Наталья Соколина - Долгая дорога к счастью-2

  Утром опять тошнило. Она успела добежать до умывальни, но милорд всё равно услыхал. Когда Энна вернулась в спальню обессиленная и в поту, он сидел на стуле у двери. Подхватил её на руки, молча уложил в постель и укрыл до шеи одеялом. У неё не было сил протестовать. Лорд Эйжен открыл дверь в гостиную и позвал Имру. Та вошла, присела в реверансе.

  - Имра, принеси что-нибудь попить леди Энне. - И уже к жене: - Эни, что тебе принести?

  - Имра, принеси мне, пожалуйста, мятный отвар. Спроси на кухне у поваров, они знают.

  Горничная выбежала из спальни. Муж сел к Энне на кровать, взял её за руку, тихонько погладил, стал целовать пальчики.

  Энна, ты похудела, ежедневная рвота тебя вконец измотала. Может быть, можно что-то сделать?

  Энна насторожилась:

  - Избавиться от ребёнка?

   Он сжал челюсти, нахмурился и вышел из спальни. Энна опять решила поплакать. Пришла Имра, а с ней леди Зелинна. Увидев плачущую Энну, миледи бросилась к ней, посадила на кровати, обняла, прижала к себе. Забрала у Имры мятный отвар и отослала горничную.

  - Эни, милая, что случилось, скажи мне? Тебя тошнит? Попей отвара, будет легче.

  Пока Энна пила, леди Зелинна засыпала её вопросами:

  - а где Эйжен? Почему он не с тобой, когда тебе так плохо? Он что-то опять тебе сказал и расстроил, да? Успокойся, моя хорошая. Мы накажем его за чёрствость, хочешь?

  Энна отрицательно помотала головой. Она и сама не знала, откуда эта повышенная слезливость, но всё же пожаловалась Зелинне:

  - он сказал, что я плохо выгляжу и с этим надо что-то делать.

  Миледи гневно глянула на закрытую дверь спальни брата и сказала:

  - тебе не надо обращать внимания на всякую глупость, которую он может сказать. Думай о себе и о ребёнке. Если ты будешь всё время плакать и расстраиваться, ребёнок родится беспокойным и будет плакать по ночам. Ты просто бледненькая. Тебе надо побольше гулять и кушать фрукты. Сейчас ты оденешься, умоешься, позавтракаешь, а потом мы пойдём с тобой в сад. Посмотрим, как чувствуют себя осенние цветы и новые посадки деревьев и кустарников. Хорошо? А Эйжена с собой не возьмём, пусть его совесть грызёт.

  Леди Зелинна погладила Энну по волосам и позвала Имру, чтобы та помогла одеться хозяйке. Скрипнула дверь соседней спальни, но миледи махнула рукой за спиной Энны, и дверь тихонько закрылась.

  Немного времени спустя, женщины отправились на завтрак. Младшая миледи уже успокоилась и даже заулыбалась. По дороге она рассказала золовке о письме лекарю Врегору, но попросила не говорить мужу. Та вполне одобрила её решение и даже посоветовала пригласить Врегора пожить у них до родов. Брату она пообещала ничего не говорить, хотя сказала, что он не стал бы возражать ни против письма, ни против приезда самого лекаря.

  Лорд Эйжен уже ждал их в малой столовой и встал, когда они вошли. Встревожено посмотрел на заплаканное лицо Энны и перевел вопросительный взгляд на сестру. Та нахмурила брови и едва заметно покачала головой, чтобы он не вздумал приставать с вопросами. Милорд отодвинул стул для жены, ласково заглянул ей в лицо. Сделав вид, что не видит его взгляда, Энна села, вежливо поблагодарив. Слуги стали подавать на стол. Энне хотелось, назло мужу, отказаться от завтрака. Пусть бы он попереживал, что она бледная и худая, но омлет с ветчиной, свежесваренныый шинайя, горячие булочки с маслом так вкусно пахли, что она решила позавтракать. Кроме того, в глубине души она понимала, что было бы неправильно изводить мужа своими капризами и мелкими придирками. После завтрака у неё поднялось настроение, и она решила что, пожалуй, пустит сегодня мужа в свою постель.

  Леди Зелинна настояла, чтобы перед прогулкой Энна тепло оделась. На нерешительную попытку лорда Эйжена сопровождать их, он получил отказ от сестры. Милорд посмотрел на жену, понимая, кто не хочет видеть его рядом с ними, но она не поднимала глаз и милорд, вздохнув, отправился в библиотеку.

  После прогулки румянец заиграл на бледных щёчках Энны. Она повеселела и, переодевшись в домашнее платье, прибежала в гостиную к леди Зелинне. Та уже ждала её. Вместе со своими горничными они спустились в один из подвалов замка. Здесь Энна ещё не была. Она с любопытством оглядывала огромные мотки шерсти разных расцветок, разложенные по большим сундукам, стоящим вдоль стен. Здесь же, в больших мешках, хранилась шерсть, состриженная с овец, не пряденная и не крашеная. И опять в воздухе висел резкий запах джириго.

  Стукнула дверь, и вошёл лорд Эйжен.

  - Леди, я подумал, что вам может потребоваться моя помощь. Вы меня не прогоните? - Он, улыбаясь, посмотрел на Энну.

  Она нехотя улыбнулась в ответ, - конечно, Эйжен, оставайся.

  Его глаза повеселели, он пошёл вдоль сундуков, помогая горничным открывать крышки.

  - А что мы ищем, леди? Какую-то особую шерсть?

  Энна промолчала, она и сама не знала, какая шерсть им нужна. Ответила леди Зелинна:

  - Эйжен, нам нужна мягкая, тонко спряденная шерсть на детские штанишки, носочки и курточку.

  - А какого цвета? Я думаю, надо выбрать несколько разных цветов. Ведь для мальчиков и девочек нужны вещи разных расцветок, как ты думаешь, солнышко?

  Энна пожала плечами. Ей не нравилось его стремление во что бы то ни стало уверить её, что он, также как и она, ждёт и радуется будущему ребёнку. Она считала, что он лжёт.

  Нагрузив шерстью лорда Эйжена и горничных, они снова поднялись в гостиную миледи. Горничных отпустили, а мотки шерсти разложили на диване. Теперь их нужно было перемотать на клубки, и милорд охотно предложил свою помощь. Эту работу леди Зелинна поручила Энне, втайне надеясь, что монотонная работа успокоит её, а присутствие мужа, его спокойный голос, ласковый взгляд и улыбка примирят её с ним.

  Так и получилось. Постепенно спокойные мысли и здравый смысл пришли на смену нервозности и неприязни к мужу. Нет, она не передумала как можно реже попадаться ему на глаза и скрывать живот, пока это будет возможно, но трезво рассудила, что деваться ей некуда, с этим человеком ей предстоит прожить всю жизнь. Надо лишь быть внимательной и не позволить ему причинить ребёнку вред. Да, теперь она твёрдо знала, что не верит ему.