Алекс Кош - Богатыри не мы. Новеллы (сборник)

Комиссия, хмыкая и хмурясь, промочила горло; только один попросил эспрессо. Благо паровая кофеварка в Антемурале была.

В ожидании, пока их допустят к пациентам, американцы решили погулять по эспланаде перед замком, полюбоваться сентябрьским пейзажем, едва тронутым красками увядания. Метис азартно щелкал «кодаком», запечатлевая безмятежные ландшафты. Заодно отснял дряхленький сизый «пежо» главврача, стоявший рядом с их представительным кофейным «кадиллаком» и чьей-то запыленной аспидной «лянчей».

Из замка вышла красивая молодая дама – стройный стан, простое платье. Объемная прическа убрана под цветной платок, на ногах щеголеватые сапожки со шнуровкой, глаза скрыты черно-серыми очками «авиатор». За ней вприпрыжку бежал прелестный золотоволосый мальчуган лет пяти. Следом появился и главврач:

– Джентльмены, теперь ваш черед.

– Прелестная туземная семья – мать и дитя! – восхищался метис. – Пойду-ка я их сниму.

– Зря пленку потратите, – обгоняя его, проронил немолодой подтянутый мужчина в охристой твидовой паре, вышедший из ворот последним.

– Why?

– Их можно лишь зарисовать.

– Я дам доллар! – окликнул отставший метис. – Для мальчика!

– Он не нуждается.

Все-таки американец сделал несколько кадров, пока дама, мальчуган и мужчина садились в «лянчу».

Дальше пошла рутинная работа дознавателей. Увы, не слишком успешная.

Один псих, эсэсман-геолог, был явно не в себе. Едва понимал обращенную к нему речь, нес бессвязную околесицу про гномов, червей с глазами и тому подобную чушь. Главврач утверждал, что лечение идет успешно – поначалу больной был как младенец, а теперь может говорить. О том, чтобы устроить показательный суд над этим блаженным, не могло быть и речи. Намаявшись, бруклинец сказал: «Если голова это библиотека, то на полках его библиотеки книги в полном беспорядке».

Зато другой – крепкий парень, ефрейтор карательного отряда, отвечал по-солдатски четко и, похоже, честно. У него был тик, лицо слева то и дело дергалось. Согласно истории болезни, он страдал приступами неконтролируемого страха – боялся, что его «зарежут птицы». Даже под койку прятался, втроем не вытащишь. Правда, за ним числилось и кое-что положительное – под конец войны он сбежал к партизанам, – но в акциях таки участвовал.

– Чтобы не говорили, что мы зря ездим, по возвращении дадим знать военной полиции – пусть заберут этого малого. Надо же кого-то осудить, в конце концов.

На возражения главврача махнули рукой и прибавили, что в случае пропажи пациента ему грозит обвинение в пособничестве нацистам.

В Антемурале зажглись огни – снаружи сильно стемнело. Звонили к вечерне. В далеком, едва видимом море медленно двигались ходовые огни мирных судов. Благодать!..

К удивлению комиссии, «лянча» вновь торчала на стоянке, а субъект в твидовой паре покуривал с ней рядом.

– Могу ли я обратиться к вам?

– Решили вернуться за долларом? – пошутил метис, но полуседой мореец проигнорировал его.

– Говорите. Только короче, – недовольно бросил глава комиссии.

– Искренне советую отменить ваше решение о младшем из пациентов.

Бруклинец въедливо спросил с подозрением:

– Откуда вам известно наше решение?

– Оно написано на ваших лицах.

– Вы физиономист?

– Некромант. Повторюсь – решение несправедливо, оставьте парня в покое.

– Он каратель и убийца, вам известно?

– Мы ничего не забыли. Однако он спас от расправы сотни жизней – женщин, детей, – хотя не был обязан это делать. Наконец, он психически болен.

– Предоставьте нам делать выводы – кто виновен, а кто нет, – отрезал бруклинец. – Или вы хотите оказать давление на комиссию?

– Здесь уже работала одна служба, которая определяла кого вешать. Гестапо – слышали о такой?

– Как вы смеете сравнивать нас и…

– По сходству. Вы преследуете нацистов, они ловили коммунистов, но результат один. Вы приходите из-за моря и силой навязываете чужие законы. Но это наша земля, у нас свои порядки. Мы без вас умеем отделять зерна от плевел. Если уж помилуем кого, другим лучше не вмешиваться. Третий раз предупреждаю – одумайтесь.

– Я должен считать это угрозой? – наседал бруклинец.

– Куда нам спорить с победителями… Просто хочу напомнить, что выбор за вами. Что изберете, то и будет. – Мужчина поклоном дал понять – его речь окончена.

– Мы еще встретимся, – пообещал бруклинец многозначительно.

– Боюсь, не суждено, – легко ответил мореец, садясь в автомобиль.

– Хм, некромант… Надо выяснить, что за типчик. Запиши номер машины. Кажется, новый клиент для военной полиции.

Сердито говорили все разом, располагаясь на сиденьях «кадиллака». Подумать только, заступник! Когда свободные народы требуют сжечь, распять, колесовать, вдруг находится желающий осуждать – нас!

– Он мыслит плоско, двумерно. Как монета – орел, решка, – остывая и откладывая злобу на потом, подвел итоги бруклинец. – Мы будем вешать всех. Сначала слишком смелых, потом слишком доверчивых.

Злопыхать быстро наскучило. Явилась на свет плоская бутылочка виски – «Угощаю!». Приложились по очереди, следом зазвучала хоровая-боевая. Тыловым крысам тоже нравится воображать себя вояками.

Что за ночь, что за бой!Все мишени разбомбили мы с тобой!

Друг, молись, чтоб мотор не подвел,Чтобы бомбер до базы дошелНаш хромой самолетС Богом мчится впередДруг, молись, чтоб мотор не подвел![17]

Мотор завыл, лопасти воздушного винта слились в туманный круг. По воде волнами побежала рябь. Гидроплан отошел от мостков и поплыл, с каждой секундой все быстрее.

Этим вечером извилистая дорога была на редкость пустынной. Тут поворотов множество, шоферу поневоле приходилось снижать скорость. Фары «кадиллака», огибавшего подошвы прибрежных гор, были далеко видны со стороны моря.

Десять минут полета. На норд-вест-весте ритмично вспыхивал маяк Око Дракона, возведенный на вершине Девы-Кадорки еще Черным Герцогом. Взять двадцать градусов левее. Ага, вот и подгорная дорога.

– Смотрите-ка, самолет. – Метис придвинулся к стеклу дверцы. – Низко летит…

– Так и врезаться недолго, – заметил бруклинец с заднего сиденья, тоже проследив плывущий в черном небе огонь курсового прожектора. – Тут всюду скло…

Полудюймовая пуля снесла стекло, отбросила метиса, салон забрызгало кровью. С тряской и грохотом отбойного молотка очередь наискось прошла по «кадиллаку». Обод пробитого колеса завизжал по камню, машину занесло поперек дороги.