозный командир превратился в скромного алхимика, человека пожилого, небогатого и преданного науке. Его неплохо знали в городе, чудаковатого старичка мэтра Альберто, мистралийского эмигранта, которого доктор Кинг приютила в своем полуподвале из благотворительности и все той же преданности науке. Злые языки утверждали, что не только, но мало ли что расскажут об одинокой женщине, имеющей ребенка неизвестно от кого.

– К тебе или в кабинет? – уточнил Амарго.

– Как же, ко мне! Четыре утра. Увидят, когда будешь выходить, и опять будет разговоров на неделю. В кабинет.

Амарго вздохнул и последовал за Стеллой. Логики в ее рассуждениях он не нашел, но спорить не хотелось. Какая разница, откуда выходить? Почему, если выйти из ее комнаты, все решат, что он ее любовник, а если из кабинета – в пять утра! – то не решат?

– Стелла, – начал он, – ну почему мы должны непременно прятаться? Пусть себе все знают, что мэтр Альберто – твой любовник, и успокоятся на этом.

– Еще чего! – возмутилась доктор. – Не хватало! Ты помнишь, сколько лет мэтру Альберто? Посмотри на себя в зеркало в этой мантии! Ты выглядишь как минимум на шестьдесят!

– Ну, положим, не на шестьдесят… Да мне и так, в общем-то, не двадцать. И даже не тридцать.

– Даже не сорок, – проворчала Стелла.

– А кроме возраста мэтра Альберто, что тебя смущает? Все равно ведь все знают.

– Отстань. И помолчи пока. Услышит кто-нибудь.

Они в молчании прошагали по коридорам и скрылись в кабинете главного врача. Стелла заперла дверь изнутри и села на край стола, подбрасывая на ладони ключи.

– Ну, что ты хотел спросить? – поинтересовалась она.

– Что все-таки произошло? Разобрались вы наконец? Вспомнил ли Кантор хоть что-нибудь?

– Я с ним больше не разговаривала. Наверное, вспомнил, раз с Элмаром общался.

– Расскажи, что знаешь. Попробуем понять, что же с ним все-таки происходит. У меня до сих пор ум за разум заходит, если б я сам не увидел его с девушкой в постели, не поверил бы.

– Началось с того, что Кантора заколдовали, и он стал самим собой. В таком состоянии познакомился с Ольгой, погуляли они хорошенько, напились, наркотиков наелись, потрахались, а наутро магия рассеялась, и они разбежались. После чего Ольга срочно решила отравиться, ее друзья решили, что из-за Кантора, и дали ему по башке.

– Невероятно содержательный и подробный рассказ, – вздохнул Амарго. – Выходит, он стал самим собой насовсем? Раз мы его опять обнаружили в такой компрометирующей ситуации… Что теперь так и пойдет – пьянки, бабы, наркотики и прочее? Или он просто влюбился? Что она за девушка, эта Ольга? Ты ее знаешь?

– Немного. С ней Тереза знакома. Вроде ничего, правильная девчонка, хотя местами… То ли в их мире люди такие, то ли она просто чокнутая немного.

– Ах она переселенка? Ну тогда понятно. Переселенка, да еще и ненормальная – самая подходящая пара для Кантора. Они просто нашли друг друга.

– На здоровье, – проворчала Стелла. – Пусть эта чокнутая парочка делает что захочет, только не в моей клинике.

– Я все же попробую с ним еще раз поговорить, – снова вздохнул Амарго.

– Ну, раз с Кантором все, тогда я спрошу кое-что у тебя. Ты чему ребенка учишь?

– Ты о чем?

– О том, что ты подарил ему нож и сказал, что, если кто-то в школе посмеет его дразнить, пусть пускает твой подарок в ход. Совсем в старческий маразм впал? Здесь не Мистралия. Здесь так нельзя.

– Нельзя? – рассердился Амарго. – А дразнить мальчика мистралийским байстрюком можно? И ты так и будешь спокойно на это смотреть?

– Ничего подобного, я сказала ему, что за такое надо не глядя бить в морду. Но не ножом же! Мануэль, ему всего десять лет! А если он кого-то убьет?

– Не выдумывай, чтобы кого-то убить этим ножом, надо иметь силы побольше, чем у десятилетнего мальчика. Зато его станут бояться и дразнить больше не посмеют. И не учи мужчину воспитывать сына. Я лучше знаю, как нужно.