Галина Романова - Одинокий орк

— Иржита, — задыхаясь, прошептал Терезий, страстно начиная ее ласкать, — моя Иржита!.. Будь моей, Иржита! Моя дорогая… я голоден… будь моей…

— Я люблю тебя! — воскликнула княгиня. — Мой князь! Возьми меня!

Ей стало вдруг так хорошо и весело. Наконец-то сбывается ее самая главная мечта! Этой ночью она станет сначала любовницей, а потом, когда забеременеет, и супругой князя. Можно ли мечтать о большем? Маленькая страшная мыслишка, что сегодня опять была та самая ночь, мелькнула на краю сознания, но княгиня решительно прогнала ее прочь. Терезий сгорает от страсти, они любят друг друга и будут вместе. Они…

Опустив женщину на постель, князь склонился над нею, лаская и целуя, но вдруг отшатнулся, словно его кто-то с силой дернул за волосы.

— Нет, — в его голосе мелькнул страх, — только не ты… Иржита! Уходи! Пока не поздно, уходи! Беги! Спасайся! Ну?

— Нет! — Она протянула к нему руки, силой удерживая возле себя. — Я люблю тебя, и я останусь с тобой, Терезий!

— Ты сама не знаешь, чего просишь! Я — чудовище! Я — зверь! Я убью тебя, если ты не уйдешь! Я…

— Замолчи! — Она притянула его голову к себе и поцеловала. — Молчи и люби меня!

Когда их губы разъединились, взгляд Терезия блуждал, как у пьяного, а все тело сотрясала крупная дрожь.

— Иржита, — промолвил он изменившимся голосом, — я голоден, Иржита! Голоден!

— Тогда иди ко мне, и я утолю твой голод!

Они вцепились друг в друга, лаская и целуя, но внезапно Терезий выгнулся. Тело его напряглось, он запрокинул голову и зарычал. Глаза его вспыхнули, как два угля.

— Ы-ы-ы-ы, — застонал он.

— Что такое? — Иржита потянулась к нему. — Тебе больно?

В этот миг тело князя стало меняться. Под руками молодой женщины корчилась в судорогах живая плоть, увеличиваясь и обрастая чешуей. С шелестом распахнулись два крыла, с хрустом вытянулись челюсти, на пальцах прорезались когти — и вот уже над оцепеневшей Иржитой склонился самый настоящий дракон.

— Я голоден! — прорычал он голосом Терезия. — Голоден!

— Нет! — все поняв, закричала Иржита, делая отчаянную попытку спихнуть с себя огромного зверя. — Нет!

Но было поздно. Задняя лапа раздвинула ее ноги. Что-то горячее и твердое вонзилось в ее лоно, и женщина закричала от жуткой, сводящей с ума боли.

Несмотря на позднее время, Уртх не спал. Совесть не позволяла ему передоверить дело подчиненным, и сотник сам стоял на часах у порога комнаты, где содержался под арестом Гиверт. Старому орку было безумно жаль обоих парней, которых он по-своему любил. Терезий был для него как сын, его друг Гиверт — вроде племянника. И сегодня ночью из-за родового проклятия, касающегося лишь одного из них, оба станут несчастны.

Впрочем, Терезия Уртху было жальче всего как раз потому, что у самого орка с этим все было в порядке. Вот уж судьба у парня! Несчастный юноша никогда не любил женщину! Он просто не мог этого сделать физически — в самый неподходящий момент звериное естество брало над ним верх, и Терезий превращался в дракона, который просто-напросто убивал своих любовниц. Молодому князю была уготована участь вечного девственника. С возрастом позывы плоти никуда не делись. А князю нужно позаботиться о наследнике: у него ответственность перед целым княжеством!

Самое печальное — или радостное, кому как! — заключалось в том, что где-то на белом свете жила девушка, предназначенная ему судьбой. После того как первые несколько невест скончались, уничтоженные драконом, Уртх погадал Терезию, и руны дали странный ответ. Да, где-то есть девушка, которая должна стать его женой и матерью его детей. Но где она и кто — неизвестно! Руны по очереди указывали на пустыню, горы, море, город, людей, эльфов, орков, даже на троллей и драконов, но не давали однозначного ответа. Впрочем, на город — или, вернее, города — руны показывали достаточно часто, чтобы можно было понять — нареченная Терезия где-то среди людей.

С тех пор князь искал. Каждый раз, когда жребий являл ему очередную избранницу судьбы, он верил, что поиски окончены, и каждый раз убеждался в обратном, когда очередная жертва расставалась с жизнью. Конечно, поиски можно было прекратить — и спасти несколько десятков невинных жизней, — но это означало бы лишить князя надежды. А Уртх слишком сильно любил Терезия.

В раздумьях о несчастной судьбе своего любимца, старый сотник полез в вещмешок за гадательной шкурой и мешочком с рунами. Но прежде чем он развязал его и сосредоточился на вопросе, в коридоре показалась странная фигура.

Человек еле брел, держась руками за стену и едва не падая на каждом шагу. С первого взгляда Уртх узнал Терезия и вскочил, кидаясь навстречу молодому князю, который выглядел просто ужасно. Мало того что у него было разбито и опухло от синяков все лицо, так еще сам он был в крови — губы, плечи, руки, чресла…

— Что? Что такое? — Орк с тревогой заглядывал в лицо Терезию.

Добравшись до заветной двери, князь с коротким стоном сполз по стене на пол.

— Отопри, — непослушными губами приказал он.

Уртх бросился выполнять приказ.

Несмотря на поздний час, Гиверт не спал. В одежде, осунувшийся, он вскочил на ноги, едва дверь распахнулась.

— Выходи!

Бывший разбойник сделал несколько быстрых шагов и едва не споткнулся о сидящего на пороге Терезия. Кровь на лице и теле друга заставила его побледнеть и отшатнуться.

— Ты… Ты все-таки это сделал?

Оружие у него отобрали при аресте, и Гиверт бросился на Терезия с голыми руками, но наткнулся на выброшенный вперед кулак Уртха и отлетел назад.

— Нет! — тихо воскликнул князь. — Это Иржита…

— Что?

— Иржита, — Терезий вытер с губ кровь и посмотрел на свою ладонь так, словно впервые увидел. — Я не смог… У меня даже близко не получилось подойти к Клодии, Гиверт. Я вернулся голодным, и она… мне подвернулась она. И я ее убил! Как всех! Как всегда!

Он закрыл лицо руками и тихо застонал.

— Это она тебя так отделала? — Уртх опустился на пол рядом с князем и осторожно осмотрел его разбитое лицо.

— Нет. Там был кто-то из ваших, Уртх!

— Что?

— Кто-то из орков. Ты посылал моего представителя в замок барона Клодия?

— Никого я не посылал! И все наши находятся в казарме! Конечно, кто-то мог свалить в самоволку, пользуясь тем, что меня нет на месте, но… Я могу проверить! — задумался сотник. — Если это кто-то из наших… Это он тебя так отделал?

— Да. Ох, какие у него кулаки! Я думал, он меня совсем прибьет!.. Еле спасся…

— Если это кто-то из наших, — мрачно промолвил сотник, — сидеть ему на гауптвахте до конца года. Поднять руку на своего князя!