Медведева Алена - Уши торчком, нос пятачком

— И это допустили?

— Мы сбежали, повязались втайне от всех. Но скрыть беременность было невозможно. Тогда в клане белых и узнали о случившемся. Грише пришлось сбежать к медведям. Его мать в ярости напала на Дамира Добровольского и… погибла. С ней погиб и еще один волк, что поддержал протест Волконской, бросив вызов белому альфе. Тот самый второй из потомков изначального рода. Гриша был убежден, что клан белых подло воспользовался моментом, чтобы заявить о нарушении волчьего закона и избавиться от носителей древней крови, фактически узурпировав власть силой.

Ага, а еще он, мой отец, сам предоставил им такой шанс! И в чем-то даже вынудил своими странными идеями о матриархате. Впрочем, и стремления самих белых стать верховным родом я не умаляла.

— Тогда и родился мой брат?

— Да. Первая попытка оказалась… неудачной, — мама снова шептала.

Меня же едва не трясло от понимания беспринципности собственного папаши. Как можно было так поступить с любящей тебя девушкой?! Неужели маниакальное стремление сохранить власть было важнее ее жизни? Жизни их волчонка?

— А что Фирсанов? — просто не могла больше слушать этот жуткий рассказ.

— Он… вызвался взять на себя ответственность за меня, спасая от смерти. Будучи альфой бурой стаи, заступился перед Добровольским. Уверил Дамира, что сделает своей парой. Я всегда нравилась волку Фирсанова. Дамир в ответ в присутствии хранителей согласился на признание за стаей бурых волков права сильнейших после белого рода.

Ох!

— А я? — сердце дрогнуло. Ничего хорошего уже не ждала.

— Ты… Понимаешь, я любила твоего отца. И я как верила тогда, так и сейчас верю в его правоту. Поэтому и ждала, когда ты сможешь осуществить свое предназначение. В память о нем.

Маму было очень жалко! Несмотря на всю мою нелюбовь к бывшему альфе бурых, Григорий Волконский казался настоящим чудовищем. Безумцем! И следовать его диким планам я не буду! Пусть все участники той истории поступали мерзко, я не буду им уподобляться! Мы — я и Андрей — это новая страница волчьей истории. И в моих силах не омрачать ее повторением чудовищных ошибок прошлого. Никогда я не выступлю против власти белого клана!

«Поразительно! Но причина у меня та же, что и у мамы. Я люблю. И тоже сделаю все ради любимого мужчины!»

— Как Фирсанов допустил вашу новую встречу?

«И мое зачатие?» — вопрос повис в воздухе.

— Я обманула его. Обещала, что волчицей приму его внимание, повяжусь… Все что угодно сделала бы ради новой встречи с Гришей. Ради последнего шанса для него. Мы оба знали, что до следующей моей течки он не доживет.

Бурая отозвалась глухим негодующим рыком. Волчица не одобряла такого странного выбора — предпочесть слабого и больного самца сильному и здоровому альфе.

Я же думала о том, что испытала мама. Еще неизвестно, кому из нас выпала более тяжелая доля. Я, по крайней мере, знаю, что любимому мужчине не угрожает смерть от неизлечимой болезни! Мысль об Андрее отозвалась в сердце тупой болью и чувством обреченности.

— Странно, что Фирсанов не загрыз… Волконского, — называть его отцом язык не поворачивался.

— Он хотел, — мама вздрогнула, мыслями вновь возвращаясь в прошлое. — Он жаждал! Медведи не позволили ему пересечь границу. И Гришу уберегли.

— А ты? — я нервно сглотнула, припомнив крутой нрав бурого альфы. А уж если его пара повязалась с другим самцом… И возможности вырвать ему горло его лишили…

— Я… — мама странно смутилась. — Я знала, на что иду. И намерена была тебя защитить. Любой ценой!

В сознании щелкнуло!

— Ты поэтому ему во всем подчинялась?

— Да. Мое подчинение стало его условием. В обмен на жизни, ваши жизни. Гришину и твою. А еще молчание! Я не могла открыться тебе, довериться.

Трудно винить Фирсанова в безразличном отношении ко мне. А если представить, что я служила ему постоянным напоминанием об измене его пары… Но почему тогда в пару для белого волка он выбрал меня?!

— Ты видела Волконского… еще?

Сама не знаю, почему спросила об этом. Чувствовала себя странно — отстраненно! Такие жизненно важные для меня факты, но они не трогали, не задевали душу. Возможно, испытав накануне максимальный накал эмоций, сейчас уже не способна была принимать что-то близко к душе.

Да и дела прошлого, замыслы и планы ныне мертвого оборотня казались… смехотворными.

Мама в ответ лишь печально вздохнула.

— Фирсанов и от клана белых волков скрыл правду обо мне?

— Да. Он постарался замять историю с той моей вязкой. Единственные, кто мог сообщить Добровольскому, — хранители. Но они, я полагаю, не сообщили.

Еще бы!

Но Фирсанов всегда знал, кто я, и когда настал момент — использовал этот козырь. Вопрос в том, к чему он стремился? «Выдать» меня или «заразить» сильнейший клан?

— Мам? Ты знаешь, почему для выполнения условий древнего договора он выбрал меня?

— Медведи заставили, — мама безразлично пожала плечами. — Настояли на том, чтобы это была ты. Я полагаю, они поддерживали идею Гриши о восстановлении прав истинной наследницы.

Я бы поспорила! Медведи становились фанатичными блюстителями законов, лишь когда это было выгодно им. Истинно звериное коварство, присущее всем оборотням!

— Значит, не ты на этом настояла?

— Я горячо поддерживала эту идею. Отношения с белым волком пошли бы тебе на пользу.

— Но речь не шла об Андрее Добровольском? — я невольно прищурилась.

— Естественно! О подобном варианте развития событий никто и не помышлял, — мама нервно вздрогнула, вновь вспомнив о первом появлении Добровольского-младшего в нашей семье. — Это же унизительно… для белых. Это прямое признание их прошлых слабостей, поражения.

— А откуда взялся клан белых волков? — странно, но я никогда не слышала ответа на этот вопрос.

— Они предпочитают замалчивать собственную историю. Я точно знаю лишь то, что какое-то время, когда во главе их стаи был дед Андрея, они были одним из многих волчьих родов. И обитали далеко, фактически не контактируя с другими родами соплеменников. Но уже тогда было ясно, что время Изначальных уходит. Вот белые и увидели в этом шанс завладеть властью.

— Воспользовались возможностью обвинить Григория Волконского в нарушении волчьих законов? — я с грустью вспомнила о трагической судьбе старшего брата. Правы были белые!

— Да.

— Но ведь ни одна другая волчья стая не восстала против белого клана? Все приняли их право сильнейших.

— О да! Эти… альбиносы… Они слишком здоровы, слишком сильны. Попытки, конечно, были, но Добровольские очень жестко подавили все протесты. Большой ошибкой был древний договор! Он дал им время восстановить силы, увеличив численность. В итоге белый клан узурпировал власть, одним махом избавившись от потомков Изначальных.